Золотое сечение Иуды - Валерий Ламзов Страница 49

Покупки были погружены, сигареты докурены. Продолжать разговор не хотелось.

– Поехали, – предложила Анна.

– Поехали, – согласилась Вероника и зло швырнула окурок в мусорную урну. – Я тебя, Анна, не понимаю.

Разговор с Вероникой оставил в душе у Анны неприятный осадок. А ведь в чем-то она была права. «Моя жизнь в Лондоне не похожа на ту, какой живут здешние беглые миллионеры. Они в тусне, каких-то разборках, интригах, вечно ноют, в постоянных пьянках. Новые русские толстосумы уже настолько негативно зарекомендовали себя в сознании англичан, что в пору детей ими пугать. Сплошная грязь». Моя жизнь здесь, действительно, проходит мимо – она поймала себя на том, что хочет в Москву, хочет в родную деревню, хочет видеть Ванина и набрала номер.

Сергей Арнольдович ответил сразу:

– Здравствуй, Аннушка. Как ты там, мой хороший?

– Я скучаю, Ванин. Забери меня к себе.

– А как же дети? – спросил Сергей Арнольдович.

– Дети – нормально. Мама здесь. Она справится, прислуга поможет.

– Очень хорошо, – обрадовался Ванин. – Я все организую. Завтра утром вылетай. Я все организую. Тебе сегодня все детали сообщат.

В Домодедово Ванин приехал встречать жену сам. Машина подошла прямо к трапу, и Анна, как счастливая девчонка, прыгнула на заднее сиденье, где ее принял в свои объятия Сергей Арнольдович.

– Ты не можешь себе представить, как мне без тебя плохо, – сказал ей Ванин.

– Знаю, – ответила Анна.

– Откуда?

– Мне тоже плохо без тебя, – она отстранилась от него, посмотрела пристально в его голубые глаза. Ей почему-то страшно захотелось потереться об его бороду. Она прижалась к нему щекой. – Давай жить как люди, Ванин.

– Давай, – согласился он, толком не понимая, что она имеет в виду.

Прошло совсем немного времени, и вся семья снова перебралась в Москву, вернее, в свой загородный дом. Пресытившись жизнью в туманном Альбионе, Анна заявила, что ни за какие коврижки больше не поедет жить в Европу. Одно дело поехать на неделю, походить по магазинам, потусоваться, встретиться с приятельницами, побродить по музеям. Но чтобы жить – никогда.

Анна установила незыблемое правило: в 20 часов Ванин, как штык, должен быть дома. И надо отдать должное, Сергей Арнольдович неукоснительно соблюдал это требование. Периодически она наезжала в офис, и немного посидев у мужа, уезжала. Евгении Петровне она обязательно привозила что-нибудь вкусненькое или какую-нибудь приятную безделушку. А бывало, что и то, и другое. Вроде мелочь, но зато в конторе знал каждый, кто в доме главный. Ну, а Евгения Петровна – это были ее глаза и уши. Правда, был еще и Константин Скворцов, вернее, Константин Матвеевич. Он тоже позванивал Анне Павловне и сообщал о самочувствии мужа, о том, о сем, но Евгения Петровна – другое дело. Она – женщина. Более того, в последнее время Костя ей перестал нравиться. Мужчина, что называется, забурел. Так ей казалось, во всяком случае. Если Сан Саныч Матвейчук был душой коллектива, то Костя, по словам Евгении Петровны, «у народа любовью давно не пользовался. Считал себя идейным вождем бизнеса компании Ванина, можно сказать, его мозговым центром». Зная все это, Анна не считала нужным делиться с мужем офисными сплетнями, полагая, что ему было бы это неприятно. «У него есть Попов, – думала она, – пусть он и докладывает». Офисные дела – не мое дело. Но по большому счету, против Кости она ничего не имела. Просто сердеце ей что-то подсказывало, а что, она еще сама толком не понимала.

Однажды во время очередного посещения офиса, выйдя от Ванина и поболтав с Евгенией Петровной, Анна уже собралась уходить, как секретарша движением руки остановила ее и заговорчески пригласила следовать за ней.

– Анна Павловна, вы уж меня извините, – залепетала женщина, – но я считаю себя не чужим для вашей семьи человеком, и потому вот решилась, наконец, поговорить с Вами.

Евгения Петровна вся дрожала от волнения, и Анна, чувствуя недоброе, принялась ее успокаивать:

– Да что с Вами, голубушка? Успокойтесь, – говорила ей Анна. – Что такое Вас напугало? Что случилось?

Евгения Петровна поведала, что ее маленькая кухонка находится между кабинетом Ванина и комнатой отдыха. И иногда ей приходится по делам заходить в эту комнату. Там стенки тоненькие, и все слышно, как на духу: что происходит в кабинете Ванина, о чем говорят у шефа.

– Вы знаете меня, Анна Павловна. Мне чужие разговоры не нужны. Но не ходить же с пробками в ушах.

Анна согласно кивала ей головой, пытаясь угадать, о чем же идет речь? Но ничего путного не приходило в голову.

– Так вот, – продолжала секретарша, – с тех пор, как вы уехали в Англию, у Сергея Арнольдовича появилась странная привычка. Когда он остается один в кабинете, он постоянно с кем-то разговаривает. Один. Я поначалу думала, что по телефону, но однажды подсмотрела в щелочку и вижу, он сидит на диване и говорит, обращаясь к кому-то, рядом якобы сидящему, но там никого не было.

– Как это никого? – переспросила Анна Павловна, явно ошарашенная такой новостью.

– Так, никого нет. Потом всякий раз, когда такое происходило, я стала прислушиваться и даже имя собеседника узнала.

– И кто же он? – со страхом в голосе спросила ее Анна Павловна.

– Не поверите. Но Сергей Арнольдович обычно называет его Иудой. «Брат мой, – говорит, – Иуда».

– Иуда? – переспросила Анна.

– Да, Иуда. Но это еще не все. Иногда он заказывает кофе или чай, или выпить что-нибудь и тоже на двоих. И второй прибор всегда не тронут.

– Вы никому не говорили об этом? – спросила взволнованно Анна Павловна.

– Нет, что Вы. Я бы и вам не сказала, если бы не вчерашний случай.

– А что произошло вчера? – насторожилась Анна.

– Вчера утром он, как обычно, прошел в кабинет, попросил чашку кофе с молоком, как всегда. Через некоторое время слышу, он разговаривает.

– С кем он говорил? – с тревогой в голосе спросила Анна. – Опять с Иудой?

– Такого никогда не было, – продолжала Евгения Петровна, удивляясь не меньше жены шефа. – Городской телефон в руках, а он разговаривает с этим братом Иудой, а потом просит меня соединить с Поповым и дает ему указания. Что делать? А потом опять с этим Иудой говорит. Да так живо будто он и на самом деле здесь. Как такое возможно, не понимаю. Я вот и испугалась, ночь не спала. Слава богу, что Вы пришли. Рассказала, и сразу как-то стало легче.

Анна, как могла, успокоила секретаршу, еще посидела с ней для приличия. Выпили по чашечке кофе, и Анна попросила Евгению Петровну никому об этом не говорить. Сама же попрощавшись, пулей сбежала вниз, велела шоферу везти на квартиру к Цуце Парменовне.

Цуца ждала. Анна позвонила ей из машины, сообщив, что едет.

“Видать что-то случилось», – подумала Цуца, если сама решила приехать. Нечасто такое бывает».