Кто, если не я? - Катажина Колчевська Страница 40

Решила встать с кровати и поискать какое-нибудь лекарство. Хотела поднять руку, но не смогла. С ногами было то же самое. Попробовала еще раз. Нога чуть-чуть дернулась, отвечая на мозговой импульс, но какая-то сила удержала ее и уложила обратно на кровать. Я застонала и с трудом открыла глаза. По-прежнему хотелось умереть, но я знала, что если открою глаза, то станет легче. Когда глаза привыкли к свету, из размытых пятен и теней потихоньку сложилась картина. Я пыталась разглядеть окружающие меня предметы, насколько позволяла неподвижная голова. Снова застонала, потому что поняла, что нахожусь в нашей больнице. Эту краску на стенах, старые окна и металлические кровати, выкрашенные в белый цвет, я узнала бы где угодно. Сердце над моим ухом оказалось монитором.

Я немного полежала с открытыми глазами, пытаясь справиться с болью или хотя бы привыкнуть к ней. Не могла думать, не представляла себе, как давно я здесь нахожусь и что я тут вообще делаю. Еще раз попробовала встать с кровати, но с тем же успехом. Руки не слушались, а ноги практически не шевелились. Застонала и, собрав волю в кулак, попыталась поднять голову. Она весила целую тонну, и мне понадобилось немало времени на то, чтобы оторвать ее от подушки на пару сантиметров. Взглянула на свои руки и ноги и вновь опустила голову на подушку.

Прошла еще пара веков, прежде чем мой мозг осознал увиденное. Я была обездвижена. Привязана к кровати! Привязана! Я начала метаться, а глаза застилала черная пелена гнева. Эти твари меня привязали! Я пыталась вырваться любой ценой! Сердце над левым ухом билось, как ошалевшее, и тут еще включился сигнал тревоги. Мне казалось, что с каждым движением мои путы слабеют и становится легче двигаться, потому я начала метаться как сумасшедшая. Боль перестала существовать. Сейчас я хотела только одного – освободиться. Страх, охвативший меня, был намного сильнее боли. Тут я услышала голос:

– Пани Анна, пожалуйста, успокойтесь! Доктор!

Я дернулась посильней и еще раз. Хотела закричать, чтобы меня развязали, но из горла вырвался только стон.

– Доктор!! – вопила медсестра.

– У-у-у! – взвыла я, что означало «Развяжи меня, тупая сука!».

Я повернула голову, чтобы взглянуть ей в лицо. В эту минуту надо мной навис какой-то мужик в белом халате со шприцем в руке.

– У-у-у, – выла я, извиваясь всем телом.

Я хорошо знала, что он хочет сделать, и ужасно этого боялась. Меня охватил страх, казалось, что может произойти что-то чудовищное. Хуже, чем то, что со мной уже случилось. Я кричала, билась головой, плевалась и пыталась укусить его за руку. Без толку. Врач спокойно подключил шприц к катетеру где-то под моей ключицей, и его содержимое хлынуло в вену. Я чувствовала, как погружаюсь в мерзкую и вонючую тьму. Казалось, сердце перестало биться. Я погрузилась в небытие.

Когда я пришла в себя в следующий раз, на меня вновь навались боль и вездесущий страх. Над левым ухом ритмично билось сердце. Попробовала пошевелиться, но оказалось, что я все еще привязана. Попыталась открыть глаза. Получилось намного легче, потому что в палате царил полумрак. Пару минут я лежала спокойно и прислушивалась. Наступила ночь, судя по тому, что в палате было темно, а в коридоре царила тишина. Ни шагов, ни кашля, ни единого звука. Поблизости не было ни души. Я лежала в темноте и пыталась справиться с болью и страхом. Даже не пробовала шевелиться – не хотела опять попасть туда, откуда только что вернулась. Лучше пусть будут боль и страх, лучше путы, чем та бездна.

Я лежала и пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Гадала, какой сегодня день. Который сейчас час. В каком я отделении. Очень медленно поднимала голову и осматривалась. Я находилась в маленькой палате с окном, через которое был виден коридор и дремлющая на стуле медсестра. Рядом стояла пустая кровать, такая же, как моя. Слева над кроватью висел монитор, а рядом с ним краем глаза заметила баллон с газом. Осторожно повернула голову и взглянула на себя. Под правой ключицей был установлен катетер, а к нему подключены две капельницы, которые висели справа у меня над головой. В одной лекарство уже закончилось, и столбик жидкости замер на полпути между флаконом и иглой. Я была укрыта больничным одеялом, из-под которого выглядывал уголок больничной рубашки. Я не видела своих рук и ног, но знала, что они привязаны к кровати.

Крутя головой, почувствовала, что на мне надето что-то вроде шлема. Мой мозг пытался проанализировать факты. Судя по ходу лечения, в больницу я попала с абстинентным синдромом. Находилась в реанимации, под постоянным наблюдением дремлющей медсестры. Наверное, я сопротивлялась, у меня были судороги или я пыталась причинить себе вред, потому меня привязали. То, что я пришла в себя в реанимации и мне установили венозный катетер, явно свидетельствовало, что здоровье меня здорово подвело и существует угроза жизни. Может быть, я была сильно обезвожена или в состоянии шока. А на голове у меня, скорее всего, какая-то повязка, которую я приняла за шлем.

От размышлений я сильно устала. Но когда закрыла глаза, на меня навалился страх и железной хваткой впился в горло. Поэтому я открыла глаза и лежала, тупо уставившись вверх. Потихоньку рассматривала тени, пятна и неровности на потолке. Старалась рассмотреть каждую мелочь, размышляла, а правда ли вон там выемка или просто тени создают такую иллюзию. Рассматривала пятна света, падающего из коридора, пока они не начали пульсировать и жить своей жизнью. Изучала царапины и потеки краски на границе потолка и стен. Когда я рассмотрела каждую деталь, каждую неровность, уставилась в одну точку и так и лежала, не думая ни о чем, разбитая и напуганная.

Вокруг не было ничего, на что я могла бы отвлечься, – поэтому меня вновь охватили боль и страх, справиться с которыми я не могла. Они поглотили мой мир, и я начала к ним прислушиваться. Они разговаривали со мной. Я слушала, затаив дыхание и сосредоточившись. Потом начала сама задавать вопросы. Спрашивала, почему я еще жива. А они отвечали, что слишком слабы и не в их власти отобрать у кого-то жизнь. Тогда я спросила, чего они ко мне прицепились и чего хотят?

– Ты же сама нас пригласила, – ответили они.

Я не поняла. Не помнила, когда я успела пригласить страх и боль в мою жизнь.

– Уже давно.

Уклончивый ответ. А я хотела точно знать, когда они появились и почему я до сих пор их не слышала.

– Потому что рядом всегда были другие, более важные вещи. А теперь остались только мы.

Я спрашивала, какие важные вещи заслоняли страх и боль, так, что я их не чувствовала. Они молчали как проклятые. Больше я их не слышала, только ощущала каждой клеточкой своего тела. Они наполняли мои мысли, каждый проблеск сознания.

Я продолжала лежать, тупо уставившись в потолок широко открытыми глазами.

Не знаю, сколько я так лежала, мне показалось, что прошла вечность. Пришла медсестра и содрогнулась от страха, увидев мои открытые глаза.

– Пани Анна, как вы себя чувствуете? Вы давно проснулись?