Конец света. Первые итоги - Фредерик Бегбедер Страница 44

Номер 41. Хантер С. Томпсон. Страх и отвращение в Лас-Вегасе (1971)

В сущности, писатель всегда должен отвечать следующему описанию: горький пьяница с дубленой кожей, одержимый безумными идеями, ходит полуголый, вечно без гроша в кармане, носит парусиновую шляпу и не выпускает изо рта мундштук, сидит на пляже в далекой солнечной стране и кроет последними словами все на свете. Писатель обязан разбивать сердца и колотить пустые бутылки. Писателя должны окружать печальные красавицы, которых пугает его свобода, и свободные красавицы, которых ужасает его печаль. Писатель должен будить в людях мечты, во всяком случае, стремиться к этому или, по меньшей мере, вызывать жалость, а в оставшееся время притворяться, что не занят ничем другим. Писатель обязан быть ленивым спесивцем, опасным эгоистом, разочарованным жуиром, пришибленным слабаком, одержимым манией величия и готовым рискнуть жизнью ради нескольких абзацев, напечатанных на плохой бумаге в убогом провинциальном журнальчике. Одним словом, писатель должен быть похож на Хантера Стоктона Томпсона, или Чарльза Буковски, или Эрнста Хемингуэя, или Джека Керуака, или Уильяма Фолкнера, но больше всего — на Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Поскольку литературу изобрели не американцы, они навалились на нечто иное — look, то есть внешний вид писателя: трехдневная щетина, сломанная пишущая машинка, беспорядочная жестикуляция, перегар изо рта, способный свалить стадо буйволов, ощущение безнадежности и галстук-бабочка, провонявший блевотиной после неумеренного потребления дорогого шампанского. «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» — превосходная иллюстрация к «типично писательскому поведению», недостижимому для Филиппа Бессона. Идеальное уравнение будет выглядеть так: ирония + гнев + безнадежность = красота + истина + легкость.

Изначально репортаж, опубликованный в журнале «Rolling Stone» за 1971 год под псевдонимом Рауль Дьюк, на языке оригинала назывался «Fear and Loathing in Las Vegas: A savage journey to the heart of the American dream», что означает «Страх и отвращение в Лас-Вегасе: безумная поездка в сердце американской мечты». Уф! О чем идет речь? Об эскападе закинувшихся псилоцибином журналиста и его приятеля адвоката (Оскара Акосты, по случаю переименованного в Доктора Гонзо), по поручению «Sports Illustrated» отправившихся в пустыню Невада освещать мотогонку («Mint 400»). Заказчик рассчитывал на коротенькую заметку, а Томпсон сдал в редакцию 60-страничный текст, в котором рассказывалось обо всем, что происходило в пустыне, кроме собственно гонки. «Sports Illustrated» отказался печатать этот бред, и тогда Томпсон решил его доработать и превратить в повесть об американской мечте. В принципе Томпсон пишет только рассказы. Он не романист. Предыдущие его «расследования» носили скорее социологический характер (так, он целый год провел в компании байкеров из мотоклуба «Ангелы Ада»). Но на сей раз Хантер Томпсон выступает под личиной журналиста-наркомана. Результат ничем не напоминает галлюциногенную мистику в стиле Кастанеды. Это абсолютно реалистический роман, написанный в сумеречном состоянии. «Мы были где-то на полпути к Барстоу, когда наркотики начали действовать». Идея заключается в том, что зритель под дурью замечает совсем не то, на что обратил бы внимание нормальный писатель. Его интересуют детали, побочные обстоятельства, люди и вещи, на которые обычно никто не смотрит. В некотором смысле гонзо-журналистика состоит в том, чтобы использовать наркотическую призму для более пристального изучения реальности. Впрочем, никто не мешает нам читать этот текст ради чистой развлекухи: поездка парочки токсикоманов в «кадиллаке» с багажником, под завязку набитым разными незаконными таблеточками и порошочками, — самое уморительное чтение из всего, что попадало мне под руку. «Багажник нашей машины напоминал передвижную полицейскую нарколабораторию. У нас в распоряжении оказалось две сумки травы, семьдесят пять шариков мескалина, пять промокашек лютой кислоты, полсолонки кокаина и целая многоцветная галактика всяких стимуляторов, транков, визгунов, хохотунов… а также кварта текилы, кварта рома, ящик „Будвайзера“, пинта сырого эфира и две дюжины ампул амила» [76]. «Страх и отвращение в Лас-Вегасе» — это «На дороге», только вместо косяков здесь ЛСД, а вместо джаза — рок-н-ролл. Это «Мальчишник в Вегасе» за 38 лет до его появления на экранах.

