Бог с нами - Александр Щипин Страница 45

— Наверное, лучше обойтись без предисловий, — сказал Миряков. — Я знаю, что вы убиваете людей, чтобы сшить из них бога. Я знаю, что они умирают добровольно, но это нужно прекратить. Только, если можно, я бы все-таки хотел взглянуть на него.

После небольшой паузы со своего места поднялся высокий темноволосый человек с очень правильными чертами лица и небольшой бородой и, взяв на ходу ключ у какой-то женщины, пошел по проходу к двери лаборантской. С одной из парт его вполголоса о чем-то спросили, но он молча покачал головой. Через некоторое время он, придерживая одной рукой провод, выкатил из лаборантской длинный ящик, оказавшийся холодильником наподобие тех, что стоят в супермаркетах и предназначены для замороженных продуктов, только с непрозрачной Крышкой, поставил его перед учительским столом и, покрутив колесики кодового замка, открыл. Михаил Ильич подошел и увидел плавающее в зеленоватом растворе тело без головы, правой руки и половых органов. Живот был распахнут и казался полупустым, а ноги, хотя и были примерно одной длины, разнились формой и цветом. Бог, которого сделали себе люди, был жалок и страшен, и Миряков подумал, что ему следовало бы испытывать симпатию к своему товарищу по несчастью, от которого он не так уж сильно отличался, но чувствовал лишь усталость и стыд.

Михаил Ильич отодвинулся в сторону, и тогда к холодильнику стали один за другим подходить остальные. Они стояли несколько секунд над телом и снова шли на свои места, отчего все это было похоже на похороны и прощание с покойником, в которого все всматриваются, пытаясь отыскать знакомые черты и, не найдя, радуются, что хоронят кого-то другого, а тот, кого они любили, по-прежнему жив, просто где-то спрятался, но никому об этом не говорят и молча отходят обратно к стене.

Митя заглянул внутрь последним, и когда он вернулся за парту, впереди снова остался стоять один Миряков. В тишине, которая быстро делалась неловкой, Михаил Ильич захлопнул крышку холодильника и, задумчиво погладив ее рукой, спросил:

— А доноров для головы и правой руки еще не выбрали?

— Выбрали, — ответил бородач, прикативший холодильник. — Руку собиралась отдать Евгения Александровна, но она хирург и сшивала бога, поэтому рука была последней на очереди.

Женщина с короткой стрижкой, казавшаяся младше всех остальных, помахала Мирякову с третьей парты.

— А голова? — спросил Михаил Ильич.

— А голова моя, — ответил бородач. — И что нам теперь делать?

— Надо избавиться от трупа.

Позади школы находилось пожелтевшее от жары футбольное поле с залысинами штрафных площадок, за которым, отгороженный узкой полосой кустов, тек к Сударушке ручей, давно потерявший имя. Другой его берег когда-то занимали учительские огороды, периодически разорявшиеся школьниками, но сейчас там был просто пустырь с невысокими курганами мусора и кляксами кострищ. Туда и вынесли бога через заднюю дверь, завернув еще мокрое от раствора тело в карту «Триумфальное шествие Советской власти». Учительница химии Наталья Николаевна Образцова по прозвищу Н,0. в чьей лаборантской и хранился холодильник, бросила в костер пробирку с каким-то веществом, отчего он запылал с такой силой, что к горящему богу было невозможно подойти близко. Зато теперь, по ее словам, должны были сгореть даже кости.

