Адвокат шайтана - Максим Кисловский Страница 43

Присутствовать на этих похоронах следователю Коломийцу было совсем необязательно. Осуществлением оперативных мероприятий по уголовному делу занимаются сыщики, то есть оперативные сотрудники уголовного розыска. Это их дело — разыскивать преступника. А у следователя, даже по особо важным делам, функции исключительно только протокольные. Но именно эта функциональная разобщённость в работе следственного и оперативного аппарата с самого начала работы следователем возмущала Коломийца. Ещё только будучи студентом юридического института и стажёром районной прокуратуры он поражался тому, насколько парадоксально были определены законодательством целевые установки прокурорских и следственно-оперативных органов. За многие годы своей следственной практики Коломиец неоднократно убеждался в том, что это и было главной причиной, почему даже самое очевидное преступление могло остаться нераскрытым, а расследование уголовного дела могло быть приостановлено, а при определённых стараниях и вовсе прекращено.

Абсурдность существующей организации взаимодействия следственных, оперативно-розыскных органов и прокуратуры особенно была заметной в случаях, когда в ходе расследования личность преступника не была установлена либо преступник скрылся. При таких обстоятельствах следователь становился абсолютно незаинтересованным лицом в розыске или установлении личности преступника, поскольку по закону следствие по делу должно было быть приостановлено, а розыск поручен оперативникам. Большинство следователей, с которыми Коломийцу доводилось быть знакомым по работе, с поразительным равнодушием относились к этому. Некоторые из них зачастую нарочно давали оперативникам искажённые данные о преступнике, которого те должны были искать. Почему? Чтобы они никогда не нашли его! Ведь следователь — абсолютно незаинтересованное лицо в розыске или установлении личности преступника, поскольку по закону функции его исключительно протокольные, то есть оформительские. В свою очередь, бесконтрольным оперативникам законодательная власть предоставила возможность заниматься сбором информации на кого угодно без возбуждения уголовного дела. На практике это повсеместно привело к сбору заказного компромата, которым оперативники давно научились выгодно торговать. А вот по уголовному делу вместо нужной оперативной информации в девяти случаях из десяти следователю поступал и продолжает поступать один и тот же ответ на его отдельное поручение: "Принятыми мерами установить местонахождение разыскиваемого лица не представилось возможным".

Понятно, что идея о подчинении всей огромной своры оперативников следственному аппарату (чтобы они наконец-то занялись уголовными делами, а не сбором сплетен, слухов и доносов) никогда не нравилась руководству ни советского, ни российского МВД. Но такая идея не устраивала бы и всех чинов в следственных органах (от милиции до прокуратуры), поскольку это лишило бы их возможности останавливать расследование дела под предлогом розыска преступника.

Александр Коломиец был редким следователем. Его самолюбие не позволяло мириться с тем, что какой-то урка окажется хитрее огромной правоохранительной махины. И ладно бы хитрее и интеллектуальнее следователя или опера, это ещё простительно. Но когда тупой подонок остаётся на свободе из-за тупости в организационной работе оперативно-розыскных и следственных органов? Дожидаться, когда руководство страны наконец-то создаст Всероссийский Следственный Комитет? (Александр Коломиец приветствовал более удачное название подобной структуры — Федеральное Следственное Бюро России). Об этой службе, призванной объединить в себе и следственный, и оперативный аппарат всех правоохранительных органов государства (по типу американского ФБР), разговоры шли уже с начала шестидесятых годов. Ещё в 1978 году будучи первокурсником Харьковского юридического института Коломиец слышал от своих преподавателей:

— Вы, ребята, будете уже работать в Следственном Комитете…

С тех пор Коломиец уже стал следователем по особо важным делам областной прокуратуры. Да, прокуратуры, но не Следственного Комитета.

А тем временем могильщики набрасывали лопатами могильный холмик…

Коломиец последний раз медленным взором оглядел родственников и знакомых погибшей и пошёл к выходу из кладбища.

— Здесь тоже ничего подозрительного, — сказал сам себе Коломиец, втыкая ключ в замок зажигания своей потёртой "жучки" пятой модели.

Собраться с мыслями на работе ему бы не дали — там его ожидала бы привычная бестолковая суета сотрудников и постоянные звонки начальства и подчинённых. Поэтому Коломиец решил ехать сразу домой. Благо, жена была с детьми на даче.

Но, уже открывая дверь в своей квартире, он услышал телефонные звонки. Звонили настойчиво и нервно. Выругавшись непонятно на кого, Коломиец взял трубку.

— Слушаю вас.

— А ты дома, что ли? — бесцеремонно его спросил голос Ольги Гавриловны Черепковой.

— Нет, Ольга Гавриловна, — ответил Коломиец. — Я на работе.

Ольга Гавриловна издала негромкий хохоток и начала свой стремительный монолог (перебивать её было бесполезно, так как она была из тех людей, которые своим собственным разговором до такой степени завораживают сами себя, что теряют слух):

— Вот послушай, Саш, что я тут записала. Нашла сегодня в библиотеке. У Бакшеева Евгения Сергеевича вычитала. Знаешь, кто это? Японовед известный. Вот что он пишет: "В традиционной картине мира японцев есть представления об ещё одной душе человека или божества — "кокоро", то есть по-русски "сердце, духовность". Исконно японское слово "кокоро" имеет параллели в алтайских языках, а именно: корейском, тунгусо-маньчжурских и тюркских. Изначально обозначало часть тела: сердце в биологическом смысле, грудь. Однако уже по данным восьмого века видно, что оно стало утрачивать физические характеристики и приобретать психологические и эмоциональные черты. "Кокоро" могло записываться разными иероглифами… "Кокоро" превратилось в отличительный признак и неотъемлемый атрибут человека, психическую и познающую деятельность, способность чувствовать, выражение индивидуальной воли и желания. "Сердце", в смысле "тайная воля", божества узнавалось через магические обряды, гадания, в сновидениях. Понятие "кокоро" позднее развилось в важнейшую категорию японской эстетики. Итак, можно сказать, что, в принципе, у древних японцев для человека существовала дуалистическая концепция души, состоящей из телесной и свободной души. Однако, учитывая важную роль "сознания-чувства", или "эмоционального сознания", можно говорить и о троичной структуре представлений о сакральном…".

Вчера на оперативном совещании прокурор области Петухов Андрей Степанович распинал сотрудников следственно-оперативной группы, которую семь дней назад возглавил Александр Коломиец:

— Ищите ритуальщиков! Ритуальщиков ищите! Неужели не понятно, что это какой-то сатанинский ритуал! Соберите всю информацию по этому поводу…

Непонятно, зачем, но на это совещание была приглашена и Черепкова. Эта неисправимая дура лет десять работала в отделе по надзору за законностью в исправительно-трудовых учреждениях области. Сейчас она была заместителем областного прокурора по так называемому общему надзору. К следствию она никогда отношения не имела. Но прокурор по какой-то неведомой причине решил привлечь её "в помощь" следователям и оперативникам группы Коломийца.