Дендрофобия - Наталья Горская Страница 48

В целом, ничего странного для человека, который почти всю сознательную жизнь проводит в «местах не столь отдалённых». Зачем ему семья и дети, если у него фактически нет дома, или он там почти не бывает? Фактически он «живёт» в тюрьме и тюрьмой. Зачем ему отношения с властью, если все его отношения с ней исчерпываются той же тюрьмой? Убивать разрешалось только в крайних случаях, и то каждый случай убийства обсуждался на последующей «сходке». И если убивший другого преступника вор признавался неправым, его ждала та же участь – смерть. Во как!

Первый серьёзный сбой в системе возник из-за того, что некоторые криминальные «авторитеты» принимали участие в Великой Отечественной войне, вступали в ряды Красной Армии, чтобы защитить страну от нацистов. По уголовному канону это было недопустимо: нарушался полный запрет на какое бы то ни было сотрудничество с государственными органами, как в виде участия в проводимых ими общественных мероприятиях, так и содействия им. После победы над фашистской Германией между вернувшимися с войны «законниками» и теми, кто не отступил от традиций преступной среды, началась знаменитая «сучья война», в результате которой обе стороны понесли значительные потери. Есть мнение, что именно тогда старый клан «воров в законе» практически исчез в первоначальном виде, а возродившийся позднее был уже совершенно иного качества.

Стихийное обогащение в 80-ые и 90-ые годы на фоне массового обнищания страны сыграло с преступным миром дурную шутку: стало всё и вся возможным купить. Когда в стране появились так называемые «цеховики» – подпольные производители дефицитных товаров, – к ним сразу же проявили интерес представители криминала. Контроль теневого бизнеса принёс баснословные доходы. Преступные законы «понятия» и сами преступники стали меняться под влиянием денег. Какой уж тут целибат, если жизнь потекла по ресторанам, казино, курортам, где женщины – на любой вкус, цвет и размер? Быть вором оказалось модным и прибыльным, а преступная корона, как оказалось, имеет свою цену. Законники старой формации приняли «покупных» в штыки: «Гуляйте отсюда, вы – не воры!». Прямо-таки разгневанное «вон из профессии!». У знаменитого Япончика уже была жена, он дожил до внуков, но тоже заявлял это «вон из профессии!» вновь прибывшим.

Традиционно «вором в законе» может считаться лишь человек, имеющий судимости, достаточный авторитет в преступной среде, в отношении которого выполнена формальная процедура так называемого «коронования». Однако в последнее время стали известны случаи покупки этого титула людьми, никогда не отбывавшими наказания и даже не судимыми, хотя бы условно. В отличие от многих других криминальных сообществ, эта организация не имеет чёткого ядра и «постоянно функционирующих отделений». Именно эта неустойчивость и усложняет борьбу с ней, так как отсутствуют чёткие определения подобных преступных сообществ, их отличительные признаки. Эпитеты «устойчивая» и «сплоченная» преступность слишком абстрактны для однозначной юридической трактовки. А любая расплывчатая формулировка в законодательстве очень опасна: она позволяет передергивать факты, чем часто пользуются как адвокаты, так и обвинители.

Сообщество «воров в законе» действует на основе полного равенства участников, объединённых жесткими рамками блатных традиций. В число функций данного сообщества входят сплочение отдельных преступников и их групп, контроль над некоторыми сферами преступной деятельности, разрешение конфликтов в преступной среде, организация и контроль использования общих преступных касс, внешние контакты с преступными организациями зарубежных стран. В то же время среди «воров в законе» идёт постоянная борьба за власть, выделяются отдельные противостоящие друг другу группировки: «чёрные» и «красные», «славяне» и «кавказцы», «бубновые» и «пиковые». Особую опасность представляют те «воры в законе», которые контролируют экономическую преступность, имеют доступ к бюджетным деньгам и пользуются влиянием на политические процессы. Говорят, что таких в современной России – 10–15 человек. Хотя, кто там знает? Перепись им проводили, что ли? Но если называют конкретные цифры, стало быть, люди эти не по норам ныкаются, а совершенно открыто «делают дела».

