Картер побеждает дьявола - Глен Дэвид Голд Страница 43

– Который час? – спросил Гудини, отодвигаясь от стола. – Я должен поехать и сказать Бесс, что разделался с этим мерзавцем Мистико.

– Мистери… – Картер кашлянул в ладонь. – Да, спасибо, что разделались с Мистико. Можно вас на одно словечко?

Он проводил Гудини из кабинета на улицу. Сразу за массивной дубовой дверью они обменялись рукопожатиями.

– Гудини, я хотел вас спросить…

– Да? – Гудини замахал, подзывая такси.

– «Puisque toutes les créatures sont au fond des fréres…» – Картер не стал договаривать фразу. – Книга Оттавы Кейса была первым в моей жизни руководством фокусника.

Гудини, не подавая виду, что услышал, продолжал махать. Наконец, сигналя клаксоном, такси вырулило к тротуару из потока машин.

– Знаете, – сказал Гудини, – я проверял. Кейс украл свои правила у других – все до единого.

– Ой. – У Картера упало сердце.

– Но правила хорошие, правила хорошие. – Гудини одной рукой взялся за дверцу машины, а другую протянул к Картеру, не для рукопожатия, а словно указывая его в толпе. – Картер, вы мне верны?

Опять?

– Верен, как…

– Да, да. Вы можете нарушить многие правила из этой книги и при этом остаться великим иллюзионистом. Я, например… – Гудини сделал паузу. Картер был уверен: сейчас он признается, что никогда не гладит носовые платки. – Я, например, понял, что порой даже полезно обнаружить притворный страх. И я не согласен, что раскланиваться, когда на сцене есть другие…

– Эй, любезнейший, вы едете или как? – заорал таксист. Гудини сделал оскорбленное лицо. Картер крикнул:

– Простите! Это – Гудини!

– М-м-м. – Шофер задумался и включил счетчик.

Гудини снова простер руку.

– Я сам мог бы добавить множество правил. Однако сегодняшний день еще раз подтвердил справедливость одной превосходной заповеди: с животными надо обходиться хорошо, всё остальное приложится. Доброй ночи.

Они снова обменялись рукопожатиями, и Гудини залез в машину. Когда такси отъезжало, Картер замахал. Гудини опустил окошко и крикнул:

– Помните! Теперь вы – Картер Великий!

* * *

В ресторане Олби попросил Картера расписаться на салфетке – настоящий контракт они договорились заключить завтра. Потом Картер составил список своих новых обязанностей. Он отправил посыльного (теперь в его распоряжении была курьерская служба сети «Кит-Орфей») в Ферри-билдинг, где разместилась труппа – сообщить, что завтра в восемь утра всем надо встретиться и обсудить представление. Предстояло вникнуть в тысячу других дел, но пока он пребывал в счастливом ошеломлении и по-прежнему нетвердо верил в случившееся.

Хозяин ресторана лично подал Олби его касторовую шляпу, а Картеру – котелок. Они вместе вышли на улицу. Олби довольно похлопывал себя по круглому животу. Он был почти совершенно лыс; личная маникюрша дважды в день втирала розовую воду в его обширную плешь, чтобы стимулировать умственную деятельность. Сейчас он вытащил из кармана квадратную кожаную коробочку и взвесил на руке, словно решая, готов ли с ней расстаться. Потом протянул ее Картеру.

– Откройте.

Внутри, на бархатной подушечке, как медаль, лежали часы фабрики Эдуарда Коена. Золотой корпус украшали эмалевые маски – трагедия и комедия.

– Из Женевы, – сказал Олби. – Швейцарские.

Прежде чем Картер прикоснулся к часам, Олби короткими пальцами вытащил их из коробочки, откинул заднюю крышку и продемонстрировал механизм.

– Тридцатьодин сапфир, – сказал он. – Даже минутный репетир есть.

Картер кивнул.

– Так они с боем?

– С боем? – хохотнул Олби. – Даже молоточки – и те на драгоценных камнях. Звенят так, словно на них играют ангелы.

– Я потрясен, – сказал Картер. Он никогда не видел таких часов.

– Посмотрите на циферблат. – Олби расплылся в гордой мальчишеской улыбке.

Картер повернул часы к фонарю. Циферблат был инкрустирован фарфором и перламутром, а там, где обычно стоит имя изготовителя, золотыми буквами сверкало: «Джесси Хейман».

– Просто покажите ее дворецкому эти часы, и вас примут в любое время.

Картер поблагодарил, но сказал, что очень устал, и, поскольку его родители живут в Сан-Франциско, хотел бы поехать прямиком к ним. Однако Олби не желал ничего слышать. Он усадил Картера в такси и велел шоферу ехать на Мейсон-стрит.

На прощание Олби наклонился к незакрытой дверце автомобиля и сказал:

– Спросите себя, Картер: хотите ли вы через пятьдесят лет вспоминать, что в такой вечер поехали к родителям, выпили теплого молока и легли баиньки?

Олби рассмеялся.

Вопрос и впрямь был не простой – во всяком случае Картер, размышляя над ним, не велел таксисту сразу поворачивать, а доехал до георгианского особняка Джесси Хейман. Он взглянул на часы – была половина второго. Ночь стояла теплая, из окон доносились девичий смех и звуки фортепьяно – кто-то в головокружительном темпе играл «Вальсируй со мной, Вилли». Картер задумался – войти или поймать такси и ехать домой. Он был не из тех, кто посещает кокоток. С другой стороны, спать не хотелось. Что ж, можно заглянуть, выпить бокал вина и уехать.

Дворецкий, приняв шляпу и котелок, проводил Картера в гостиную. Гремела музыка. Кто-то из артистов уже ушел с девушками наверх, но двое знакомых – Адольф и Леонардо – в четыре руки наяривали на фортепьяно. Их окружали десять или двенадцать девиц в шелковых платьях. Судя по очертаниям в янтарном свете электрических ламп, корсеты они уже сняли. Картер сложил руки на груди и тут же опустил, чувствуя себя неуклюжим донельзя. Что приличнее? Пялиться или не пялиться?

Леонард толкнул брата в грудь, Адольф отвечал тем же. Кто-то из них заиграл веселенькую мелодию, и тут же Юлиус (Картер прежде его не заметил) вскочил с кожаного дивана и завертелся в комическом танце. Девушки прыснули со смеху. Юлиус запел:

«Твое нескромно платье, – сестре сказала мать, —

Сними его скорее, чтоб гостя не смущать».

Сказала: «Как желаешь» сестра в ответ на это

И вниз к гостям спустилась, лишь скромностью одета.

Все, за исключением Картера и самой Джесси Хейман, подхватили. Юлиус пошел вприсядку, как русский матрос, скрестив руки на груди и выбрасывая ноги. Тут Джесси заметила Картера, остановила музыку и велела принести еще шампанского, чтобы выпить за нового главного исполнителя.

– Новости распространяются быстро, – заметил Картер.

– Эйнштейн не прав, – подхватил Юлиус. – Скорость слухов больше скорости света.

Кто-то засмеялся. Картер тоже хохотнул (радуясь, что он – не комик), а Юлиус добавил:

– А если кто из присутствующих здесь дам проворней, чем слухи, то вы знаете, где меня найти.