Год бродячей собаки - Николай Дежнев Страница 48

Страна, в которой все научились друг с другом договариваться, как бы разом просела в вязкое болото грязных и потому скользких отношений, проникших во все мало-мальски значимые области жизни. Люди очень быстро поделились на принявших новые правила игры и — автоматически — смирившихся с тем, что у них самих есть определенная цена и ими можно помыкать, и на чистоплюев, отвергающих это российское подобие деловой жизни, как целое, и тем самым обрекших себя на нищенское существование. В этой новой системе координат, будь ты хоть десять раз волшебник, поневоле понимаешь ограниченность своих возможностей.

Маша посмотрела на сидевшего в кресле мрачного Дорохова. Андрей выглядел усталым, спал мало и плохо и теперь курил, то и дело прикладываясь к стакану с виски.

— Я бы все бросил, — сказал он вдруг, — но тогда непонятно, как и чем жить. Сознание, что ты сошел с дистанции, убивает. Нет, надо идти до конца и победить…

Он поднялся на ноги, плеснул себе в стакан новую порцию спиртного. Маша смотрела на него с плохо скрываемым страхом.

— Идти до конца? Победить? О чем ты, Андрюша? Ты ведь наверняка знал, что именно так все и обернется.

Дорохов подошел к Марии Александровне, опустился перед ней на колени.

— Не знаю, Машка, ничего не знаю. Понимаю только, что так вот взять и остановиться не могу. Есть масса задумок, да и фонд еще в самом начале, нельзя бросать.

Маша прижала его голову к себе, поцеловала.

— Хочешь показать всей этой мрази, какой ты есть?.. Стоит ли? Тебя увлекла игра, та роль, которую ты играешь в судьбе других людей. Смотри, не оказалась бы пьеса из репертуара театра абсурда…

Утро понедельника началось как нельзя более спокойно. На работу Дорохов пошел пешком, неторопливо прогулялся по засыпанным пушистым снегом бульварам. Небо над крышами было в розовой дымке, как это часто случается в морозные дни января. Такая же тишина стояла и в здании ассоциации: многие из ее сотрудников все еще находились в новогодних отпусках. Шепетуха не показывался, и до обеда Андрей занимался тем, что расчищал завалы скопившихся в столе и на полках документов. Чем бы ни занималась бюрократическая организация, деловые бумаги имеют свойство размножаться.

Дорохов совсем было собрался идти обедать в соседний ресторан, когда его внимание привлек шум остановившегося внизу автомобиля. Подойдя к окну, он увидел, как из огромного «мерседеса» вышел среднего роста, полный, лысоватый мужчина в длинном темном пальто и в сопровождении телохранителей направился к главному входу в здание. Вторая машина, черный джип, стояла поодаль, а вдоль забора из стальных прутьев уже прогуливалась пара ребят в тяжелых кожаных куртках. Первым желанием Дорохова было закурить, но он сдержат себя, вернулся за стол и принялся просматривать сложенные стопкой документы. Когда в дверь постучали, Андрей поднял глаза от бумаги. Прямо перед ним стоял один из телохранителей и внимательно осматривал помещение. Из-за его спины выдвинулся толстяк и, развязывая на ходу пояс, направился к Дорохову. Молча, как старому знакомому, протянув Андрею руку, он небрежно бросил пальто на диван и подсел к столу. Когда дверь за телохранителем закрылась, незнакомец достат из кармана дорогого темного костюма пачку «Данхил» и вопросительно посмотрел на хозяина кабинета:

— Я закурю?

— Да, да, пожалуйста! — Дорохов пододвинул к краю стола пепельницу и, отказавшись от предложенных, достал из ящика свои сигареты. Какое-то время оба молчали, не проявляя нетерпения начать разговор.

— Мое имя Аполлинарий Рэмович Ксафонов, — заговорил первым гость. — Друзья для краткости зовут просто Полом. Странная комбинация, не правда ли? Бабушка моя, учительница рисования, была без ума от Аполлинария Васнецова и назвала меня в его честь, а дед по отцу — человек простой, от станка, — стоял за большевизм в мировом масштабе. Отсюда — революция, Энгельс, Маркс. Ну а вас, как я понимаю, зовут Андреем Сергеевичем?

Дорохов кивнул.

— Я буду называть вас Андреем, чтобы не тратить время на формальности. Мы ведь с вами люди деловые! — Ксафонов улыбнулся, показав два ряда очень ровных белых зубов с выделявшимися на их фоне крупными клыками. Эта деталь портила его в целом благообразный вид человека светского, ухоженного, придающего значение своей внешности и манерам. — Я так думаю, что мой визит не стал для вас неожиданностью. Вы ведь наводили справки о моей скромной персоне…

Этот факт Дорохов не собирался отрицать.

— Да, Пол, я вас ждал, но, честно говоря, не сегодня.

— А зачем откладывать? — Ксафонов постучал пальцем по сигарете, стряхнул наросший пепел. — Тем более, что Шепетуха тут же прибежал и обо всем в подробностях доложил. Вы, Андрей, правы, действительно мразь ушастая, удивительно гнусный и неприятный тип.

Дорохов промолчал. Аполлинарий Рэмович расценил это молчание по-своему:

— Да, я понимаю, как-никак, а начальство, приходится выбирать выражения. Но в одном Шепетуха прав: денег мы потеряли чертову уйму. — Все так же улыбаясь, Ксафонов посмотрел прямо в глаза Дорохову. Андрей выдержал этот взгляд и улыбнулся в ответ:

— Вы прекрасно знаете, что я тут ни при чем…

— Я-то знаю, — вздохнул Пол сочувственно, потыкал в дно хрустальной пепельницы недокуренной сигаретой. — Только как это объяснить другим?.. Ведь ни для кого не секрет, что именно вы фактически руководите ассоциацией и деловые прогнозы составляете тоже вы.

После этих слов наступила довольно длинная пауза. Ксафонов смотрел в окно, легко барабанил кончиками пальцев по полировке стола. Дорохов курил. Игра в молчанку затягивалась.

— Ну и что будем делать? — Аполинарий Рэмович поднял тонкие брови, вопросительно взглянул на своего визави.

Андрей пожал плечами.

— Вы что, хотите, чтобы я вернул вам деньги?

Ксафонов радостно засмеялся, да так простодушно, что входная дверь слегка приоткрылась и в нее заглянул телохранитель.

— А вы, Андрей Сергеевич, оказывается, шутник, — проговорил толстяк, утирая платочком выступившие слезы. — По-моему, вы не представляете, о какой сумме идет речь. Я подозреваю, что вы насмотрелись плохих отечественных боевиков и считаете, что мы собираемся пытать вас раскаленными утюгами и требовать несчастные пятьсот тысяч долларов. Должен вас разочаровать — эти времена давно прошли. Я, Андрей Сергеевич, мелочами не занимаюсь. С Шепетухой — он парень свойский — мы и сочтемся по-свойски, а к вам у меня есть вполне конкретное деловое предложение.

Ксафонов помедлил, вновь достал пачку «Данхил» и предложил Андрею. Тот взял сигарету, прикурил от протянутой ему зажигалки.

— Должен вас предупредить, — начал Пол, закуривая, — что если вы откажетесь, ничего страшного не произойдет ни с вами лично, ни с Марией Александровной, — он сделал паузу, но Дорохов никак не прореагировал. — Ну не договорились, и все тут!

Ксафонов продемонстрировал в улыбке свои клыки.