Низость - Хелен Уолш Страница 44

— Ты что, хочешь проблеваться?

Слово «проблеваться» провоцирует еще один желчный прилив, и на сей раз его невозможно удержать. Мерзостный поток просачивается сквозь мои пальцы и течет по подбородку. Я плотно зажимаю губы, чтобы предупредить дальнейшую утечку, потом резко сглатываю, меня жутко передергивает, когда едкая жидкость обдирает мне глотку. Брызгают слезы. Представляю себя сейчас. Щеки в темно-серых подтеках, а пикантный ротик забит склизкой блевотиной. Хватаю ближайшую бутылку, принадлежащую какому-то парню. Лица его я не вижу, только волосатое предплечье, хозяин которому не Джеми. Успеваю отпить сколько надо, чтобы смыть кошмарный вкус во рту и подавить тошноту, прежде чем бутылку отнимают. И я стою, застывшая в дурной водочной летаргии, ноги тяжелые и ватные, и позволяю Джеми усадить меня.

Моргая, я возвращаю способность видеть комнату, зыбь ритмов и звуков начинает казаться смутно знакомой. Видимо, я долго просидела, повесив голову, а то ж когда я поднимаю ее, мелодия сменилась, а Джеми ставит передо мной бутылку «Волвика». Я чувствую, что пьяная — тяжко, мучит жажда.

— Вот на — попей-ка. Я на минутку.

Его глаза глядят почти что укоризненно.

— Мне надо отвести тебя подышать. Но сперва попей. Просто делаешь маленькие глоточки, да? Каждый раз понемножку.

Он подносит бутылку к моему рту, и вначале я осторожно отпиваю, а потом уступаю вызванной тошнотой жажде и уговариваю емкость в несколько жадных глотков.

— Теперь давай. Посмотрим, можешь ли ты встать.

Я вскакиваю и сияю на него отважной улыбкой. Он приподнимает бровь.

— Так, нам теперь отвести тебя обратно за столик, или нормально, что я схожу принесу напитки, и все такое?

— Нет, я полный порядок, — говорю я. — Целый день не ела, и мне кажется…

Джеми даже не дает мне договорить. Он уже продвигается назад к бару. Даже в своем оглушенном состоянии я вижу по его спине, что он сердится — сутулый, уставший и измученный абсолютно всем. Он кажется старым. Мерцающие лампы сверху выхватывают начинающую редеть плешь. Он думает, что поступил неправильно. Ему не хочется быть здесь — со мной. Ему хочется быть там — с ней.

Когда я возвращаюсь за столик, язык Сина, развязанный алкашкой и кокосом, угощает Мэлли бородатой байкой о девке из Холлиоука, с которой он как-то познакомился. Мэлли слышал эту историю уже раз тысячу, но все равно ухитряется строить донельзя удивленную мордочку ребенка, которому поверяют важную тайну.

Я думаю, а не ошарашить ли Сина каким-нибудь саркастическим замечанием, но отказываюсь от этой идеи, когда вспоминаю о двух фасовках кокоса, без дела лежащих в кармане его куртки.

Кев удрал на танцпол и как-то умудрился устроиться на роль вертящегося из стороны в сторону любимца школьниц. Он колбасится словно марионетка, остервенело боксируя с воздухом и вытягивая таз, кося под Кайли. Однако, девчонкам он, вроде, нравится. Две прилипли к нему сэндвичем, остальные выстроились в круг, копируя его движения и стараясь завладеть его вниманием. Единственная, кто не лезет в этот курятник — болезненного вида блондиночка с ручками-спичками и личиком как у эльфа. Она киснет на краю танцпола, обсасывая палец и стоя глазки всем присутствующим. Я разрешаю себе немного ее порассматривать, затем на меня накатывают скука и раздражение. Мне необходим кокаин.

Я с облегчением глубоко вздыхаю, когда вижу, как Джеми протискивается к нам с четырьмя пузырями «Беке».

— Думал проставиться водкой-сламмерами; но передумал, — говорит он, выставляя бутылки на стол. — Одна девушка у нас тут чуть не ушла звать джина, правильно же, Милли?

