Учитель-психопат - Евгений Свинаренко Страница 47

— Можно начинать, — сказал Готов. — Ребята, сейчас сделаем так: по моей команде все вместе начинаем орать. Орать со всей дури. Визг и свист приветствуются. Чтобы стены задрожали и стекла вылетели. Поняли?

Класс обрадовался заманчивому предложению. Готов слегка присел и зажмурился:

— Приготовились… Начали! А-а-а-а-а-а-а-а!!!

Оглушительный рев 8-го «Д» пронесся по коридорам школы. Преподаватели из соседних и не только из соседних кабинетов высунули головы. Готов жестом приказал ученикам успокоиться и громогласно, в расчете на публику, произнес:

— Теперь-то, ребята, я надеюсь, вы поняли, что означает выражение «коридорное образование»? Заносите парты обратно. И без всяких разговоров!

Доказывая ученикам 9-го «В» новую теорию о происхождении русской нации от древних племен Южной Америки в результате пересечения последними Атлантического океана, Готов столкнулся с рядом опровергающих высказываний учеников.

— Как они могут быть нашими предками, если они узкоглазые, а мы нет, — спросил Сережа Шустов.

— Мутация, — ответил Готов. — Смена климата повлекла за собой изменение пигментации кожи, формы глаз, осветление волос. Сотни и сотни лет потребовалось для этого.

— А чего они ни с того ни с сего через океан ломанули? — хохотнул Марс Ибрагимов.

— Тебя не спросили! — зло сказал Готов. — Кстати, к тебе, татарин, это вообще не относится. По моим скромным подсчетам, для того, чтобы возместить ущерб от нашествия татаро-монголов, с учетом выплаченной дани, каждый представитель вашей национальности должен ежедневно выплачивать двадцати русским по 38,7 копейки. В течение всей своей жизни.

— У меня другая информация, — возразил Ибрагимов. — Я читал, что индейцы в Америку пришли как раз с Востока, а современные татары не являются прямыми потомками татаро-монголов.

— Не являются прямыми, зато являются косвенными. И вообще, читать — не значит знать. Книжки-мартышки детям не игрушки.

— А сами-то Вы откуда про индейцев знаете? — спросила Алена Терещенко.

— От верблюда, разумеется, — щелкнул пальцами Готов. — Кто как не верблюд помогает ученому делать открытия. Такого имбецилизма и идиотии я от тебя, Терещенко, не ожидал… Надо же, откуда я знаю… Да сравнить хотя бы культуры, русскую и южноамериканских индейцев. А легенды, предания… Доказательств полно. И, к тому же, я надеюсь, никто из вас не осмелится оспорить подлинность археологических находок.

— Ничего Вы не доказали, — сказал Шустов. — Где Ваши доказательства? Где археологические находки?

— Жалко, Шустов, что на дворе не тридцать седьмой, — сквозь зубы сказал Готов. — Я бы расстарался привлечь тебя за антисоветскую пропаганду троцкистского толка.

— Сейчас, к счастью, не тридцать седьмой, — усмехнулся Шустов.

Готов убрал со стола вещи в дипломат и объявил классу:

— Я снимаю с себя полномочия преподавателя. Раз уж мой непререкаемый авторитет для вас ничего не значит, поищите себе нового учителя. Хоть Шустова. А, Шустов, ты, кажется, у нас самый умный? Выходи к доске, веди урок, а я сяду на твое место. Что, слабо? Толстая кишка тонка?

— Не слабо! — вызывающе заявил Шустов и вышел с учебником к доске.

Готов сел на его место и выжидающе улыбнулся, а новый учитель истории стал читать параграф из учебника.

Вертясь на стуле, Готов нарочито громко шептал сидящим рядом ученикам:

— Шустов — лох. Без учебника ничего не знает. Давайте урок сорвем…

Не обращая внимания, Шустов читал лекцию. Готов вырвал из тетради соседки по парте, Насти Докучаевой, листок, смял, бросил в Шустова и отвернулся. По классу прошел смешок. Шустов проигнорировал. Тогда Готов завопил фальцетом:

— Ай-ай-ай! Меня кто-то ущипнул. Сергей, как вас там по отчеству, скажите Докучаевой, чего она…

— Докучаева, прекрати безобразничать, — шутя сказал Шустов. — А по отчеству я Сергеевич.

Девятиклассники засмеялись.

— Сергей Сергеевич, — снова фальцетом пропищал Готов, — а можно выйти? Мне очень надо. Я не буду по школе гулять.

— Можно.

— Ой, а я расхотел.

Класс вновь охватило веселье.

Улыбаясь, Шустов продолжил читать параграф.

— А можно вопрос, Сергей Сергеевич? — фальцет Готова стал еще тоньше.

— Задавайте, — сказал Шустов.

— Сколько всего было крестовых походов?

Не зная ответа на вопрос, Шустов все-таки нашелся:

— Об этом история умалчивает.

Неудовлетворенный ответом, Готов принялся колотить кулаками по парте, топать ногами, мотать головой и орать.

Шустов подождал, пока тот успокоится и строго, но в то же время игриво сказал:

— Рудольф Вениаминович, выйдите из класса. Вы мешаете вести урок.

Услышав это, Готов выскочил из-за парты, подбежал к Шустову и вырвал из рук учебник:

— Все! Довольно! Поигрались — и хватит хиханьки-хаканьки устраивать. Понял ты, наконец, Шустов, каково быть учителем? Думал — раз плюнуть, а оказалось иначе? Теперь ты запомнишь, какой это тяжкий труд — воевать с вами. Чтоб впредь тише воды ниже травы. Понял? Я не слышу: ты понял или нет? Отвечай!

— Ничего я не понял, — нахально ответил Шустов. — Не надо наезжать на меня.

Готов не спеша расстегнул пиджак, снял и бросил сидящей на первой от учительского стола парте Лене Кузиной:

— Ну-ка, мать, подержи. Че ты, Шустов, сейчас сказал? Я наезжаю на тебя? Да? А это не ты тут борзеешь? Щенок! Иди сюда!

— За базаром следи! — ничуть не испугавшись, бросил Шустов.

Готов порвал на груди рубашку и зарычал:

— Ты че меня заводишь, шкет?! Фраера нашел?! Давай схлестнемся в натуралку! При всех! Иди, иди сюда!

— Заткнись, козел! — крикнул Шустов. Он достал из-под свитера пистолет и передернул затвор. — К стене!

Ученики ахнули и притихли.

Разгоряченный Готов моментально остыл. Он выставил перед собой руки и беспорядочно залепетал:

— Э-э-э… стой… убери… убери свою пушку… не играй с этим… убери эту штуку…

— К стене, руки за голову, на колени! — отчеканил Шустов.

Сделав все, как велел вооруженный ученик, Готов ощутил затылком холодную сталь дула «пээма» Никогда учителю не приходилось бывать в таких переделках. Жизнь не кино, подумал он, в жизни рискованно играть роль супергероя. Вдруг этот псих выстрелит. Сколько по стране за год происходит подобных случаев? Десятки? Сотни?

Если Готову игра в супергероя показалась опасной, то Шустову, напротив, очень увлекательной.

— Прощайся с жизнью, — сказал ученик и, тыча дулом Готову в голову, обернулся к классу. Товарищи Шустова жестами показывали одобрение.