Чикаго - Аля Аль-Асуани Страница 44

— Нет. Вовсе нет…

— Может, я поступила нечестно, что не сказала тебе с самого начала. Но ты бы в любом случае узнал. Человек не может скрывать свою религию.

Я молчал. Держась за дверь, Вэнди загадочно улыбнулась:

— Подумай серьезно о наших отношениях. Можешь позвонить мне, когда захочешь. Если не позвонишь, спасибо тебе за чудесное время, которое мы провели вместе.

Ассистент Карам Абдель Маляк Дос, узнав, что и со второй попытки он не сдал магистерского экзамена, сразу направился к доктору Абдель Фаттаху Бальбаа — заведующему кафедрой хирургии медицинского факультета Айн Шамс… Это произошло знойным летним днем 1975 года. Карам вошел в приемную весь потный от жары и переживаний. Когда секретарь спросил его о цели визита, он ответил:

— По личному делу.

— Доктор Абдель Фаттах-бей ушел в мечеть на полуденную молитву.

— Я подожду его, — с вызовом ответил Карам и сел на стул напротив секретаря. Тот, игнорируя его, вернулся к чтению бумаг, лежащих перед ним.

Прошло не менее получаса, прежде чем дверь открылась и появился доктор Бальбаа — грузный, с большой лысиной, крупными суровыми чертами лица, жидкой бородкой и янтарными четками, которые он постоянно держал в руке. Карам поднялся со стула и подошел к профессору. Тот посмотрел на него оценивающим взглядом и с раздражением спросил:

— Все в порядке, хавага [28]?

Ко всем коптам, от профессоров до уборщиков, доктор Бальбаа обращался как к европейцам — «хавага», скрывая за этой шуткой свою жгучую ненависть к ним. Карам набрался смелости:

— Прошу вас уделить мне несколько минут вашего времени по личному вопросу.

— Пожалуйста, — сказал Бальбаа.

Он сел за свой стол и пригласил Карама сесть напротив.

— В чем состоит ваша просьба?

— Хочу знать, почему я не сдал экзамен.

— Вы набрали низкий балл, хавага, — сразу ответил Бальбаа.

— Но все мои ответы были правильными!

— Откуда вы знаете?

— Я уверен в этом, давайте посмотрим вместе.

Доктор Бальбаа подергал бородку, потом улыбнулся и сказал:

— Даже если все ваши ответы верны, это не изменит оценки.

— Не понимаю.

— Все ясно. Экзамен не имеет никакого значения.

— Но это противоречит уставу университета!

— Устав университета нам не закон, хавага. Мы не можем каждого, кто ответит на пару вопросов, делать хирургом, в чьих руках жизнь человека. Мы выбираем тех, кто заслуживает ученого звания.

— И по какому же принципу?

— По многим пунктам, которые я не могу вам открыть. Послушайте, Карам, не теряйте времени попусту. Скажу вам откровенно, вы поступили на кафедру до того, как я стал заведующим. Иначе я бы вас не принял. Подумайте над моими словами и не обижайтесь. Вы никогда не станете хирургом. Советую вам беречь время и силы. Попробуйте поступить на другую кафедру. Обещаю ходатайствовать за вас.

После тяжелого молчания Карам закричал от обиды:

— Вы со мной так обращаетесь, потому что я копт!

Доктор Бальбаа посмотрел на него строго, как бы советуя не тянуть время, затем встал и спокойно произнес:

— Прием окончен, хавага.

Той ночью Карам не сомкнул глаз. Он закрылся в комнате, открыл бутылку виски, купленную на Замалике, и стал глотать один стакан за другим. С каждым следующим стаканом его беспокойство нарастало. Он встал и начал в раздумьях мерить комнату шагами. Как он может бросить хирургию?! Он поступил на медицинский и потратил годы на то, чтобы осуществить свою единственную мечту, в которой он видел смысл жизни, — оперировать. Он не может поменять специальность. Он не откажется от хирургии, и будь что будет! Карам знал, что власть Бальбаа безгранична и слово его — закон. Бальбаа ясно дал ему понять: «Не трать времени и сил. Хирургом ты не будешь». И если повторять попытки, то каждый раз его будут заваливать на экзамене, пока не отчислят из университета, как многих его коллег. О Иисусе! Как Бальбаа может брать на себя ответственность распоряжаться людскими судьбами? Он что, не чувствует угрызений совести, когда творит такую несправедливость? Как он может после этого представать перед Господом и молиться?

Настало утро. Карам принял горячую ванну, выпил несколько чашек кофе, чтобы избавиться от усталости и похмелья, оделся и направился в американское посольство, где подал заявление с просьбой об эмиграции. Не прошло и нескольких месяцев, как он вышел из дверей аэропорта О'Хара и ступил на чикагскую землю.

В первые же дни пребывания в Америке ему открылись некоторые истины. Первое: то, что он был христианином, никак не помогало ему существовать в американском обществе, и он оставался для американцев цветным арабом. Второе: Америка — страна не только больших возможностей, но и жесткой конкуренции. И если он хочет стать успешным хирургом, то должен приложить неимоверные усилия, чтобы быть лучше американского коллеги по крайней мере в два раза. Поэтому последующие долгие годы, полные переживаний, Карам бился не на жизнь, а на смерть — занимался до истощения и сдавал многочисленные экзамены. Он привык работать с раннего утра до поздней ночи, ни на что не жалуясь, и приучил себя после четырех или пяти часов сна вставать бодрым и полным сил. Он мог несколько дней подряд круглосуточно находиться в больнице на рабочем месте. Он брался за любое дело, о котором его просили, за что и получил прозвище «доктор Всегда Готов». Ежедневно он работал в операционной, посещал занятия и зубрил лекции. Его работоспособность вызывала у профессоров удивление и восхищение. Когда же он чувствовал усталость и понимал, что большего ему не сделать, то закрывался в комнате и опускался на колени перед распятием, висевшим над кроватью. Он закрывал глаза и смиренно повторял: «Отче наш!». Карам обращался к Богу, чтобы тот послал ему сил и терпения. Он просил помощи так, будто Господь был в этот момент перед ним: «Ты знаешь, как я люблю тебя и как верю в тебя. Меня обидели незаслуженно, и ты восстановишь справедливость. Благослови, Господи, и не оставь меня».

Господь отвечал на его молитвы и вел вверх по лестнице успеха. Карам получил магистерскую степень с отличием, затем докторскую и был назначен на должность хирурга. Но самая большая удача в его жизни заключалась в том, что ему посчастливилось на протяжении пяти лет ассистировать Альберту Линзу — кардиохирургу с мировым именем. Это была последняя ступень перед восхождением на вершину. Карам Дос преодолел и ее, став, как мечтал, известным хирургом. Три дня в неделю он оперировал в престижной клинике Северо-Западного университета.