Завтра октябрь. Несветские истории - Елена Есина Страница 45

Ну и, чтобы поддержать заданное философское направление данного поздравления себя с праздником, расскажу историю. Вернее, диалог, это, наверно, самый мой любимый диалог о любви.

Кошка лежала поперек дивана, а мы с Женькой как-то расположились на полу лицом к кошке и гладим ее по очереди. Молча. Я нарушила тишину.

– Так интересно, – сказала я. – Сама прибилась к нам, теперь живет. И главное, что мы ее все любим. Прибилась бы другая какая-нибудь кошка, мы б другую любили. Так что ли, Жень?

– Да.

– А с людьми как?

– Так же.

Можно, конечно, и разозлиться на такой ответ. Но это эмоциональная реакция, а если вдуматься?

Тут можно было бы поговорить о каких-то достоинствах моего мужа, но зачем? Скажу только, что, наверное, я счастлива, что когда-то давно, точно так же, как наша кошка, я прибилась к нему. И ему приходится теперь любить меня.

Мы на даче. Нежнейший теплый денек. Нужно ехать домой, но ехать совсем не хочется. Решили поваляться на дорожку, я легла во дворе на качели, но на меня с яблони упал какой-то мелкий жучок. Испугавшись – вдруг это клещ, ушла в дом. Легла перед телевизором. По первому каналу идет концерт: отрывки из разных лет. После выступления Алсу дочь спрашивает:

– Она что, подстриглась?

– Это давно было, доченька, тринадцать лет назад.

– Меня еще не было?

– Нет.

– А Паша был?

– Был, ему было двенадцать лет.

– А Пугачева с кем была, с Галкиным или Киркоровым?

Вот что делать? Выбрасывать телевизор?

Павел, кстати, к себе в квартиру его даже не покупает за ненадобностью.

Лето проходит, а я совсем забросила дневник. Писать нет настроения или нет того, о чем писать? Не знаю.

Уже купалась-загорала на море. Уже успела про это забыть. Уже радостно работала после отпуска. И даже уже за целых три недели переработалась, что опять охота к морю.

Сегодня рассказываю подруге при муже:

– В моих ближайших планах забрать машину из ремонта, начать все-таки ремонт в квартире и найти время проконсультироваться и заняться серьезной реабилитацией руки. И что же это, – говорю, – со мной такое, что кругом все нуждается в ремонте и реабилитации?

– А зачем ты падаешь и ломаешь руку, разбиваешь машину и покупаешь за сто рублей кота, который рушит квартиру? – задает мне вопрос муж.

И действительно. Зачем?

Падение и авария – неосторожность моя, конечно. Котенок – потакание детскому желанию и увеличение любви в доме. То есть причины разные, а результат один. Как бы разруха.

С другой стороны, падение и авария – это не только плохо, но можно здесь увидеть невооруженным глазом – опять увеличение любви. Трогательнее относился ко мне все это время муж. Моя беспомощность приводила даже к большим телесным контактам – помочь помыться, одеться, обуться, уложить спать поудобней – что-то в этом было такое теплое. Одна машина на двоих – опять увеличение контакта и любви. Прямо диалектика сплошная.

Единство и борьба противоположностей.

Моя бабушка всю работу по хозяйству вела сама. Дом у нее был небольшой. То, что называется у нас сейчас «жилой площади» – только комната и кухня. Но были еще сени, или сенцы, их еще называли, с треть всего дома, где хранились и продукты, и какая-то утварь. Подполье с разными соленьями-вареньями и картошкой. Консервировала бабушка то, что сама же вырастила, на своем огороде, который, я так думаю, соток пятьдесят был, не меньше. За домом стайка была, в ней скотина – корова, бычки, свиньи, птица домашняя.

Все это бабушка содержала в порядке и долгие годы без дедушки, который умер в мои шесть лет. А бабушка в деревне продержалась до моих четырнадцати. Потом в город переехала. Мама переехала в город раньше. Сначала много училась и работала, потом работала и старалась выбить побольше соток, чтобы отдыхать, работая на этих сотках. Помню мамину радость, когда первые сотки дали чуть за городом, туда на трамвае можно было добраться и пройти еще километра четыре всего. И бегала она туда с радостью и в субботу, и в воскресенье, а когда урожай требовал полива частого, то и на неделе трудовой день там заканчивала. Потом еще участок дали под строительство дачи. И тот взяла, и первый не сразу сестре уступила. Потому что землю иначе, чем кормилицей, не считали, а уж тяжело не тяжело, с этим не считались.

А мы ни фига работать не умеем. Не мы – я. Ну, во-первых, бабушке с мамой некому было в глянцевых журналах объяснить, что пахать нужно в фитнес-клубе.

А во-вторых, я же уже аж второе поколение с высшим образованием, поэтому извините. Пусть у меня на участке работают те, кто не умеет в «Фейсбук» писать.

Текущие рабочие у нас на даче по делу. Они – фирма, которая 16 лет в нашем околотке колодцы роет.

Выпросила я у мужа все-таки канализацию и водопровод в наш деревенский домик. А то у нас совсем просто было. Вот не прошло и восьми лет, как я начала ныть, а все уже роется.

Вспомнила, еще году в 2008 муж стоял и долго разговаривал с какими-то мужиками за оградою.

– О чем и с кем это ты так долго говорил?

– Про туалет теплый.

– И что они тебе сказали?

– Сказали – надо делать, раз старуха просит.

Вообще-то я уже сейчас, когда только разобрали крыльцо, стала понимать, что просить надо было не теплый туалет, а новый дом побольше, поближе к Москве и в поселке с инфраструктурой.

Какую-то сказку мне это напоминает. Но я о другом.

Оказывается, нельзя женщине смотреть в колодец, пока вода не пойдет. Я приехала, естественное желание посмотреть, что происходит там, где что-то происходит. А парни из Таджикистана как закричат.

– Не подходи сюда, женщина! А то посмотришь, и вода совсем никогда не будет!

Ну и это черт бы с ним!

Еще у нас гости в эти выходные были. Пара образована более пожилым, чем мой муж, парнем и, естественно, более молодой, чем я, девушкой. Более старая, чем я, слава Богу, жива-здорова. Как она относится к новой ячейке общества, я не знаю. А говорю это потому, что по соседству с нами есть еще одна такая вновь образованная пара. У нас за сеткой-рабицей все эти годы сосед Витя с женой Зоей жили. Такая себе обыкновенная парочка. С маленьким домиком, с аккуратным огородиком, с цветами и с теплицами. Приезжали каждые выходные, и, пока мы с друзьями шашлыки жарили, и, чего там скрывать, выпивали, они копошились в своем хозяйстве под музыку Евгения Мартынова. Песня про лебедей часто звучала, помню.