Арабская жена - Таня Валько Страница 45

— Но я тоже могла бы пойти работать, — неуверенно предлагаю я.

— Со школьным образованием? Без специальности? Кем ты пойдешь работать? Уборщицей? Продавщицей? Или попытаешься сделать карьеру в «Макдональдсе»?

— Ты прав, — признаю я. — Ну хорошо… А здесь… здесь-то мы откуда деньги будем брать? — Покачав головой, я беспомощно развожу руками. — Воровать отправимся?

— Ты, наверное, успела догадаться, что тут, в Ливии, я не самый бедный человек. — Он загадочно поджимает губы. — Впрочем, финансовый отчет я тебе предоставлю исключительно после шашлыков. — Ахмед вдруг энергично ударяет двумя выпрямленными пальцами по столешнице — аж фарфор задрожал, а я подскочила на стуле. — Я серьезно! Ешь давай! И чтоб уши кверху… Кажется, так у вас говорят? — Он морщится, вспоминая. — Или — чтоб уши шевелились?.. — Он всерьез задумался. Как будто нет у него более важных дел, чем вспоминать польские поговорки. — О! Чтоб за ушами трещало! Какой же я молодец! — Довольный, он хлопает себя по бедрам.

Я заливаюсь смехом. Пью вкусное вино, хоть оно на самом деле и не вино вовсе, ем великолепные, пусть и немного остывшие шашлыки, провожу время с любимым мужчиной. В эту чудесную минуту я полна светлых надежд. О том, что наши планы могут не осуществиться и что-то пойдет не так, как нужно, мне думать не хочется. В конце концов, если что-то не сложится, мы всегда можем вернуться в Польшу.

Все важные решения и подсчеты мы отложили на другое время, когда у нас под рукой будет калькулятор, лист бумаги и ручка. Говорим — лишь в общих чертах — об обустройстве фермы, о том, где мы разместим бассейн и кого пригласим на новоселье. Для меня это будет первое собственное жилище на земле, первый дом для меня и моей семьи! Дом без мамы, свекрови и других любопытных родственников. Там я смогу делать все, что пожелаю, никто не будет наблюдать за мной и критиковать меня. Но когда же наступит этот счастливый день? Сколько времени нам понадобится, чтобы превратить довольно запущенное здание в приличное место, достойное того, чтобы жить в нем?

— Швейя, швейя, — говорит Ахмед, — понемногу, не все сразу. Поспешишь — людей насмешишь. — Интересно, он, изучая польский язык, начал со сборника пословиц?.. — Спеши медленно. — Да, похоже, так и есть!

Несколько дней я почти не вижу Ахмеда — он где-то пропадает. А затем он просит меня сесть рядом с ним и поговорить о наших средствах.

— Я уже все выяснил. Обратился параллельно в две строительные фирмы, и каждая составила смету на ремонт фермы. Цены у них почти не отличаются, и, к сожалению, они достаточно высоки. — Он раскладывает на столе бумаги, и мы оба склоняемся над ними. — Вот банковские выписки. Похоже, в то время, пока меня здесь не было, моя семейка не слишком-то бережливо относилась к моим деньгам.

— К каким деньгам?

— У меня есть дом в эксклюзивном районе. Вилла. И много лет я ее сдаю — сначала ее арендовали нефтяные фирмы, затем, после ремонта и улучшения условий, — посольства. Они регулярно платят довольно высокую арендную плату. — Его лицо багровеет. — За все те годы, пока я был в Польше, денег должно было накопиться на вторую виллу, такую же или даже лучше, а осталось лишь на глинобитный домик в пустыне! — Возмущенный, он указывает мне на какие-то цифры в банковских распечатках.

— А откуда у тебя эта вилла? Ты в ней жил? — пытаюсь наконец хоть что-то выяснить я.

— Малика, как тебе известно уже, госслужащая, и она получила земельный участок в качестве премии.

— Еще одна премия? Хорошо же этим госслужащим! Машины, земельные участки, фермы…

— Ливия — богатая страна, потому и награждает достойно своих высших чиновников за их лояльность. Но здесь и более бедным слоям населения неплохо живется. Даже бездельники получают большие пособия, карточки на продовольствие, бытовую химию, товары для детей, технику для дома… Здесь никто особенно не бедствует. — Его слова звучат как оправдание для тех, кто оказался у государственной кормушки.

— Гм… — Мне даже комментировать не хочется.

— Такова политика правительства, милая моя. Правда, нефтяных месторождений никто никому не жалует, раздаются только земельные наделы в пустыне. Это называется заселением. Разумеется, все хотят жить в крупных городах, а тысячи квадратных километров песчаных земель остаются незадействованными. Думаешь, легко на таких наделах хозяйствовать? Знаешь, сколько воды должна вобрать в себя эта земля, прежде чем породить хоть один живой побег? Там даже кактусы не росли! Государство не хочет этим всем заниматься, потому и раздает земли своим предприимчивым гражданам — а вдруг кто-то из них все же превратит свой надел во что-нибудь путное!

Я слушаю его, попивая свой дьявольски крепкий кофе, который, правда, уже успел остыть.

— Когда мы, — продолжает Ахмед, — первый раз приехали в Джанзур, именно так называется эта местность, то все дружно смеялись над Маликой. «Ну и поместье тебе досталось!» — шутили мы. Вообрази себе бескрайнее поле, по которому гуляет ветер, вздымая клубы песка. Деревенька представляла собой традиционное арабское поселение: два несчастных магазинчика, одна скверная забегаловка и приткнувшиеся у главной дороги грязные крестьянские хижины, построенные из самого дешевого сырья… Тамошние жители, забитые провинциалы, чуть было не забросали Малику камнями — Малику, ливийку, свою соотечественницу! — за то, что она приехала в одном из своих деловых костюмов и без платка на голове. На меня тоже смотрели неприязненно — я ведь не носил галабеи [23].

— Когда же это все происходило? Сто лет назад? — поражаюсь я словам мужа.

— Да нет, лет пятнадцать назад. Не так уж давно. И все-таки я решил, что в этот надел стоит вложить деньги, — это будет долгосрочная инвестиция. Именно я оплатил все счета и уладил юридические вопросы, потому что Малика злилась и не хотела этим заниматься, ей все это было по барабану. Она бы предпочла получить в качестве премии тысячу зеленых и купить себе новый комплект украшений.

— Таковы уж мы, женщины, — засмеялась я. — И я на ее месте, должно быть, чувствовала бы то же самое.

— А потом она получила должность посла, отправилась в эту свою дипмиссию и забыла о Джанзуре.

— А где же была эта ее дипмиссия?

— Где-то в негритянских краях. Отличная дипмиссия! Синекура: усилий практически не требовалось, а платили много. Везет же моей сестрице!

— Ах да, она ведь привезла оттуда Матильду, — припоминаю я.

— А я понемногу строил большой красивый дом. По западному проекту, представь себе! Увы, на его обустройство у меня уже не осталось ни гроша. Слава богу, нашлись сумасшедшие иностранцы, которым вилла настолько понравилась, что они внесли арендную плату за полгода вперед — при условии, что я на эти деньги оснащу дом всем необходимым. Вот такая у этого дома история.