История Билли Морган - Джулз Денби Страница 49

Когда это закончится, я все изменю. Найму кого-нибудь управлять магазином, уеду, устрою себе длинные каникулы, куплю какой-нибудь кругосветный тур. Эта дурацкая история с газетой в каком-то смысле поможет… как там Лекки говорит? Ах да, закрыть тему. Я закрою эту тему. Я давно уже поняла, что не смогу спасти Джас, это тяжело, очень тяжело, но нужно быть реалисткой. Я люблю Натти, но теперь он взрослый человек; я не могу всю жизнь ходить за ним хвостом, как тоскующий синий чулок. Я всегда готова прийти к нему на помощь, но я хочу дышать, я хочу жить.

Когда я пришла, Лекки уже сгорала от любопытства. Она чуть из штанов не выпрыгнула, когда я рассказала ей, что приезжает репортер, чтобы поговорить с миссис Скиннер, Джас и Натти, что визит сперва отменили, потом перенесли на сегодня; это ее чуть с ума не свело. Ей хотелось взглянуть хоть одним глазком, ее история очень воодушевила, меня же нисколько. Мне не слишком-то хотелось об этом говорить, но Лекки жадна до сплетен, так что пришлось в деталях описать ей восторг миссис С. при мысли о фотографе, и как та по крайней мере трижды бегала в универмаг «Макс» за покупками, с открытым ртом и выпученными глазами. Я сказала Лекки, что подумываю о долгом отпуске, когда все это закончится, и, к моему удивлению, она расплакалась, затем выскочила из-за прилавка и обняла меня. Успокоившись, она отправилась в «Старбакс» добыть нам перекусить и вернулась с охапкой туристических проспектов. Лично мне понравились Гавайи, но кому ж они не нравятся?

Как бы то ни было, размышления об отпуске заставили меня на время все позабыть, хотя Натти звонил мне, что, казалось, должно было напоминать мне обо всей этой дряни. Он описал весь ужас, что происходил в квартире Джас, как этот парень всех фотографировал, как репортерша пришла вместе с миссис Скиннер, и какой уродиной выглядела его бабка, и что он сказал этой девице и, ох, все было пересказано в деталях. Уже не в первый раз я с тоской подумала о тех днях, когда мобильные телефоны были агрегатами из области фантастики. Я всячески пыталась его успокоить, но это было бесполезно, я слышала, как на заднем фоне миссис Скиннер орет на Мартышку и, как я поняла, плачет Джас. Я с трудом сдерживала желание бросить все и бежать туда, но этого делать не стоило: я ведь считалась всего лишь «другом семьи». Я должна сохранять спокойствие, не вмешиваться, не выглядеть слишком надоедливой, слишком подозрительной. Я должна оставаться уравновешенной, не проявлять чрезмерного интереса. Вы когда-нибудь пытались выглядеть естественно? Это самая сложная штука на свете, и чем больше пытаешься, тем менее естественно ты выглядишь. Единственное, что может помочь, решила я, – думать о чем-то другом, в данном случае – о магазине, так что я неистово бегала взад-вперед, переоформляя витрины и выкладывая новый товар.

После обеда у нас случился наплыв покупателей, мы сделали неплохую выручку, это меня немного отвлекло – зеленый янтарь оказался ужасно популярным. Я стенала, что не могу найти поставщика приличной бирюзы, и составляла список товаров, которые нужно дозаказать, когда зазвонил колокольчик и в магазин кто-то вошел.

– Лекки, милая, обслужи джентльмена, я хочу позвонить Беттельштайнам насчет серебряных цепочек…

– Билли…

Этот мужчина. Его голос… я знала этот голос… я… Внезапно мир сузился до темного дверного проема, до высокой, окутанной туманом фигуры. Я моргнула. Я услышала свой голос точно откуда-то издалека, волосы встали дыбом.

– Микки? Микки? Это ты?

Он шагнул к свету. Нет, не он – его отец. О, я в самом деле подумала… о боже, это он. Словно пойманная птица неистово затрепыхалась в сердце, горло сжалось, как кулак. Господи, подумала я, он, господи, какой он старый. Онемевшая, я искала в нем черты своего милого мальчика, юноши, которого так отчаянно любила. На его месте стоял человек, на лице которого были написаны горечь и настороженность, выцветшие васильковые глаза были холодны и полны подозрения. Его широкие плечи обвисли, дешевая майка обтягивала пивной живот, некогда сияющий водопад каштановых локонов небрежно обрезан до банальной короткой стрижки, все еще густые волосы потускнели и огрубели. Глубокие складки залегли от носа к губам.

Уголком глаза я заметила, что Лекки стоит, глупо вытаращив глаза: неужели эта престарелая развалина и есть тот прекрасный сорвиголова, о котором я рассказывала? Я молча подала ей знак, и она демонстративно занялась стойкой с открытками.

Я попыталась откашляться.

– Э, да, вот это сюрприз…

Он пробормотал:

– Твоя мать сказала, где ты. Я хочу поговорить. Наедине.

– Да, да, конечно. Пойдем в кабинет.

Казалось, он заполнил собой всю крошечную комнату, я встала за своим неприбранным столом и предложила ему сесть. Он не сел, он не смотрел мне в лицо. Совсем как в старые времена. Мы оба стояли, молчали. Он выпятил челюсть, как всегда, когда чувствовал себя неуютно, его красные, разбитые пальцы барабанили по швам Дешевых мешковатых джинсов – так бывало всегда, когда он нервничал и… Ах, куда подевалась моя любовь, где в этой разрушенной плоти скрывался мой юный муж, мой…

Внезапно я поняла, почему он пришел. Об этом кричала каждая линия его тела. Хорошо зная его, я испугалась, что он сейчас выложит все, и Лекки услышит.

– Микки – э, что ж… Хочешь кофе? Или во…

Он отмахнулся, совсем как прежде. Я очень остро ощущала, что мой вид ему отвратителен. Не знаю, бывало ли такое с вами, но поверьте мне, это очень дерьмово. Я почувствовала себя униженной, слабой и присела на край стола.

– Ты знаешь, почему я здесь. – Он говорил так, словно это стоило ему огромных усилий. – Ты знаешь… я видел ту газету… парень на работе показал, ученик. Я видел… его… я…

Надо взять контроль над ситуацией, и как можно скорее.

– Да, да. Я знаю. Микки…

– Не называй меня так. Никто больше меня так не зовет. Меня теперь зовут Майклом.

– Извини. Хорошо, Майкл, послушай, здесь не место для таких разговоров. Понимаешь? Не здесь.

Он скорчил гримасу. Я подумала, может, у него что-то болит.

– Мик… гм, с тобой все в порядке? Ты какой-то…

Он снова махнул рукой.

– На работе перенапрягся, поднял что-то тяжелое. Не важно, тебе не о чем беспокоиться. Долгая поездка получилась, вот и все. Послушай, ты меня не выставишь, понимаешь, у меня семья, дети, я не…

– Я не собираюсь тебя выставлять; просто давай не здесь, хорошо?

Мои мозги напряженно работали; я должна заскочить к Джас, как обычно, после работы, но… ч-черт, это важнее. Микки… Майкл мог все испортить, если себя накрутит. Как и прежде, я должна сделать то, что будет лучше для нас обоих, вопреки ему. Я – я так устала, так измучилась. Нужно сосредоточиться. Я на долю секунды прикрыла глаза, затем вдохнула, сообразив, что перестала дышать.

– Э… лучше приходи вечером ко мне домой, после работы, скажем… в половине шестого. Я напишу адрес, это зозле церкви.