Девушка под сенью оливы - Лия Флеминг Страница 40

Надо еще раз проверить деревянные контейнеры, которые тоже будут сброшены парашютами на будущую базу их дислокации. Кажется, они предусмотрели все: свежий хлеб, колбасы, шоколад, таблетки кофеина, сигареты, шарики серы, глюкоза. Плюс в ранце у каждого десантника имеется индивидуальный медицинский пакет. А еще всем участникам операции вручат шелковый носовой платок с выбитой на нем картой острова. Каждый контейнер имеет свою окраску: своеобразная маркировка, обозначающая, какой конкретно груз в нем хранится. У всех десантников комплекты, состоящие из двух парашютов. Что ж, второй вполне может пригодиться, если, разобравшись с Критом, они двинутся на Кипр.

– Так это все же Крит, герр Райнер? – робко поинтересовался у него сержант. – Мы тут делаем ставки между собой, куда нас бросят: на Крит или на Кипр.

Райнер лишь улыбнулся в ответ. Скоро все узнаете, подумал он, а вслух сказал:

– Проверьте-ка лучше еще раз свои парашюты! И командиров взводов – ко мне!

Он собрал в охапку все свои карты, схемы, фотографии аэросъемок и стал спешно раскладывать бумаги на деревянном ящике.

Два его самых проверенных помощника, Шульц и Генц, немедленно подбежали к нему и стали сосредоточенно разглядывать фотоснимки. Потом они взглянули на карту острова и перевели взгляд на Райнера.

– Так, значит, это правда?

В последний вечер накануне операции всем десантникам была выделена дополнительная порция пива и бренди. Люди расслабились и, разлегшись возле костров, отдыхали. Кто-то наигрывал на губной гармошке их полковой гимн «Займется алая заря». Райнер тоже лежал в своей палатке без сна. Завтра! Все начнется завтра.

Утром он первым делом лично проверил еще раз, правильно ли закреплено оружие у его бойцов. Парашютист без автомата – это уже не солдат. Он ни на что не годен. Брехт всматривался в возбужденные лица своих подчиненных, видел их горящие глаза, и неожиданно в его душу стала закрадываться тревога. Бог знает, что их там ждет, на этом острове. Хоть бы сбылись слова генерала и критяне встретили их дружелюбно.

Наконец наступила очередь упаковать свои личные вещи. Своеобразный ритуал, когда каждый из них складывал в именной ящик не только пожитки, но и завещание, и прощальное письмо домой. Райнер положил в свой ящик книги – Платон, Торо, пьесы Шекспира, стихотворения Гёте. Несколько небольших сувениров для детей брата, немного кружева для матери и сестры Катрин, сигары для отца, прощальное письмо. Если он не вернется с Крита, посылку перешлют его семье как последнюю память о сыне и брате, как знак утешения и вечной скорби.

И сразу же сосредоточился на проблемах командования батальоном. Что главное? Спокойствие, осмотрительность, смелость, решительность, личное мужество, боевой дух. Главное – перехватить инициативу в самом начале, а потом постараться сохранить ее до конца боевой операции. Удастся ли им это? Кто знает! Остров буквально нашпигован крепостными сооружениями, и каждая крепость может преподнести им сюрприз. Одному Богу сейчас известно, кто из них вернется живым. Впрочем, его первейшая обязанность как командира – беречь людей и не рисковать их жизнью без нужды. Господи, взмолился он мысленно, помоги мне достойно справиться со всем, что ждет меня впереди.

Конечно, их девиз «С нами Бог» – это всего лишь дурная шутка. Райнер уже достаточно пожил на этом свете, чтобы понять: в нынешней войне нет ничего от Бога. Но Бог должен присутствовать в его внутреннем сознании, и это очень важно.

Ранним утром он сосредоточенно наблюдал за тем, как по пыльной взлетной полосе взмывают ввысь первые «юнкерсы», засыпая песком стоящие рядом транспортные самолеты. В каждом транспортнике уже находились по меньшей мере более дюжины десантников со всей экипировкой, включая спасательные жилеты, на случай, если солдату придется десантироваться в открытое море. При мысли о том, что их всех ждет, Райнер снова зябко поежился.

И уже в самую последнюю минуту гонец доставил ему приказ, опоздавший, по крайней мере, на два дня. Райнер раскрыл депешу и прочитал, отказываясь в первый момент поверить собственным глазам.

Вносятся коррективы в ранее имевшуюся информацию, согласно которой силы врага оценивались приблизительно в 12 000 человек. Согласно новым, уточненным данным, силы противника, дислоцированные в настоящее время на Крите, составляют 48 000 человек.

Райнер почувствовал, как у него похолодело в груди. А они посылают на остров всего лишь четыре тысячи солдат, у которых при себе лишь легкое стрелковое оружие. Итак, четыре тысячи самых лучших, самых подготовленных из его бойцов против многократно превосходящей армии противника плюс артиллерия, готовая встретить их шквальным огнем, плюс фортификационные сооружения и арсеналы с боеприпасами. Да не посылает ли их командование на верную гибель, мелькнула у него шальная мысль.

Мы летели прямым рейсом из Лондона до Афин и ночь провели в Гранд-отеле «Бретань» на площади Конституции. Какой деловой вид приобрела эта площадь в наши дни! Впрочем, в последний раз я видела площадь Конституции в совсем ином обрамлении: повсюду пушки, оружие, длиннющие очереди в британское посольство из желающих немедленно оформить все бумаги для того, чтобы поскорее покинуть город, где каждый провел такое прекрасное время, вкусив все радости жизни.

Из окна своего номера я наблюдала за тем, как все новые и новые серебристые лайнеры заходят на посадку в афинском аэропорту, доставляя очередную партию настроенных на отдых туристов. Да, а в моей памяти еще живы картины того, как «мессеры», подобно зловещим черным птицам, кружили над городом, испепеляя все подряд своим смертоносным огнем. Последние дни моей сестринской практики в Афинах 1940 года. Как я тогда выжила в том аду, и сама не знаю.

Потом я вспомнила, какими увидела Афины в последний раз. Город стоял в руинах, под стать мне самой, сломленной и опустошенной. Кругом одни развалины и неимоверная грязь, отличная среда обитания для тараканов и крыс. Но не хочется думать о том страшном времени. Зато какая красота сегодня! Город восстал из пепла, подобно птице феникс. Вот только прошлое не отпускает от себя никого. Да и что говорить! Пережитое сделало меня тем, кто я есть сегодня. Я все-таки выжила! Паром, стоявший в бухте Пиргос, был заполнен народом до отказа: туристы, много местных жителей, студенты в шортах с неизменными мобильниками и наушниками от персональных стереосистем, множество критян, возвращающихся домой после семейного шопинга в столице. Разве можно спутать эти смуглые черноглазые лица с кем-нибудь еще? Молодые женщины с младенцами на руках, ребятня с аккуратно подстриженными волосиками цвета слоновой кости и баклажан. А рядом вдовы в темных костюмах из кримплена. Кто-то играет в карты, кто-то просто разговаривает со знакомыми на колоритном местном диалекте. В памяти сами собой всплывают полузабытые слова.

Неподалеку группа британских ветеранов в строгих блейзерах с форменными нашивками частей и воинских подразделений. Наверняка направляются для участия в намеченных торжествах. Их воспоминания, скорее всего, похожи на мои собственные: моментальные снимки, выцветшие от времени. И снова в памяти стали возникать образы тех, кого я знала в те давние годы.