— С самого начала было понятно, что маньяки не имеют к смертям никакого отношения, — рассказывал Миряков, когда они устроились с Митей на коротком голом бревне метрах в десяти от костра. — Все это было явно связано с концом света, хотя я долго не мог понять как. Например, хотят ли его приблизить или, наоборот, предотвратить. Больше всего смущало, что преступник или преступники совершенно не боятся бога. То есть они либо убивают с одобрения бога, либо считают, что бог не в силах их покарать. Когда ты мне рассказал про этого Левшу с отрезанной рукой, я уже подозревал, что кто-то пытается собрать совершенное существо, только не знал, что же это будет и зачем. Если речь идет о каком-то божественном проекте, то бог может пытаться, например, создать улучшенный вариант человека, который унаследует землю, когда нас сотрут с ее лица. А если это дело рук людей, которые просто уверены в своей безнаказанности, то, возможно, они делают антихриста, который сразится с мессией и победит. Первое направление поисков с каждым днем вызывало у меня все меньше энтузиазма. Местные секты, как я понял, в контакт с богом не вступали и заняты в основном тем, что пытаются до него докричаться. А если бог молчит и, значит, никаких указаний не дает, то кто решится на такие убийства прямо накануне Страшного суда? Даже если главе секты что-то там привиделось. Нет, без четкого и недвусмысленного приказа рисковать никто не будет. Оставалась, конечно, вероятность, что убивает кто-нибудь, считающий богом самого себя: я даже некоторое время присматривался к нашему Елизару, но он, конечно, на такие вещи не способен. Зато Сан Саныч прекрасно подходил на роль богоборца. Выставить против бога своего воина, победить и построить на отвоеванной земле коммунизм — вполне, по-моему, в его духе. Вот только шансы на победу были, мягко говоря, неопределенными: везде ведь написано, что верх одержит, наоборот, бог. Да и с чего вдруг самодельный антихрист должен оказаться сильнее? Нет, подумал я, наш Сан Саныч с такими картами играть не садится. Ему нужно что-нибудь понадежнее и желательно с несколькими вариантами благоприятного исхода. Да, Сан Саныч?

Башмачников, который стоял в нескольких метрах от них, уставившись на костер, обернулся и, ничего не ответив, посмотрел на Мирякова. В огне за его спиной что-то лопнуло, и он на секунду опушился облаком искр, но фээсбэшник даже не вздрогнул.

— В общем, следствие, что называется, зашло в тупик. Но когда я узнал про кулинарных сектантов, которые пытаются воссоздать съеденного бога, то понял, что немного зациклился на идее о том, что бога все пытаются либо позвать, либо прогнать. Как-то совсем упустил из виду тех, кто считает, будто его вообще нет. То есть я знал, что такие люди существуют, но мне не приходило в голову, что можно попробовать создать бога. Тут, конечно, выступление Ярослава Игоревича несколько ускорило дело, но важнее была даже не его речь, а реакция Сан Саныча. Во-первых, он очень быстро увел нашего оратора. Это, конечно, можно было бы списать на проявление заботы со стороны человека, который призван обеспечивать нашу безопасность, если бы на следующий день он, испугавшись, видимо, что Трубников был слишком откровенен, не организовал во-вторых — а именно нападение на общежитие. Не спорьте, Сан Саныч, я знаю, что побивание меня камнями не входило в ваши планы. Они у вас и без того слишком запутанные — физическое насилие все только портит. Я верю, что вы хотели ограничиться максимум битьем стекол, но жители Крас-нопольска оказались слишком легко возбудимы.

Миряков аккуратно потрогал повязку, коротко посмотрел на пальцы — нет ли крови — и обвел взглядом пустырь. Здесь по-прежнему оставались все, кого Митя и Михаил Ильич видели в кабинете химии, хотя день уже клонился к вечеру и никакого смысла в этом давно не было. Судя по всему, люди ждали, когда догорит бог, а пока сидели на всем, что можно было для этого приспособить, не боясь испачкаться, или, как Башмачников, просто стояли неподалеку от костра, без большого интереса прислушиваясь к рассказу Мирякова. Все это напоминало финал какого-то неудачного корпоративного пикника, который должен был сплотить коллектив, но показал только, насколько все друг от друга устали, что сделалось особенно заметно, когда алкоголь уже кончился, а автобусы еще не приехали.