Я нацелила в него умоляющий взор, и, кажется, сработало. Все равно, больше никто его особо не слушает. Мэлли до сих пор поглощен Сином, а Син до сих пор поглощен собой. Я с благодарностью подмигиваю ему и выдвигаю для него стул.

— Грацио, — говорю я.

Забираю сигарету у него изо рта, оценивающе рассматриваю ее и с глубоким подозрением затягиваюсь. Корчу морду, пихаю ее обратно ему в рот и пою чуть ли не в самые его губы: «Бррр! „Ламберт энд Батлер“?»

— Вообще-то «Эмбасси».

— С каких пор ты куришь сигареты для нищих?

— Взял у Энн Мэри, — отвечает он.

Я тяну руку и хлопаю Сина по плечу. С неохотой он выпутывается из цепких объятий Мэлли. Двумя пальцами показываю ему, что хочу курить. Он роется в куртке, поворачивается обратно к Мэлли и слегка повышает голос:

— Короче, трусами от бабы хуй отмахаешься, ё! Несколько неудобно, если быть откровенным. Ее парень тут, а она просто не может с ручонками поответственней, понял, о чем я… Тот вокалист из «La» на нас ниибацца угорает. Ой-ей-ей, чувак, он, прямо, ништяк и все такое…

Он извлекает пачку «Мальборо» и пуляет ее через стол, даже не взглянув на меня. Я вынимаю две сигареты, думаю, достаю третью и засылаю ее обратно.

Я перевожу глаза с Сина на Джеми, с Джеми на Сина. Сейчас все стало настолько душераздирающе другим. Даже когда мы идем гулять и отрываемся, и на праздник костров тоже, между нами зияет все расширяющаяся пропасть. Раньше все получалось так легко — мы смеялись, разговаривали, впитывали и поглощали в себя каждый дюйм миров друг друга. Вот и все, что мы делали. Квасили, курили и разговаривали — долгие бесцельные разговоры обо всем и обо всех. Раньше я часами болтала по телефону с Джеми — часами. А когда кто-нибудь из нас упарывался, мы трепались так долго, и активно, что во рту воспалялись язвы. А сейчас как будто нам уже не о чем говорить. Все сказано. Мы собрались здесь из чувства долга, а не потому, что нам хочется. Просто убиваем время.

Подгребает Кев с двумя девками из своих новых поклонниц, сияя как придурок. Одна высокая, с красивым экзотичным лицом, но дурные гены неравномерно распределили вес ее тела. У нее костлявые ноги, жирные бедра и узкие плечики, опущенные к ребрам. Единственное, что в ней канает, это ее возраст — четырнадцать максимум. Ее подружка, сосавшая палец бесхозная девочка с танцплощадки, производит сильное впечатление. Она тоже очень пьяна. Она падает на колени к Джеми и опускает голову ему на грудь. Инстинктивно он обхватывает ее руками, чтобы не дать ей сползти на пол. Недовольство на его лице сменяется заботливым волнением. Представляю, как у него встает под ней.

Ее нога болтается всего в паре дюймов от моей. Незаметное движение моим левым коленом, и мы соприкоснемся.

Кев представляет их как Сьюи с Бекки, и высокая, которая Бекки, что-то произносит, отчего все гогочут. Син чем-то отвечает, и все ржут даже еще сильнее. Я улыбаюсь, не слыша ни слова. Мои мысли все направлены на эту девочку, сидящую рядом со мной. Наши ноги встретились — юная, теплая, безупречная кожа вдыхает жизнь в мои чресла.

Джеми ослабляет захват, и она соскальзывает с его колена. От неожиданного движения ее глаза в ужасе распахиваются. Он просовывает руки ей подмышки и затаскивает ее на место. Ее юбка бессовестно взметается вверх, сверкая белыми трусиками. Мой клитор пульсирует о сиденье, я выпрямляюсь и переношу вес тела на пизду, чтобы усилить наслаждение. Будь я парнем, у меня бы колом стояло.