Генеральская дочка - Дмитрий Стахов Страница 40

Как-то, устав от поездок, насытившись историей, Тусик отбилась от группы, прогулялась самостоятельно. Стоя на высоком каменистом холме, она наблюдала за скользившими по заливу рыбацкими лодками с нарисованными по финикийскому обычаю в носовой части слегка прищуренными, внимательными глазами и заметила вошедшую в залив яхту Azimut. Яхта была выше классом, чем у генерала Кисловского, но воспоминания наполнили Тусика. Она, ладонью прикрыв от солнца глаза, пригляделась, отметила новозеландский флаг. Вздохнула. Начала спускаться с холма. Остановилась, обернулась. На мостике яхты – это было видно невооруженным глазом – стоял невысокий седой капитан. Он был похож на Илью Петровича. Да мало ли кто похож на Илью Петровича! Мало ли! Мало… Тусик продолжила спуск.

В отель Golden Tulip члены туристической группы возвращались уставшими, но, приняв душ, окунались в ночную жизнь. Держась чуть особняком от соотечественников, Тусик облюбовала клуб «El Fuego», где посредине зала располагалась овальная стойка, а трое барменов работали споро и внимательно. Уже после второго посещения клуба Тусик заметила, что бармены узнают ее, обращаются с вопросом «Вам как всегда?» и, даже не дожидаясь ее ответа, ставят перед ней конусообразный, предварительно выдержанный в морозильнике бокал с полюбившимся в последнее время Тусиком коктейлем «маргарита». Это показалось ей несколько странным – в клуб ближе к ночи набивалось несколько сотен посетителей, почти каждый вечер там под присмотром своей судовой полиции отдыхали крепкие парни со стоявшего на рейде американского авианосца – но потом Тусик подумала, что в подобном проявляется западный менталитет, проявляется внешняя расположенность при полном отсутствии расположенности внутренней, характерной для менталитета восточного, и решила, что следует оставлять побольше чаевых.

Отправляясь в клуб в очередной раз, Тусик внимательно осмотрела свое отражение и осталась довольна. Она спустилась на лифте в лобби, через вращающиеся двери вышла на улицу.

Уже неподалеку от клуба Тусик увидела на противоположной стороне улицы девушку, катившуюся в инвалидном кресле с электрическим приводом в одном с нею направлении. «Не может быть!» – подумала Тусик и отвернулась, но сходство было поразительным.

Тусик остановилась.

– Маша! – крикнула она, но девушка ее будто бы не слышала.

– Маша! – возвысила голос Тусик.

Девушка чуть наклонила вперед джойстик, и кресло покатилось быстрее. Она слышала Тусика, это была Маша, Маша узнала Тусика, но делала вид, что не слышит. Зачем? Почему? Разве Тусик была в чем-то виновата? Ее всего лишь втянуло в воронку, она ведь пыталась помочь, она не была просто подстилкой, у нее были чувства, и к Маше – в том числе, легко судить по внешним признакам, а вот заглянуть глубже, вот понять…

Тусик остановилась, посмотрела налево – чисто! – и быстро пошла через улицу. В этот момент вывернувший из проулка автобус со стремившейся в «El Fuego» американской матросней налетел на Тусика и сшиб ее с ног. Тусик, словно все происходило не с ней, словно она была сторонним наблюдателем, услышала хруст своих костей, ее обволокла соленая волна, темнота мальтийского вечера сменилась яркими молниями, вспышками, заревом.

– Маша! – прошептала она, увидев, как к ней склоняется лицо охранника клуба, молодого сухощавого загорелого человека. И охранник тоже кого-то очень, очень-очень напоминал. Даже не жившего некоторое время в доме генерала Кисловского учителя Леклера, а старого, занудливого полковника Дударева, когда-то обидевшегося на чьи-то слова, слова давно забытые, сказанные по глупости, человеком, в сущности, мелким, ничтожным.

Тусик поймала руку охранника и не выпускала до тех пор, пока блиставшие перед ней молнии не погасли. Навсегда.