Записки из клизменной - Алексей К. Смирнов Страница 45

По разным причинам.

И вот везут на каталке больного к лифту, и слышно, как буфетчик прямо-таки надрывается.

– В чем дело?

– А это, – ответил лифтер, – ему вчера поставили инфаркт. Так он с утра явился на работу и начал орать, потому что иначе сдохнет.

– А ну-ка, ну-ка, что вы нам привезли?

– Панкреатит!

Доктор уже идет.

– А ну-ка, посмотрим, что тут за панкреатит…

– А ну-ка встала с каталки и пошла отсюда вон! Ногами!

И пошла, и бормочет:

– Даже помощи медицинской оказать не могут…

Самая соль в том, что доктор был прав. Никакого панкреатита не было.

А была очень ретивая медсестра, которая знала симптомы панкреатита и хотела, чтобы был панкреатит. Ее потом уволили за то, что упустила коляску с больным с пандуса. Больной съехал, перевернулся и встал раком. А она стояла, уперев руки в боки, и хохотала.

Больница.

Один стоматолог на всех.

Длинный-предлинный коридор, ведущий к этому стоматологу. По этому коридору ходили всякие – здоровые и доктора.

Пломбы с прощальным стуком вываливались изо ртов на пол уже на обратном пути, в том же коридоре.

И вот у стоматолога случился холецистит.

Заведующий собрал анестезиологов:

– Такое дело, операция. Кто делает анестезию?

Вся ординаторская, армейским хором, шаг вперед:

– Я!

Пациентка: 59 лет.

Любовник 29 лет.

Это вводная.

Теперь – циничное и, может быть, интересное.

Пациентке предстоит неприятная и тяжелая операция: ампутация матки.

Перед наркозом, слезно:

– Доктор, я вас озолочу! Ну, сделайте так, чтобы его член во что-нибудь потом упирался!

Обязательно, хорошая моя и милая.

Первоначальный наркоз уже сделан.

Анестезиолог, вводя эндотрахеальную трубку и забивая марлю:

– Вот! Вот тебе упор! Вот!

Больница. Бабулька с гангреной ноги. И еще санитарка Степановна.

Бабульку готовят к операции, ногу отрежут.

Ко времени «Ч» бабулька, как водится, переменилась и готова пойти в отказ.

Лежит на кровати, в окно церковка видна. Крестится:

– Ох, и зачем я только согласилась? Лучше бы я с ногой померла…

Одновременно подходит санитарка Степановна, взирает на ногу, качает головой, всплескивает руками:

– Ну нога, вот это нога. Как же я ее унесу?

Да. И пугаться нет причины. Если вы еще мужчины. Вот, новый поворот.

Был у нас в больнице доктор С., добрейший человек. Печальнейший циник с нехорошим юмором.

Но несколько прижимистый, не отнять. Любил разнообразную халяву.

Больница наша находилась – находится? не знаю, в чудо не верится – за городом, а доктор жил в городе и каждый день катался туда-сюда на электричке. Вместе со мной.

И рад был любой возможности сэкономить четыре, что ли, рубля, и уехать как-нибудь бесплатно.

Кто кормит и вообще выручает докторов? Больные. Вот одна больная, которую он систематически отпускал домой в город, и говорит: «Давайте, доктор, я вас подвезу на машине».

Доктор вежливо помялся и сразу согласился.

На выезде из пригорода он вспомнил, что у пациентки эпилептические припадки.

Автомобиль набирал скорость. Доктор С. покрылся холодным потом.

На вираже благодетельница бросила руль. Доктор закрыл глаза и решил, что это все. Он мысленно попрощался с любимой больницей. Потом с женой и дочерью.

– Не бойтесь, доктор, – услышал он. – Я уронила помаду.

Машина кое-как неслась по шоссе.

Послала меня матушка в поликлинику забрать больничный, карточку, да печати поставить. К заведующей.

Пришел я, прищурился, оценил очередь – небольшая, но вязкая.

Сел.

Чего-то, думаю, не хватает. Кого-то.

И тут он пришел, он куда-то отходил, с авоськой и сумкой. Лет пятидесяти, с горбом, из хронических балагуров. Он собрался куда-то ехать – не иначе как в санаторий. Разминать и рассасывать горб.

Ослепительный козел.

Присел на диванчик со словами: «А куда спешить-то? Спешить некуда».

Перебрал содержимое сумочки, переложил сосиски, батон, штаны, лимон, рулон бумаги, кофе.

После чего обратился к очереди со стихотворением: «Когда несешь жене цветы – подумай, не козел ли ты?»

И достал, отломил шоколадку.

Свет перед моими глазами померк.

Посетил поликлинику.

В гардеробе самозародилась маленькая ярмарка достижений народного хозяйства. Рыночек. Разные вещицы. Толпятся медсестры, докторши.

Продавщица:

– Стойте, девочки, стойте. Сейчас на вас что-нибудь привезут. Большие трусы… Стойте.

Никто и не уходит.

Студенческое, Первый Ленинградский мединститут.

Экзаменуется раба божья Света (Галя, Таня, Наташа – неважно). Экзаменуется на предмет биологии.

Рассказывает про паука.

Довольно толково рассказывает.

Профессор доброжелательно интересуется паучиным желудком. Какое у Светы-Наташи мнение насчет этой проблемы?

Света-Наташа в замешательстве.

Добрый профессор, выводя не то Хор, не то Отл, сам себе отвечает:

– У пауков…

Света-Наташа внимательно следит за движением его ручки. Оценка выведена, подпись поставлена.

– У пауков, – говорит профессор, вручая зачетку, – желудок продолжается в ноги. Вы не находите этот факт весьма замечательным?

Света-Наташа:

– Мне наплевать.

Ударение на последний слог.

Это был сериал такой, «Санта-Барбара». Он и есть, и будет всегда.