Наркота для Томпсона — то же, что «молодежь младше 16 лет» для Мацнеффа, — способ неповиновения. Мне нравится читать о том, чего я не знаю. Я боюсь ЛСД (мне часто предлагали попробовать, но я так и не решился) и не люблю спать с несовершеннолетними (дурное это дело). Но мне нравится, когда роман знакомит меня с теми сторонами жизни, которые лично мне неизвестны. Между удовольствием от чтения и попыткой совершить противозаконный поступок существует очень тесная связь. И я не понимаю, какой интерес в том, чтобы читать только праведные, полезные, законопослушные истории. Чтение должно давать нам возможность побывать в шкуре преступника, не рискуя оказаться перед судом присяжных.

Помимо всего прочего, Томпсон издевается над Американской Мечтой. Лас-Вегас — отличное место для того, чтобы высмеять Мечту, обретшую планетарный масштаб. Хантер Томпсон — писатель разочарования: в 1971 году он понял, что ожидаемое им «освобождение» — не более чем преходящая иллюзия. Надежда, родившаяся в 1960-е, — шутка, и революции не будет. Он догадался, что битва проиграна. Этой своей книгой он открыл панк. Спустя всего несколько месяцев после публикации «Лас-Вегаса» он бросил писать.

//- Биография Хантера С. Томпсона — //

Хантер С. Томпсон родился в Луисвилле, штат Кентукки, не то в 1937-м, не то в 1939 году (даже это точно не известно) и в 1960-х наряду с Томом Вулфом стал основателем «новой журналистики», опубликовав в журнале «The Nation» несколько субъективных и нарушающих все каноны репортажей об «Ангелах Ада» (1965), а в журнале «Rolling Stone» — материал об избирательной кампании Макговерна (1972). Однако Том Вулф вскоре начал носить нелепые белые костюмы-тройки, тогда как Томпсон продолжал бегать по потолку и вести себя как рок-звезда. Своим возвращением на публичную арену он обязан Терри Гиллиаму и Джонни Деппу, которые совершили невозможное — экранизировали в принципе не поддающийся экранизации роман «Страх и отвращение в Лас-Вегасе». Было это в 1998 году, спустя 27 лет после появления книги в печати. Таким образом Хантер С. Томпсон при жизни стал самым культовым писателем на планете (вместе с Хьюбертом Селби-младшим). Но ему было на это чихать — его волновали куда более серьезные проблемы. Он обнаружил, что исписался. Отгородившись от мира в Вуди-Крике, штат Колорадо, он просыпался около трех часов дня, пил бурбон «Wild Turkey» и устраивал в саду пальбу — благо огнестрельного оружия у него хватало. Однажды вечером 2005 года он выстрелил из «магнума» себе в висок.

Клуб почитателей английской романистки Джин Рис заметно демократизировался в 2000-х годах, когда были переизданы два ее лучших романа — «Квартет» («Quartet», 1929) и «С добрым утром, полночь» («Good Morning, Midnight», 1939). Почему я выбрал второй из них? Потому что в начале нового века, который пройдет под знаком доминирования женщин, его чтение приобретает совершенно особый смысл. Действительно, книга «С добрым утром, полночь» вполне может быть сочтена манифестом извалявшихся в мазуте птиц.