Любовь и сон - Джон Краули Страница 48

Но изменения пространства и времени неизбежно подточили или замарали сокровища, одно за другим превратили в бесполезный хлам; хранители позабыли, что и почему они охраняют; новый век стареет, и если истории вспоминаются, то всего лишь как истории. [139]

И теперь, когда наш век, в свою очередь, приближается к окончанию (мы находимся ныне где-то в конце Ренессанса) и множатся ужасные толки и дикие домыслы, новое братство мудрецов осознает, что слом их времени — последний в ряду подобных, о нем рассказывают истории, он зашифрован в темных пятнах древних наук, в рецептах магических книг. Слом времени, заключают они, явит на свет сокровища, накопленные прошлым, как разверзаются могилы при землетрясении; они и станут наследниками драгоценного камня, кратера, человека, погруженного в сон, подобный смерти, с изумрудной скрижалью в бледных пальцах; [140]а также наследниками долга сохранить хотя бы одно из сокровищ и передать его в неизвестный новый век, заря которого сейчас занимается и пр., а с ним и знание, и пр., и пр., как прежде.

Все это рассказано приблизительно в обратном порядке, не без мастерства, но с призрачной легкостью пленки, которая крутится назад, с той же сверхъестественной перестановкой причин и следствий. А сверх того, книга не окончена; лента Мебиуса, еще не ставшая бесконечной, потому что концы ее не склеены.

И все это было правдой: Пирс достаточно знал историю, излагаемую Крафтом, чтобы этому поверить. Странная, но правдивая. Просто она была вывернута, о возможности так вывернуть Историю задумывался однажды и сам Пирс; настоящими хорошими парнями оказываются не победители со страниц учебников, а другие, забытые, хранящие в своем кругу тайную историю, противоположную той, которой обучаются все прочие; изгнанники, которых жестокая власть незаслуженно обрекла на вековые муки, хотя в конце их мудрость все же восторжествует.

Великое совпадение, сумма совпадений мелких и вроде бы неважных, которое ненавязчиво вело, влекло, заманивало его в этом году в эту комнату, — великое совпадение заключалось в том, что он уже знал историю Крафта, прежде чем сесть ее читать.

Верно, все верно: некогда и вправду существовала страна мудрых жрецов, чья магия действовала, и была она зашифрована в картинках иероглифической письменности. В этом Пирса убедили его недавние исследования. Находилась эта страна в далеком прошлом, но не в прошлом Египта. Соорудили ее в то время, когда наличный Египет давно пришел в упадок и был предан забвению, когда уста его замолкли, потому что не осталось тех, кто умел читать его письмена.

И этот магический Египет действительно был открыт или изобретен в Александрии, во времена принятия христианства Римской империей, когда группа грекоговорящих теософов приписала ряд собственных мистических сочинений древним жрецам из воображаемого египетского прошлого, с храмами и говорящими статуями, с богами, жившими среди людей. Но в последующие христианские века эти сочинения были утеряны, и воображаемая страна вновь перестала быть.

Когда же итальянский Ренессанс открыл, наряду со всем потерянным прошлым, и эти сочинения, ученые решили, что они действительно столь древние, как утверждалось. И вот возник новый Египет, вдвойне отличный от старого оригинала: древний — старше Моисея — источник знаний, вдохновивший буйный синкретизм солнцепоклонства, обелисков, псевдоиероглифов, магии и полухристианской мистики; она же, возможно, дала толчок революции познаний, что зовется наукой — той самой наукой, которая окончательно разрушит веру в воображаемый Египет с его магией.

И даже теперь, когда настоящий Египет вновь явился на свет, когда вскрыты захоронения и прочитаны письмена, другая страна не сгинула, она только сделалась историей, той самой, на которую набрел в детстве Пирс, а потом ее забыл; он заново открыл эту страну в Нью-Йорке, в дни большого Парада, когда взялся за изучение тайной истории Вселенной, то есть истории, в которой он сам очутился и, судя по всему, безвыходно.

Эгипет.

«А когда мы станем взрослыми, то останемся в этой истории?» — спросили его в свое время младшие Олифанты, и он ответил: да, это история про взрослых; это ведь не сказка какая-нибудь, сказал он, они не выдумали эту историю, а просто узнали, что они внутри. Пирс объяснил, что, когда они вырастут, история не кончится и они из нее никуда не денутся. Так и произошло. И вот он снова тут.

Пирс поднял глаза от укоротившейся стопки страниц: слева изнанкой наружу, справа — лицом.

Сегодня он впервые получил чек от Фонда Расмуссена, заполненный Розалиндой Расмуссен (почерк левши, с обратным наклоном; над «i», как у школьницы, кружочки вместо точек), с затейливой (метод Палмера [141]) подписью Бони Расмуссена. Чек лежал у него в кармане.

За какую работу ему на самом деле платили?

Имелась пухлая рукопись, так долго пролежавшая на самом виду, на столе Крафта, и с ней Пирс должен был что-то решить.

Имелись другие бумаги Крафта, груда пыльных коробок из-под спиртного на этаже, — Пирс проглядел их нехотя, будто чужое грязное белье. Повсюду, от пола до потолка, небрежными стопками или на вращающихся полках, громоздились книги, и Пирсу было поручено в них разобраться, посмотреть, не найдется ли чего очень ценного (его предложение привлечь к оценке книг профессионала было деликатно отвергнуто — таким доверием Пирс был одновременно польщен и озадачен).

И сверх прочего (а может, прежде всего) еще одно задание, которое Бони Расмуссен вроде бы и не сформулировал напрямую: где-то (в книгах, в рукописи, в коробках) поискать что-то то ли потерянное Крафтом, то ли найденное, что-то, чего старику (а все ли у него ладно с головой?) очень хотелось, но намекал он на это так туманно и стыдливо, что Пирс предпочел этих намеков не понять.

А еще нельзя забывать о его собственной книге. Только что был получен еще один чек, на большую сумму, подписанный его литагентом Джулией Розенгартен, — первая половина аванса за книгу, которая еще не была доведена до середины, только едва начата; он готов был поверить, что писать ее, собственно, не придется (он издал безумный смешок — в пустом доме никто не услышит); как сапожник в сказке, он нашел здесь уже готовую работу: [142]почти готовую, закончить ничего не стоит, подумать придется только о том, какой вопрос задать этому месту и неупокоенному духу Крафта, который здесь обитает.