Ледяное озеро - Элизабет Эдмондсон Страница 46

Алекс видела, что Майкл хорошо держится, но начинает чувствовать себя неуютно. Она пыталась поймать дедушкин взгляд, чтобы глазами попросить остановить допрос, но тот смотрел на Майкла с одобрением и не глядел в ее сторону.

Кто-то должен вмешаться, подумала она. О, да ведь это может быть она сама, по крайней мере, она привыкла подвергаться бабушкиному недовольству.

— А вы намерены продавать свои самолеты той или иной стороне в Испании? — спросила она Майкла.

Он с благодарностью повернулся к ней.

— Самолеты, что используются в Испании, находятся на одной стороне, и они немецкие. Вклиниться в заведенный порядок с более крупными вещами — люди из нашей отрасли подумывают об этом.

Голос леди Ричардсон, когда она вновь заговорила, был ледяным:

— Я убеждена, что наша страна продает авиационные моторы Германии. Немцам необходима своя авиация — для грузовых и пассажирских нужд. Премьер-министр целиком и полностью одобряет такие продажи.

Майкл горестно вздохнул.

— Понимаете, леди Ричардсон… мистер Болдуин [36], может, и хочет… — промолвил он, но в этот момент раздался грохот и звон разбитого фарфора.

— Какой же я растяпа! — воскликнул Эдвин. — Бабушка, прости меня, пожалуйста!

Проклятие! — подумала Аликс. Бабушку так просто не отвлечешь. Она разве что кивнет одной из горничных, чтобы прибрала осколки, — особенно сейчас, когда затронута германская тема.

— Урсула, твоя сводная сестра вернулась из Германии?

Урсула с поспешностью проглотила последний кусок лепешки, подавилась и закашлялась, побагровев от удушья и неловкости.

— Да, леди Ричардсон, — сумела выговорить она наконец. — Из Мюнхена. Она приехала настроенная ужасно пронацистски.

— Было бы интересно ее послушать. Хотя едва ли можно ожидать, что она разбирается в экономических и политических реалиях, но, во всяком случае, имеет непосредственное впечатление о современной германской жизни.

— Именно так, моя дорогая, — сказал сэр Генри.

— Люди в Британии слишком поспешны в своем осуждении нацистов. Хотелось бы знать, как мы стали бы себя чувствовать, если бы страны по ту сторону Ла-Манша взяли привычку порочить законное, демократически избранное правительство нашей страны.

Опять наци, удрученно думала Аликс. Даже здесь, где разговор о войне был под запретом, бабушка была рада всякому случаю восхвалять достоинства нацистов. Точно так же Сеси без устали станет твердить, как они ужасны. И все закончится одним из тех, внешне вежливых, а по сути злобных, споров, где столь многое подразумевается, но не высказывается.

В комнату вошла Липп, с видом хитрым и вороватым, — так показалось Аликс. Она приблизилась к леди Ричардсон и зашептала ей что-то на ухо.

— Прошу меня извинить, но там телефонный звонок, который я не хотела бы пропустить. Всего доброго, мистер Рексхем и мистер Керр, нет, разумеется, доктор Керр, не так ли? Сеси, пожалуйста, передай мой привет родителям.

Аликс откинулась назад и вывернула шею, чтобы увидеть, как бабушка величественной поступью покидает гостиную. Чтобы бабушка отвечала на телефонный звонок посреди чаепития? Неслыханно. Кто же заслужил подобное внимание? Она увидела, как Эдвин смотрит на закрывающуюся за бабушкой дверь, и поняла: брат задается тем же вопросом. Он обернулся и улыбнулся ей, слегка пожимая плечами, намекая, что представления не имеет, кто этот таинственный абонент.

— Еще чаю? — спросил сэр Генри, делая жест рукой в сторону столика на колесах. — Роукби, я уверен, молодые люди с удовольствием выпили бы. Вы уже успели вдоволь покататься на коньках? Доводилось ли вам бывать в этих краях прежде, когда озеро застывало?

— Мне ни разу, сэр, — ответил Фредди. — Но вот Майкл был здесь шестнадцать лет назад, мальчишкой, и говорит, что тогда оно было замерзшим.

— Правда? В самом деле? — обрадовался сэр Генри, обращаясь к Майклу. — С родителями, как я понимаю? Где вы останавливались?

— Я не очень хорошо помню, — ответил тот. — Я тогда свалился с воспалением легких, и мои воспоминания о той поре довольно смутные.

— Да, да, коварная вещь — пневмония. Надеюсь, вы и Фредди придете отобедать с нами, пока находитесь тут? Я хочу побольше услышать про авиаконструкторский бизнес.

Майкл окликнул через стол Фредди, который снова углубился в разговор с Сеси:

— Сэр Генри приглашает нас как-нибудь у них отобедать!

— Северное гостеприимство, — сказал Фредди. — Очень любезно с вашей стороны, сэр. Мы с удовольствием придем. А вот мисс Гриндли приглашает нас на бал в «Гриндли-Холл».

— Твоя тетушка, осмелюсь предположить, будет рада иметь на балу еще двух человек, — заметила Джейн.

Что, как поняла Аликс, означало: правильно ли сделала Сеси, что пригласила людей на бал?

Сеси тоже сообразила, что имеет в виду Джейн.

— Все в порядке. Ева сказала, что мне предписывается приглашать любых здешних знакомых. Сама она не знает столько людей нашего возраста, но хочет, чтобы Розалинд имела возможность познакомиться с молодыми мужчинами.

— Не слишком-то радуйтесь, Фредди, — вмешалась Урсула. — Она просто омерзительная!

— Урсула, ты не должна обращаться к людям по имени, — сделала ей замечание Сеси.

— О, Фредди не возражает. Правда, Фредди?

После того как леди Ричардсон покинула гостиную, Утрата неторопливо приблизилась к фортепьяно и теперь тихонько наигрывала что-то для себя. Ранее Аликс спрашивала сестру, пользуется ли она стоящим в гостиной роялем, но Утрата отрицательно покачала головой: нет, и едва ли вообще придется, она предпочитает практиковаться на пианино в своей старой детской, где никто ее не слушает.

— Если бы я играла здесь, пусть даже бабушки в тот момент не было бы рядом, Липп все равно наябедничала бы на меня, ты же ее знаешь. Жаль, что я не могу на нем играть, это очень хорошее фортепьяно. Тетя Труди следит, чтобы Роукби поддерживал его в настроенном состоянии на тот случай, если мне когда-нибудь удастся сесть за него. Это так мило с ее стороны.

Труди тоже подошла и встала за спиной Утраты, подбадривая девочку.

— Сыграй нам, Утрата! — крикнула ей со своего места Аликс. — Какие-нибудь веселые рождественские гимны. А почему бы нет? Ведь сейчас Рождество.

Напряженное лицо Утраты просветлело, и она заиграла рождественскую песню «Плющ и остролист», затем импровизировала на этой теме, а потом перешла к следующей, «Заздравной».

— Воскрешает воспоминания, — сказал Хэл, шагнув к Аликс, чтобы помочь ей подняться со стула.

— Дух Рождества не очень-то чувствуется сейчас в «Уинкрэге». В ваше время тоже так бывало? — Вопрос прозвучал резко, хотя она хотела лишь удержать дистанцию.