Тревожная осень - Андрей Дымов Страница 45

– Конечно, поедем. Ты только береги себя, – своим обычным, спокойным и ласковым голосом сказала жена.

«Теперь надо скороговоркой сообщить, что завтра удалю аденому. Здесь это делают амбулаторно. Пойду в поликлинику очень рано, поэтому с утра звонить не буду и, если устану, позвоню утром следующего дня. Затем нужно плавно выйти из разговора. Спрошу, как продвигаются дела с уроками вождения. Жена и дочка обожают эту тему, обсудим ее, а там можно и закончить».

Иногда Дымову казалось, что жена давно его «расшифровала», все поняла и просто поддерживает его игру – чтобы ему было легче. Но в предоперационный день он боялся даже думать об этом.

Повесив трубку, Андрей Семенович еще минут десять лежал без сил. Затем он подумал, что хамом даже в его состоянии быть не стоит. Вышел в коридор, нашел в сестринской медбрата, принял большую зеленую таблетку снотворного и через десять минут спал, как после приема пол-литра водки с весьма скромной закуской…

Андрей с закадычным другом Мишей спешат на пляж. Они только что приехали в Коктебель, сняли комнату (курятник, где зимой у хозяйки живут гуси с курами), схватили купальные принадлежности – и бегом к морю. Двадцатипятилетние, налитые силой, энергией, желаниями и надеждами на светлое будущее два младших научных сотрудника приехали в Крым. Планов – громадье.

И вот заветный пляж с излучающими зной загорелыми телами женщин. Через одну – Софи Лорен и Мэрилин Монро, огромные возможности для курортного романа.

– Так, – хищно оглядывая пляж, сказал Мишка. – Расходимся – ты направо, я налево. Смотрим, где лежат не самые уродливые девушки, будем надеяться, не сверхтяжелого поведения и чтоб без всякой мужской одежды рядом. И далее – как обычно.

– Подожди-подожди, – прервал друга Андрей, – посмотри-ка налево. Вон те две цыпочки – прелесть же? И мужчин рядом не видно. У меня глаз-алмаз, даром что очки ношу. В атаку!

Через минуту друзья лежали рядом с двумя очаровашками, как выяснилось москвичками, и спрашивали, о чем таком интересном благородные леди читают в своих толстых журналах. Но, как только молодые люди выступили с предложением устроить сегодня вечером из их «люкса» избу-читальню, Андрея кто-то начал трясти за плечо.

«Муж, что ли, из Москвы прилетел проверить состояние пояса верности супруги», – подумал Андрей Семенович и проснулся.

Над ним стоял вчерашний медбрат и тряс его за плечо:

– Пора просыпаться, герр Андрей. Уже семь утра, а в 7.45 вы должны отправиться на вашу маленькую операцию. Но до этого вам нужно принять душ и выпить таблетку снотворного. В общем, у нас масса дел. А если мы не будем готовы через пятнадцать минут, старший врач может прийти в операционную раньше вас. И тогда сестра Даниела получит строгий выговор, а то и вылетит с работы. Так что скорее в душ, – тараторил югослав (как потом выяснилось) на своем жутком английском.

На ватных ногах Андрей Семенович побрел в ванную и под несмолкающие причитания медбрата с трудом совершил требуемое. После горячего душа вроде стало полегче.

Ровно в 7.45 открылась дверь и в палату вошла красотка Даниела в компании с прыщавым юношей, похожим на школьника-стажера. «До чего же они пунктуальные», – не то с одобрением, не то с завистью подумал Андрей Семенович.

– Доброе утро, герр Дымов, – сказала обворожительная Даниела. – Сейчас мы отвезем вас в операционную. Можете не беспокоиться: для нашего профессора эта операция – рутинная процедура. Завтра утром вы уже будете бегать по коридорам и смотреть на женщин своим жадным раздевающим взглядом. Так, как умеете только вы.

И она опять улыбнулась ему изумительной, чарующей улыбкой. В это время стажер что-то делал с кроватью, и она превратилась в каталку, которую они вместе с Даниелой тихонечко вывезли в центр комнаты.

– Зачем меня везти, Даниела? – возмутился Андрей Семенович. – Я и сам дойду до операционной, да еще и вас на руках донесу.

– Я бы с радостью воспользовалась вашим предложением, но боюсь, что за ваш подвиг профессор лишит меня работы. А вы ведь не возьмете меня на содержание, не правда ли, герр Дымов? Вы все здесь только обещаете, а когда выписываетесь, забываете о нас, бедных девушках. Так что, если вы не хотите мне плохого, лучше думайте о лечении. А вот после операции носите на руках, сколько пожелаете.

Тут Даниела подошла ближе, наклонилась над ним и показала свой алый язычок с двумя вставленными в него небольшими металлическими сережками. Андрей Семенович чуть не задохнулся от терпкого запаха духов, смешанного с ароматом кожи этой молодой и божественно красивой женщины.

– Даниела, общение с тобой нужно прописывать каждому, кто отправляется на операцию, – сказал он, но тут же поправился: – Нет. Не каждому, а лишь избранным счастливчикам. Ладно, поехали! С тобой можно и в Антарктиду, не то что в операционную.

И Андрей Семенович в изнеможении упал на подушки. Общение с этой очаровательной чертовкой отняло у него много сил. «С такой девушкой точно нужно разговаривать до наркоза, – думал он, – а можно и вместо него».

По всей вероятности, он на какую-то долю секунды заснул. Проснулся, почувствовав, что его кровать поехала, и тут же сообразил: нужно позвонить жене. Он просто обязан сказать ей что-то хорошее и очень теплое, поблагодарить судьбу за то, что она свела их вместе, дать какие-то указания, посоветовать что-нибудь на тот случай, если сегодня… В общем, ясно, что «если сегодня». Дымов разозлился на себя и истошно, прилагая огромные усилия, чтобы открыть глаза, закричал:

– Стой!

Кровать остановилась, и он увидел над собой полные ярости глаза Даниелы.

– Что-нибудь случилось, герр Дымов? – злобно спросила она. – Вы не поняли, что должны быть в операционной ровно через девять минут? Может, вам приспичило в туалет? Или вы испугались и хотите отказаться от операции? Такое бывает.

«Господи, – подумал Андрей Семенович, – куда делась очаровательная чертовка, и как она сумела так быстро превратиться в мегеру? Может, она с самого начала была ею? И весь этот ласковый, ни к чему не обязывающий треп входит в оплаченный больничный сервис?»

– Мне надо срочно позвонить домой, – жестко, даже грубо заявил он. – Надо, – властно повторил он, причем это было сказано тем непреклонным тоном, которого до ужаса боялись его сотрудники, потому что знали: если возразить шефу в те минуты, когда он говорит таким голосом, можно и выговор схлопотать.

Однако это был не его кабинет, где он привык к подчинению, а глаза Даниелы по-прежнему излучали бешеную ярость. Но в какой-то момент профессионализм победил эмоции, она махнула рукой и с показным безразличием сказала:

– Ладно, звоните. Только быстро.

И тут его с трудом двигающиеся, заторможенные снотворным извилины сумели породить здравую мысль: «Что же я делаю? Получив такой звонок накануне операции, жена все поймет, и два месяца мучительной конспирации коту под хвост. Нет, жене, да еще заплетающимся языком звонить нельзя. Может, позвонить на работу?»