Ключи от лифта - Мила Иванцова Страница 42

Брас коснулся плеча девушки: она вдруг затихла, всхлипнула, глубоко вдохнула и повернула к нему лицо. Шмыгнула носом, глянула на окровавленную подушку, на тарарам в комнате, на парня, растерянно стоявшего рядом.

– Я убью его! – тихо, но злобно прорычал Брас.

Оля ничего не ответила, она снова уткнулась лицом в подушку и замерла. Брас присел на пол и положил руку девушке на плечо. Он тоже плакал – плакал от злости, от бессилия, от чувства вины, а еще от чувства, которое можно было бы назвать любовью, но для этого слова было еще слишком рано. Он плакал чистыми и горькими слезами от невероятной жалости к этой девочке, которая уже столько от жизни натерпелась.

Вдруг он услышал ее шепот:

– Не нужно его убивать. Помоги мне убежать. Я хочу домой. Хелп ми! Ай вонт хоум…

Левушка позвонил Оле на мобильный и рассказал, что его друга выпустили из милиции и они оба безгранично благодарны Лизе, да и самой Оле за то, что те не остались равнодушны, за понимание и тому подобное, потому что ситуация действительно была дурацкой, мало кому можно и объяснить, но почему-то Оля вызвала у него такое доверие… Левушка разволновался и был многословен. Оля слушала его и улыбалась – странный этот Лев!

Девушка вздохнула. «Лиза тоже молодец, все-таки сдержала слово – выручила того чувака, хоть и наглый он, конечно, – думала она. – Надо же – полез к ней целоваться, только увидел! И не такие еще кругами ходили! Хотя, собственно, выручила из чувства справедливости. Ведь сама же его и подставила».

Чувство справедливости… Если бы Оля могла не сдерживать его в себе, она бы, только узнав о таком неожиданном соседстве в большом городе, поджидала бы того Сержа и, может, убила бы его где-то, как собаку, по-темному, в безлюдном месте… Девушка вздрогнула – Левушка о чем-то ее спрашивал, а она снова нырнула в свое.

– Отблагодарить? Не знаю. Не нужно нам ничего. У нас и без вас хлопот полно. Мы переезжаем.

– Как? Куда переезжаете?! – обомлел Левушка, встревожившись, что эта странная девушка может вдруг исчезнуть из его жизни.

– Это длинная история. Ясе нужно делать операцию на глазах. Это уже вторая. Первая была неудачной.

– Господи! Бедный ребенок! – потрясенно проговорил Левушка. – Так куда же вы едете?

– В Одессу.

Левушка совершенно растерялся, уже забыв благодарить за освобождение товарища.

За последние три дня Оля с ее небольшой «семьей», о которой он так мало знал, почему-то стала ему близкой, важной, хотя и не всегда понятной. Что-то в них было странное, но настоящее; у них, словно в каком-то другом измерении, была своя жизнь, свои цели, очевидно, они боролись без мужской поддержки, не маялись дурью из-за отсутствия в их жизни адреналина, не искали себе приключений и наверняка не рассусоливали за бутылкой пива об утраченном ощущении «чистой радости»…

– Оля… Оля, так, может, я смог бы чем-то быть полезен? Может, нужна какая-то помощь? Как же… в Одессу? А когда?

– Спасибо. Не знаю, чем ты можешь помочь. Мы привыкли справляться сами. Вот пакую вещи.

– Что, уже так скоро?!

– Да. В клинике уже обо всем договорились, но…

– Что «но», Оля?!

– Все зависит от денег. Вот Лиза скоро вернется, у нее должны были купить партию картин для оформления ресторана.

– Картин? – удивился Левушка и улыбнулся. – Так она художница?!

– Художница или нет, но рисует классно. Я так не умею, – вздохнула Оля, – собственно, мы с этого и живем.

– А, так теперь понятно, почему Яся говорила, что я пахну красками, как мама! – засмеялся Левушка.

– Да, она очень тонко чувствует запахи. И звуки… – Оля вздохнула.

– Бедный ребенок. Хоть бы операция помогла. А сколько нужно денег? Может, мы бы как-то помогли?

– Много. Но мы справимся. Вот Лиза вернется…

Левушка несколько раз набирал Игоря, хотел рассказать о своем звонке, о том, что Ясю будут везти в Одессу на операцию, что, может, надо бы им все-таки помочь деньгами, но один раз Игорь ответил, что занят, в другой – просто «сбросил» звонок, а вечером отключил телефон. Левушка не слишком переживал по поводу последнего – это был верный знак, что Игорь подался в блуд. Была у него такая привычка – выключать телефон, чтобы ничто не отвлекало.

«Наверное, к той Кристине поехал… Ну, эта уж как вцепится, своего не упустит, – подумал Левушка и вздохнул. – А может, оно и нормально, полезно для снятия стресса после пережитого…»

Он однажды видел эту недавнюю знакомую Игоря, эффектную фигуристую блондинку из страховой компании, куда Игорь обращался где-то месяц-полтора тому после его ДТП. Но эффектность ее была словно срисована с обложки глянцевого журнала, а что уж там за ней внутри… В отличие от Левушки, Игорь не боялся ярких женщин, своим призывным видом они пробуждали в нем самца, подогревали желание завоевывать…

«Ну, завоевал. И что делать с ней дальше? – размышлял Левушка, который вблизи наблюдал все эти девичьи хитрости на примере сестры-близняшки и, пожалуй, был вакцинирован. – Не с каждой даже есть о чем поговорить. Хотя, конечно, секс…»

После работы, забрав свою машину на СТО, Игорь летел, словно на крыльях. Будто что-то включилось в нем после пережитых тревог, и хотелось есть эту жизнь большой ложкой всласть.

Выходя с Кристиной из ресторана, он опять заметил, как мужчины таращатся на ее прелести – тонкое трикотажное платье по фигуре, казалось, было создано не для того, чтобы прикрыть ее выразительное тело, а исключительно, чтобы продемонстрировать все его плюсы. Да и сочный красный цвет представлял собою откровенный сексуальный призыв.

Вдруг Игорь вспомнил, что последним из дому утром уходил Левушка. И еще неизвестно, как он там за собой прибрал после вчерашнего… Да там вообще последние дни не убиралось – разве можно тянуть в холостяцкую берлогу такую девушку? Он знал, что Кристина жила с мамой, то есть вариант дальнейшего развития событий на ее территории не рассматривался. Хотя… Хотя при желании и наличии некоторой суммы денег взрослый мужчина всегда найдет выход. «Варианты есть всегда!» – радостно подумал Игорь, пикнул сигнализацией и открыл перед девушкой дверцу машины.

Тело ее действительно было божественно. Как и ненасытный темперамент. Игорь, как шальной, обцеловывал ее всю, зажигая и дирижируя этой безумной игрой в унисон. И, пожалуй, не нашлось бы слов описать его ощущения. Но как только встречались их губы, Игоря словно перемыкало – в его воображении возникала совсем другая женщина, хоть и чуть постарше, и не такая гламурная блондинка, и совершенно непонятная ему – опять та самая незнакомка из лифта.

Это беспокоило его и портило всю бездумную, неуемную радость самца, дорвавшегося до самки. Когда это ощущение возникло второй раз, он автоматически начал избегать поцелуев в губы, сердясь сам на себя. Но бездумно уже не выходило. Теперь, после воспоминания о незнакомке, в воображении слайдами вспыхивали картины дальнейших событий, которые следовали за их поцелуем в лифте. И были они совсем другой тональности.