В головах инфантильной публики созрела идея блатной «романтики», окутанной неким манящим ореолом. Бандитские «понятия» иным видятся чуть ли не рыцарством! Мало кто сейчас не понимает, что общество наше криминализировано до крайности. И мало кто об этом теперь не говорит. Но никто не знает, что с этим делать. Эксперты и политики горячо спорят друг с другом до хрипоты, но сходятся в одном: произошло огосударствление и легализация организованной преступности. С улиц «мафия» проникла во власть и теперь угрожает экономической безопасности страны. Неспособность (или нежелание) властей эффективно противостоять ОПГ вызывает серьёзную обеспокоенность у всех, кто в полной мере осознаёт их повышенную общественную опасность. Высказываются самые радикальные способы решить эту проблему: от жесточайшей конфискации до уничтожения всех бандитов по одному, как это сделали в той же Туркмении, как это делают в Китае. Ещё вспоминают знаменитый «подарок» Фиделя Кастро для США, куда он выслал с Кубы вместе с политзаключёнными, не согласными с его режимом, всех наркоманов и преступников.

В России всё спотыкается о вопрос: а сколько их у нас? Кого ими считать? Что греха таить, если у многих известных политиков и бизнесменов, как бы сказать помягче… очень и очень непростое юридическое прошлое. Сколько у нас проворовавшихся чиновников, создающих «питательную среду» для криминала? Сколько коррумпированных сотрудников правоохранительных органов, покрывающих и даже использующих криминальных королей «в своих интересах»? И речь идёт не о каких-то рядовых сотрудниках, которые оступились от унизительного чувства бедности, а о крупных милицейских чиновниках, которые сознательно и, надо заметить, очень грамотно, идут на выгодные сделки с преступным миром. Попробуй, схвати их за руку – вывернутся. Да ещё и пытающегося их схватить на обе лопатки положат. Так приложат, что потом и не встанет.

Ужас в том, что в стране настолько много людей, которые имели в своё время проблемы с законом, что и не знаешь: кого больше. Тех, которые сумели его обойти без каких-либо последствий для себя, или тех, кто всё же запутался в его хитросплетениях. Если взять любой небольшой городок, где после Перестройки были ликвидированы практически все рабочие места, там больше половины мужской части населения уже сидели. Некоторые парни, которые родились в начале 80-ых годов, теперь говорят: «Я как белая ворона остался, потому что мои ровесники уже ВСЕ сидели! Даже как-то неудобно становится, что я ТУДА ещё не загремел». И это ни какие-то кровожадные убийцы, хотя, на почве массовой алкоголизации и показа по всем каналам телевидения сцен насилия и таких немало.

Простой пример: работал молодой человек на фабрике комбикормов. От фабрики имел квартирку двадцать «квадратов» (не хоромы царские, конечно же, но хоть какой-то угол был), зарплату (иногда даже одним комбикормом) и что называют соцпакетом (поликлиника за десять километров от дома). Но вот фабрика закрылась, и даже таких «благ» не стало! Что делать, куда податься сотне-другой таких человек, которые за день потеряли ВСЁ, что у них было? В менеджеры, которые в телевизионной рекламе кофе рекламируют на фоне ослепительного офиса? Двести менеджеров на селе – это, конечно, круто! На программиста или веб-дизайнера быстренько переучиться? Ага, в деревне, где компьютера нет даже у завскладом!.. Он не бездельник, он в трактористы хотел податься в ближайший совхоз, ему даже сказали, что трактористы пока ещё вроде как нужны. Одна беда – тракторов нет. Десять трактористов делят одну машину! Зарплату выплачивают, что называется, по настроению: «А вы её не заработали!».