Дневник нарколога - Александр Крыласов Страница 44

— Твой пакет вина лучше любого бэйджика, — хохотал Артем, — хоть бы ты уж с бутылкой ходил.

Ему было стыдно за соотечественников. Он начинал понимать фразу: и чтобы на отдыхе вокруг меня ни одной русской рожи не было. Гопник перманентно спал. Естественно, задутый. Он спал везде: на стульях в кафе, на скамейках в парках, а один раз Артем увидел его спящим прямо на земле, причем левая половина его туловища лежала на лужайке, а правая на тротуаре. Гопник не придумал ничего лучшего, чем уснуть прямо на автобусной остановке Римини — Сан-Марино, живописно расположившись между окурков и другого мелкого мусора. Удивительно, но все сходило ему с рук.

Так вот, Гопник в зале ожидания укушался вином так, что закемарил на массажном кресле. Тут же нашелся шутник, который кинул 1 евро в щель, и кресло заходило ходуном. Эффект превзошел все ожидания. Гопник заверещал неожиданно тонким голосом и свалился на пол. С пола поднялся уже разъяренный монстр.

— Кто? — обвел он всех налитыми кровью глазами.

На него не обратили внимания, и тогда, снова забравшись в кресло, он предался радостям массажа в течение положенных трех минут.

Лучше всего было детям, они весело носились по зданию аэропорта или хвалились своими гаджетами. Белобрысый парнишка лет десяти в маскировочных штанах, увидевший среди пассажиров свою училку по английскому, прикрыв ладонью трубку, звонил в Москву:

— Леха, передай пацанам, завтра английского не будет. Отвечаю. Серая Шейка от меня в двух шагах. Передай, чтоб не учили. Я реально вижу Серую Шейку, она в двух шагах от меня и клеит какого-то баклана.

Девочка, тоже в районе десяти лет, рассказывала подруге по телефону, повторяя мамины интонации:

— Номер ужас. Холод собачий. Представляешь, у них не принято топить. Простыни несвежие. На стенах плесень. Из унитаза пахнет какой-то гадостью. Открываем дверь, а там жужелица! Хотели переехать в другой номер, а там доплата 70 евро в сутки. Ужас!!!

Скорбный женский голос на плохом русском пробубнил:

— Сегодня вылет невозможен. Закрыты все аэропорты Европы. Сохраняйте спокойствие. Вас развезут по гостиницам.

Ропот накрыл пассажиров, как грозовая туча.

— Они что, раньше этого не знали?

— Разве можно так издеваться над людьми?

— Немцев с англичанами, наверное, уже отправили. А мы, как всегда, крайние.

Женщина, заснувшая на ленте багажного транспортера, все никак не хотела вставать.

— Ах, оставьте меня, — томно повторяла она, переворачиваясь на другой бок.

Другая тетка задумчиво спросила:

— Заплакать, что ли?

Третья, пожилая блондинка, округлила глаза, и стало ясно, что сейчас она скажет глупость:

— А куда же смотрит ООН?

— В противоположную сторону, — угрюмо сострил Артем.

Субтильный паренек лет двадцати семи в круглых очках неожиданно заверещал:

— Все, больше никуда не поеду! Никогда! Ни за что!

Артем его отметил и окрестил Ботаником. Туристы получили обратно свой багаж и пошли рассаживаться по автобусам. В гостиницу ехали молча, сил больше ни у кого не было. На окраине Римини турье высадили возле третьеразрядной гостиницы, и началось.

— В нашей гостинице только двадцать мест, — оповестил всех сонный портье. Как ни странно, по-русски.

— А нам куда? — зароптало большинство, справедливо полагая, что ему вряд ли светят эти номера.

— Мест только двадцать, — перекрыл гул пожилой портье, — а остальных по всяким забегаловкам расселят. Там даже горячей воды нет.

— Я не могу без горячей воды! — зашелся в истерике Ботаник.

— Научишься, — утешил его портье, — и зубы будешь пальцем чистить, и волосы пятерней причесывать. Кто с детьми?

Поднялось пять рук.

— Я с дитем! — закричал турист Атанбаев и показал на пятнадцатилетнего детину выше его ростом.

— О такой лоб только поросят бить, — недовольно загудела толпа, — не давать им номера.

— А мы молодожены, — заверещала молодая парочка.

— Все молодожены.

— А у нас свидетельство о браке есть.

— У всех свидетели есть.

— Меня уволят с работы, — заскулил Ботаник, близкий к нервному срыву.

— Так тебе и надо.

— Мне нужен одноместный номер, — не унимался Ботаник, — у меня слабая нервная система.

Он попытался схватить ключ со стойки. Высокая плотная шатенка в меховой накидке ударила его ладонью в лоб. Ботаник упал. Немного подумал и зарыдал.

— И правильно! — закричало турье. — Лезут тут всякие.

— Я бывшая гребчиха! — входя в раж, заблажила шатенка. — Пока не придет большая женщина, порядка не будет!

Сильно сказано, оценил Артем и назвал ее Гребчихой. Власть была мгновенно взята в могучие женские руки. Когда всех расселили, Гребчиха заявила:

— Пойду к морю.

— Зачем? — подкатили быстро образовавшиеся подлизы.

— Орать, — объяснила Гребчиха, — я пока не проорусь, не успокоюсь.

Артем специально сходил к морю, посмотреть. Гребчиха не шутила. Она стояла на берегу и, перекрывая шум моря, нечленораздельно вопила, напоминая богиню войны.

Наутро гостиница забурлила. Слухи забарражировали со страшной силой.

— Вы слышали, Путин распорядился — своих не бросаем.

— К нам выслали четыре самолета из Москвы, — уверенно бросила Гребчиха.

— Точно, точно, — влез Атанбаев, — я тоже слышал. Четыре бомбардировщика.

— Чтоб всех разбомбить, — заржал Артем, — тогда уж точно проблемы с нами закончатся.

— Вы слышали? — сварливо сообщил Ботаник. — Высокопоставленные чиновники захватили наш самолет и уже вылетели в Москву.

— Собаки, — заныло турье, — мы так и знали, что нас кинут. Мы никому не нужны, не то что англичане или немцы.

Вбежал радостный представитель турфирмы Юра. Он был честный малый, поэтому всегда ходил в черных очках, даже вечером и ночью.

— Собирайте вещи, едем в аэропорт. Нам дали воздушный коридор на три часа.

Туристы мгновенно сгрудились возле автобусов и принялись штурмовать их закрома, размещая там свои чемоданы. Увы, коридор отменили еще по пути к аэропорту, но об этом все узнали позже. В зале ожидания никто не веселился, кроме Гопника, выглядело это, правда, своеобразно. Сначала он сидел, окруженный пакетами и огнетушителями с дешевым пойлом, прихлебывая по очереди из каждого, потом неожиданно лег на пол и закрыл глаза.

— Вам плохо? — поинтересовались самые сердобольные. Ими оказались дети.