Виновата тайна - Наталья Корсакова Страница 40

– Да пошла ты! – психанула Ерчева. – Идёмте, девочки, даже слушать её не хочу!

Табунок девчонок послушно зацокал каблучками, передвигаясь вслед за Ерчевой. Ленка медленно осела на стул. В голове звенело, и хотелось плакать от чудовищной несправедливости происходящего.

– Надо было дома оставить, – тихонько сказала Сашка. – Ты зря его сюда принесла.

– Кого? – непонимающе уставилась на неё Ленка.

– Да планшет же.

– Сашка, ты чего? И ты поверила, что это я? – не верила своим ушам Ленка.

У Сашки резко испачкались очки, и она с ожесточением принялась их протирать.

– Ну как бы… – Она так тёрла стёкла, что Ленка испугалась за их целостность. – Он был в твоём рюкзаке.

Ленка расстроенно молчала. Опять ей никто не верил. Даже Сашка. Наверно, и сероглазый тоже так считает. Вот бы найти этого гадёныша, что постоянно портит ей жизнь, и вытрясти из него причину, вдохновляющую его на такие пакости.

– Я, это, – Сашка пододвинулась поближе, – я тебя полностью поддерживаю. У Никитки и так этих планшетов куча. Одним больше, одним меньше. Понудел бы с недельку, и всё бы забылось.

– Да не брала я его. Почему ты мне не веришь?

Сашка разом потеряла интерес к чистоте очков и шлёпнула их на нос, сразу превращаясь в гордого совёнка.

– Не, ну, раз уж ты говоришь, значит, так и есть. Я верю.

Только Ленке ее тон показался совсем неубедительным. Сашка всем своим видом излучала яростную убеждённость в том, что именно Ленка стащила этот несчастный планшет, но никому, даже ей, лучшей подруге, признаваться не хочет.

Оставшиеся уроки Ленка протаращилась в затылок сероглазого, но тот так и не оглянулся, прилежно горбясь над учебником. Ленка в который раз покосилась на пустующее место гота. Без него сегодня было как-то особенно тоскливо.

Когда Олег после звонка с последнего урока сразу же исчез, Ленка не удивилась. Чёрная кошка уже сделала своё грязное дело. Надеяться на что-то хорошее было бы глупо.

Она протёрла пыль. Зачем-то вымыла и так чистую доску. Налила воды в ведро и бочком сунула туда тряпку на швабре. Понаблюдала за процессом смачивания. Тряпочные горы стремительно уходили под воду. Получился потоп локального масштаба.

Неожиданно в кабинет с лёгким ужасом на лице вбежал сероглазый и сразу же облегчённо выдохнул.

– Я подумал, что опоздал, и ты уже ушла.

– Как видишь, я ещё здесь, – скучно заметила Ленка. – Но, как я поняла, это ты ушёл.

– Я за пирожками домой сбегал. Хочешь? Они ещё горячие. Мама к обеду испекла.

Он зашуршал пакетом и выложил из сумки объёмистый кулёк. Ленка невольно сглотнула. Есть хотелось уже отчётливо.

– Ну, если парочку, – она пододвинулась поближе, ловя соблазнительный запах домашней выпечки. – Они с чем?

– Рис с мясом.

– Самое то.

Ленка куснула хрустящее чудо и простила мирозданию все горести последних дней. Пирожки были офигительные и поглощались с особой лёгкостью. И она опять объелась.

А вот мыть полы на полный желудок оказалось не очень комфортно. Швабра всё время вырывалась из рук, а тряпка стала невероятно тяжёлой. Сероглазый, который почти не ел и в основном развлекал ее, галантно предложил свою помощь. Ленка с громадным облегчением всучила ему швабру и уселась на первую парту.

Наблюдать за чьей-то работой всегда приятно. Ленка устроилась поудобнее. Олег мыл сноровисто и с таким удовольствием, что она даже загляделась.

Закончив с уборкой, они, не торопясь, прошлись по опустевшей школе. Говорить в непривычной тишине было как-то неловко. И только на улице всё исправилось, и сразу нашлась незамысловатая тема для беседы.

Парк встретил их гомоном воробьёв и щедрым солнцем. Они побродили по хрустящим от листвы аллеям. Посидели на скамейке у фонтана. Сероглазый развлекал её старыми байками. Внешне всё выглядело очень даже пристойно. Но где-то там, внутри, Ленка почему-то ощущала смутное одиночество.

– Я всё хотел сказать, – Олег глянул на неё и смущённо отвёл взгляд, – что был неправ. Повёл себя как придурок. Прости, пожалуйста.

– Это ты о чём? – изобразила полное непонимание Ленка.

Дубинин заметно поник от одной только мысли, что придется называть всё своими именами.

– Ну я повёлся на этот развод с прайсом. Как последний лох.

– А, так, значит, ты поверил, – жестокосердно подытожила Ленка.

– Понимаешь, это всё было так неожиданно. Так…

– Шокирующе, – подсказала Ленка.

– Точно!

– Бедненький. Как же ты, наверно, измучился, – тихонько вдохнула Ленка.

– Значит, ты понимаешь? – воодушевился он. – Я так боялся, что ты и знать меня после этого не захочешь. Ночами не спал, всё о тебе думал.

– Это хорошо, что думал, – сказала Ленка– Я польщена.

Дубинин облегчённо улыбался, словно ему медаль на шею повесили за все первые места скопом.

– У нас ещё колесо обозрения есть. Хочешь, прокатимся?

И так преданно смотрел в глаза, что у Ленки не хватило сил отказаться, хотя она терпеть не могла болтанку на высоте и фальшивые восторги по поводу того, какое всё внизу маленькое. Вообще, любые аттракционы вызывали у неё тоску. И только «Русские горки» были приятным исключением.

Окинув взглядом город с высоты птичьего полёта, Ленка сочла, что на сегодня впечатлений достаточно. Сероглазый слегка расстроился, видимо тоже ощутив какую-то недосказанность, проводил до подъезда и откланялся, всучив ей оставшиеся пирожки.

Ленка зашла в лифт и недобро посмотрела на своё отражение в тусклом зеркале. Вот оно, первое и долгожданное свидание. И что? Где восторг и сердечное смятение? В книжках об этом так трогательно пишут. Где всё? Почему внутри так пусто, словно там всё тщательно пропылесосили? Пусто и тоскливо.

Но мироздание молчало.

Милый дом встретил тишиной. Ленка постояла в прихожей, помахивая кульком с пирожками. Поразмышляла о своей ненужности в данном конкретном пространстве. Ведь если ты кому-то нужен, то тебе незамедлительно об этом сообщают. Выбегают навстречу. Говорят хорошие слова. Гладят по головке. В общем, озвучивают твою ценность. А когда эту самую ценность некому выразить, то твоя себестоимость автоматически стремится к нулю.

Вообще, это выглядит занимательно: ноль в нуле. В пустой комнате стоит пустой человек. И смотрится это как две окружности с одним центром. Но если мы слегка изогнём нули, то они превратятся в восьмёрки, которые, перевернув набок, можно трансформировать в знак бесконечности. А две бесконечности, вложенные друг в друга, – это выглядит уже не так уныло.