Грехи и святость. Как любили монахи и священники - Каринэ Фолиянц Страница 45

И прошло не так уж много времени, как Петр задумал избавиться от Евдокии и жениться на Анне. Евдокия, естественно, знала о всех развлечениях мужа, знала она и о его любовнице Анне Монс. И вот однажды решила несчастная царица избавиться от «Монсихи», для чего призвала специальную бабку. Вместе со старушкой они закапали горячим воском портрет немки, а затем иглой выкололи ей глаза. Толку от колдовства никакого не было, если не считать того, что, прознав про сии «колдовские козни», бабушку сожгли. А бедной Евдокии совсем тошно стало…

Говорят, она даже пробовала жаловаться на Петра свекрови, но Наталья Кирилловна, узнав про прелюбодеяния сына, вскоре занемогла, тяжко разболелась и умерла. Больше Евдокии на царя было жаловаться некому.

Петр Алексеевич, желая отвлечься от семейных неурядиц, но еще больше желая утолить жажду знаний, отправился в Европу на целых полтора года. Уехал он даже не попрощавшись с женой. А едва царь отбыл в заграничные земли, как явились к царице два боярина – Тихон Никитич Стрешнев и Лев Кириллович Нарышкин – и принялись ее уговаривать добровольно постричься в монахини. Евдокия от пострига отказалась наотрез.

А Петр тем временем осматривал чужеземные страны, плел кружева внешнеполитических союзов, изучал крепости и порты, вникал в тонкости корабельного дела. Познакомившись же с австрийским императором Леопольдом, монархом самой обширной в те времена территории Европы, а по совместительству императором Священной Римской Империи, и сам загорелся стать императором. В Москву Петр вернулся раньше намеченного срока, получив известие об очередном стрелецком бунте (том самом, который его сестрица Софья умудрилась заварить из монастыря). Проскакав до Москвы от самой Вены в кратчайший срок, царь явился не к жене, а прямиком к Анне Монс.

Он уже знал, что мятеж подавлен, что часть мятежников казнена, а остальные сосланы. Только этого ему показалось мало, и царь начал следствие заново. В результате было убито, изувечено, сослано и брошено в тюрьмы более тысячи человек.

Царицу Петр увидел лишь неделю спустя по приезде и то не дома, а в хоромах дьяка Виниуса. Петр заперся с Евдокией и проговорил с ней четыре часа. Не о любви и жизни – он убеждал жену в необходимости пострига. Смирная московская царица проявила недюжинную волю – Евдокия опять отказалась от пострига. Царь просил, грозил, говорил, что отберет сына, – Евдокия стояла на своем. Она попросила о заступничестве патриарха Адриана, и он заступился за царицу. Но Петр накричал на семидесятилетнего старика и сказал, чтобы тот не совал нос не в свое дело.

Прошли три томительные недели. И царь отобрал у матери сына. А на другой день к Теремному дворцу Кремля подкатила закрытая карета, два солдата-преображенца свели царицу Евдокию Федоровну под руки вниз и отвезли ее в Суздаль, где силой постригли под именем Елены в Покровском девичьем монастыре. Двадцатидевятилетняя, полная сил женщина кричала и плакала, но никому не было дела до нее. Близких и родных Петр сослал и казнил еще раньше, а самой Евдокии не дал на содержание ни копейки. Бывшая царица горестно просила у оставшихся в живых и таких же опальных родственников: «Здесь ведь ничего нет: все гнилое. Хоть я вам и прискушна, да что же делать. Покамест жива, пожалуйста, поите, да кормите, да одевайте, нищую».

И родные не оставили Евдокию. Они сумели установить с ней связь и стали пересылать ей деньги и вещи. Жизнь ее в монастыре потихоньку налаживалась, монахини прониклись к ней уважением и любовью, и так прошло десять лет…

Царь и думать забыл о своей бывшей жене, но о брошенной царице помнил народ и сложил о ней песню, за которую певцам резали на эшафоте язык:

Возле милого сижу млада,

Меня милый друг журит, бранит,

Он журит, бранит,

В монастырь идти велит…

– пелось в той песне.

А потом в ней появлялись странники и спрашивали молодую монахиню, как очутилась она в монастыре. Монахиня отвечала:

Я пострижена самим царем,

Я посхимлена Петром Первым,

Через его змею лютую…

– и все слушатели понимали, что «змея лютая» – это любовница царская, Анна Монс.

Но, как мы только что сказали, прошло десять лет…

И вот тут-то случилось неожиданное: к старице Елене пришла любовь.

В 1710 году прибыл в Суздаль высокий и статный тридцатисемилетний майор Степан Богданович Глебов, прибыл он по делам службы, но явился в монастырь навестить свою давнюю знакомую Евдокию, которую знал с самого детства. Они долго разговаривали, Степан расспросил Евдокию о ее жизни, рассказал о своем житье-бытье, о неудачном своем браке, о болезни жены…

В следующий свой приезд Глебов вновь зашел навестить опальную царицу. Деньги и письма от родни привез, а также, самое главное, – весточку от сыночка Алеши. И снова они долго-долго говорили… И с той поры стал Степан Богданович самым близким и желанным человеком для Евдокии.

А вскоре пришла к ним самая настоящая любовь… Многие монахини монастыря знали об этом, но ни одна не выдала их.

Несколько лет продолжалось тайное счастье опальной царицы. С каждым годом любовь Степана и Евдокии только крепла, хотя и он, как когда-то Петр, часто уезжал от нее по делам службы в разные концы страны. Но он всегда возвращался к ней.

А потом случился «заговор царевича Алексея», и началось очередное следствие, до которых был такой охотник царь Петр. Пошли бесчисленные аресты, и в Суздаль к Евдокии отправился капитан-поручик Преображенского полка Григорий Скорняков-Писарев с солдатами. Он неожиданно явился в келью к Евдокии и увидел ее в мирской одежде, что было нарушением монашеского устава. Не дав ей опомниться, Скорняков устроил обыск и нашел письма от сына.

Быстрый капитан-поручик арестовал Евдокию и нескольких священников и монахинь и привез их в Преображенский приказ в Москву. Началось дознание. И привело оно к тому, что старица-казначея Маремьяна рассказала о посещениях Степана Глебова. Она показала, что Степан бывал у Евдокии в келье не только днем, но и оставался на всю ночь. Другая монахиня рассказала, что «к ней, царице-старице Елене, езживал по вечерам Степан Глебов и с нею целовались и обнималися. Я тогда выхаживала вон; письма любовные от Глебова она принимала и к нему два или три письма писать мне велела».

Как вы понимаете, Глебова тут же сыскали и арестовали, а при нем нашли письма Евдокии…

В одном из писем Евдокия писала:

«…Забыл ты меня так скоро. Не угодила тебе ничем. Мало, видно, твое лицо, и руки твои, и все члены твои, и суставы рук и ног твоих политы моими слезами… Свет мой, душа моя, радость моя! Видно, приходит злопроклятый час моего расставания с тобой. Лучше бы душа моя с телом рассталась! Ей-ей сокрушаюся. И так, Бог весть, каков мил ты мне. Уж мне нет тебя милее, ей-богу. Ох, любезный друг мой! за что ты мне мил таков?.. Носи, сердце мое, мой перстень, меня люби, я такой же себе сделаю… я тебя не брошу до смерти».

Видно, была Евдокия женщиной темпераментной, пылкой и чувственной…