Запуск разрешаю! - Станислав Новицкий Страница 45

— Разве они готовы к новациям? — заметил Ваничкин — Здесь в принципе другие мозги нужны. Альтернативные.

— Вот именно, — сказал банкир. — Заметано. Мы сделаем этих вонючих профессионалов.

— Можно готовить договор?

— На хрена?

— То есть?

— Выдам налом. Вы же понимаете, что космос не для дела.

— Для чего же?

— Да так. — Банкир задумался, — для души, мля.

Он позвонил в кассу. Распорядился принести нужную сумму.

Вошел человек с небольшим серым мешком. Положил на стол. Цветной логотип банка был нанесен на сукно.

— Можно взять непосредственно с упаковкой? — спросил я. — Логотип потребуется, чтобы срисовать.

— Картинка, что ли, нужна?

— Она самая.

— Валяйте.

Я взял мешок. Он до сих пор у меня. Оставил на память. Пустой, к сожалению.

— Нам бы еще телефон банка.

— Зачем?

— Так задумано. Под каждым логотипом — телефонный номер для связи.

— Это лишнее. Будут звонить. Напрягать.

— Кто будет звонить? — не удержался Ваничкин. — Он же в космос полетит. Разве что Всевышний увидит.

— Стоп! А это прикольно, — сказал банкир. — Вот что. Укажите на ракете мой домашний номер. Черный вывел на листочке шестизначный номер и протянул мне. — Пусть там, — он поднял палец, — знают. Может, даже позвонят.

Мы с Ваничкиным переглянулись: шутит банкир? Нет?

— Но условие — чтоб по этому номеру никаких просьб о кредитах, — потребовал Черный.

Мы пообещали. (Не выполнили. С небес не звонили. Но нашелся все-таки какой-то ненец. Попросил денег. Но это будет позже. Через семь лет после запуска.)

— А вы не боитесь, что мы деньги возьмем и… — Ваничкин изобразил ладонью шуструю рыбку.

Вася Черный так посмотрел на Ваничкина, что тот осекся. Только на лестнице сказал:

— Как бы нам не пролететь с рекламой. Опасаюсь я. Вдруг не получится.

На первом этаже опять сверкнул золотой фиксой знакомый «опэрационист». Увидев нас с мешком денег, присвистнул.

— Мужики, удачи! Останутся бабки, несите обратно.

— На депозит?

— На него.

— Ладно, — нетвердо пообещал Ваничкин.

— У нас всё как в банке!

— Видим! (Боже, сколько лишних дверей в финансовых учреждениях!)

— Сто процентов годовых!

— Помним! (Мы выберемся когда-нибудь отсюда?)

В тот же день Ваничкин уехал с деньгами готовиться к старту.

Кстати, «опэрационист» оказался прав. В тот год инфляция зашкалила за триста процентов. Свои фантастические обязательства перед клиентами «Нордбанк» выполнил без напряжения. И даже процветал несколько лет, открывая многочисленные филиалы. На здании последнего отделения банка в день открытия под музыку и аплодисменты водрузили огромный рекламный щит «МЫ ОТКРЫЛИСЬ!». Через месяц, когда все рухнуло, управляющий банком на последние деньги заказал новый текст. Чтобы не платить художнику лишнего, внес минимальную правку. Распорядился закрасить и дорисовать всего лишь две буквы. «МЫ НАКРЫЛИСЬ!» — прочитали утром оторопевшие клиенты. Одни вкладчики долго стучали в наглухо заколоченные двери банка.

— Бесполезно, — говорили другие. — По крайней мере, написано честно и прямо. Никто никому не морочит голову. Не то что «Хопер» или «Русский дом Селенга».

Кстати, о нем. Перед окончательным банкротством «РДС» открыл свой последний пункт в здании главпочтамта. Моя тетушка давно просила сопроводить ее на главпочтамт и помочь вложить в «РДС» довольно крупную сумму. Почти все сбережения, отложенные за долгую и трудную жизнь. Я всячески ее отговаривал от этой затеи. Безуспешно. Слишком лакомые проценты обещала компания. Договорившись заранее, утром мы явились на почтамт. Тетушка в новом костюме, с яркой косынкой на шее и двумя фронтовыми орденами на груди.

Народу мало. Пустовали окошки для приема телеграмм. Не было посетителей у стоек для отправки и получения бандеролей, денежных переводов. Возможно, гражданам СССР давно уже нечем меняться. И только у окошка с табличкой «Русский дом Селенга» выстроилась очередь.

— Вот видишь, — сказала тетя. — Не мы одни такие умные. Люди знают, что делают.

Граждане у окошка, казалось, чем-то встревожены. До нашего появления они толкались и спорили. При виде тетушки замолчали. Особый интерес вызывал мой целлофановый пакет, набитый пачками мелких купюр.

— Извините, кто последний? — вежливо поинтересовалась тетушка.

— А вы по какому вопросу? — культурно спросили из очереди.

— Деньги хочу вложить. Посмотрела рекламу и решилась, — зачем-то стала объяснять тетя. — Племянник отговаривал, а я решилась. Видишь, Сережа, — повернулась ко мне тетушка, — не я одна.

Очередь странно молчала.

— Ветеранам войны без очереди, — сказал кто-то.

— Да, да! — поддержали многочисленные голоса.

Люди расступились. Медленно сквозь живой коридор разгоряченных тел мы подошли к кассе.

— Благодарю, благодарю вас. Вы очень любезны. Очень мило с вашей стороны, — то и дело повторяла тетушка.

Сотрудница компании приветливо улыбнулась из окошка. В абсолютной тишине я передал девушке всю сумму. Пока она пересчитывала деньги, тетушка внимательно изучала рекламные буклеты. Они рисовали чудные перспективы. Надежные специалисты кратко и доходчиво объясняли пайщикам, куда вкладываются их деньги. Оказывается: в золотые прииски, нефтяные скважины, доходные квартиры. И еще… в дорогие гостиницы на средиземноморском побережье, космические программы и высокотехнологичное производство. Все направления сулили пайщикам высокие дивиденды и стабильное, обеспеченное будущее.

Закончив формальности, девушка выдала квитанцию и мило улыбнулась:

— Спасибо вам.

— Мы можем идти? — спросила тетушка.

— Да, конечно. Приходите еще.

Очередь позволила нам выйти. Как только мы сделали несколько шагов к выходу, она сомкнулась. Люди плотно прижали друг друга и надавили на окно кассы.

— Отдайте нам наши деньги! — закричали хором.

— Денег нет, — отвечала кассирша.

— Как нет? Что значит нет? Вам только что принесли.

— Это другие деньги. Я должна отвезти их в офис.

— Что значит другие деньги? Нас устроят любые.

Девушка сложила полученные купюры в мешок и собралась выйти.

— Не смейте уходить с деньгами! — кричала очередь. — Мы будем жаловаться в милицию. Ребята, держи ее с черного входа!

Пара человек бросились к выходу. Тетушке стало нехорошо.