Банкир - Лесли Уоллер Страница 49

У нее, как всегда, был деловитый вид, хотя на этот раз она выглядела так, как если бы была «на людях», и это придавало ее внешности безупречно законченный характер: из миловидной блондинки с естественным цветом лица и волос она превратилась в холодный манекен, украшающий страницы модного журнала «Вог». Каждый волосок в прическе был приглажен. Она сильнее, чем обычно, подвела глаза, и они стали казаться больше и выразительней. Кожа на лице стала матовой и бархатистой. Разглядывая сейчас Эдис, Палмер вспомнил, как дурно обошелся с ней сегодня утром, когда она предстала перед ним в своем домашнем обличье.

В чем же дело? – думал он. Почему он всегда недоволен? Почему, что бы она ни делала, все было ему не по душе? Может быть, он слишком хорошо ее знал? Она уже не могла больше быть для него загадкой, и ничто в ней не могло теперь заменить эту утраченную тайну. Однако почему же вообще он нуждался в каких-то заменах?

Эдис почувствовала, что он ее разглядывает. Она подняла глаза, и их взгляды встретились.– Тебе кофе? – спросила она и протянула ему наполненную до краев чашку.– О чем ты сейчас думал?

Палмер напряженно сжал губы:– Да так, ни о чем.

– А я и не предполагала, что «ни о чем» может иметь такую глубину,– сказала Эдис.

– Я подумал,– сказал Палмер, пытаясь быть хотя бы отчасти правдивым,– как хорошо ты сегодня выглядишь.

Светло-карие глаза Эдис широко раскрылись. В искусственном освещении комнаты они казались почти серыми.

– Только не выдумывай, пожалуйста, дорогой,– сказала она.– Ты просто давал оценку моему «официальному», как ты называешь, виду и удивлялся, зачем мне это понадобилось.

– Нет,– ответил Палмер.

– Тогда ты, наверно, удивлялся, как это я нашла время для того, чтобы привести себя в порядок после целого дня хлопот со строителями и целого вечера, ушедшего на то, чтобы пораньше уложить спать детей.

– И это как-то не приходило мне в голову.

– Что ж, если хочешь знать, изволь: сегодня первый вечер, который мы проводим вместе дома. Впервые за всю неделю, кажется? Вот я и постаралась.

– Я очень рад,– сказал Палмер, гадая про себя, примет ли она и эту ложь.

– Ну, ладно, пей кофе.– Она немного помолчала, а потом тихо проговорила:– Сегодня утром у меня на глазах произошла ужасная вещь: один из наших рабочих упал с лесов.

– Сильно расшибся?

– Переломов нет, однако мастер отправил его домой. Я настаивала, чтобы его осмотрел врач, и мастер обещал позаботиться. Но как я могу это проверить?

– Он же застрахован.

– Да я не о том, Вудс,– возразила она.– Раньше я думала, что такие случаи бывают только на больших стройках, там, где возводятся небоскребы или мосты. Но когда это случается у тебя в доме, как-то теряешься.

– Несчастные случаи могут быть где угодно.

Эдис нетерпеливо вздохнула, и ее рука потянулась к сигаретам Палмера.– Не в том дело, дорогой,– проговорила она.– Не могу толком объяснить, в чем тут суть, но я все еще никак не приду в себя. Палмер зажег спичку и поднес ее к сигарете Эдис.– Не принимай это близко к сердцу, рано или поздно мы ко всему привыкаем. Тебе ведь не больней, чем рабочему, который сорвался сегодня с лесов, или кому-то другому, кого переехала машина, или девушке, которую изнасиловали в Сентрал-парке.

Эдис поморщилась и устремила взгляд на тлеющий огонек своей сигареты.– Знаешь, я хотела бы жить так, чтобы не видеть вокруг себя такого грубого насилия. Здесь, в Нью-Йорке, с ним сталкиваешься повсюду.

– Ты думаешь, в других городах иначе?

Эдис махнула своей длинной узкой рукой, как бы отвергая его мысль.– Я говорю не только о себе, меня тревожит, как это повлияет на детей.

– Ну, они-то недурно приспособились ко всем переменам,– сказал Палмер с легкой усмешкой. Затем решил продолжить свою мысль:– А вот ты все никак не привыкнешь…

К его удивлению, она утвердительно кивнула в ответ:– Да, пока еще не привыкла. Со временем все, наверно, пройдет, но признаюсь, меня это ничуть не радует. Мне ведь не одиннадцать лет, как Джерри, а сорок. В этом возрасте нелегко привыкать к неожиданным переменам.

– К счастью, тебе не дашь больше ну, скажем, тридцати… трех, не так ли?

– Что-то не похоже, судя по тому, как ты разглядывал меня сегодня утром.

– Когда тебе приходит охота по-своему истолковывать чужие мысли, я…

– Как бы то ни было,– прервала его Эдис,– очень плохо то, что мы никого не знаем в Нью-Йорке, а перспектива заводить новые знакомства меня не привлекает.

– Однако мы встречаемся со множеством всяких людей, я бы сказал, что их даже слишком много.

– Это не более чем официальные визиты,– ответила Эдис.– Нас приглашают, потому что… ну по разным причинам. Чаще всего через каких-нибудь общих знакомых. Сейчас мы не приглашаем к себе только из-за того, что еще не готов наш дом. Но как только он будет закончен, начнутся ответные приглашения, эта перспектива меня просто удручает.

– Здешние люди, в сущности, не так уж отличаются от наших друзей в Чикаго.

Эдис вздохнула: – Друзья – это все же друзья, а людям, которых встречаешь впервые, далеко до друзей. Во всяком случае, я понимаю это так. Может быть, в Нью-Йорке случайные встречи и называют дружбой, я не знаю.

– А я и не подозревал, что тебе здесь так…

– Это пройдет,– вставая, прервала его Эдис.– Если ты допил кофе, давай обсудим сейчас наши планы.

Палмер посмотрел на свою полную до краев чашку и поднялся из-за стола, сказав:– Я возьму кофе с собой. Скажи мне лучше, почему ты так предубеждена против Нью-Йорка.

Эдис молча направилась в соседнюю небольшую комнату, которую администрации отеля угодно было величать библиотекой. Смахнув пыль с двух кресел, Эдис подвинула их к столу, убрала со стола ящик с книгами и развернула чертеж.

– Неужели мы снова будем обсуждать вопрос о несущих стенах и о том, что я должен буду делать в моем новом кабинете? – спросил Палмер.– Если так, то я…

– Этот вопрос я решила еще сегодня, в два часа дня все уже сделано,– резко оборвала его Эдис.– Завтра твой кабинет будут штукатурить.

– Хорошо. Какая же у нас повестка дня на сегодняшний вечер?

Эдис медленно опустилась на одно из кресел и некоторое время молча пристально разглядывала чертеж. Уголки рта у нее слегка опустились, будто она увидела что-то очень грустное.

– Вудс,– проговорила она,– присядь-ка.

Он сел и поставил чашку с блюдцем прямо на чертеж.

– Я не комический персонаж,– медленно проговорила Эдис,– и я не хочу, чтобы со мной обращались таким образом.

– А почему ты?..

– Я знаю, что такое быть посмешищем,– продолжала она, перебив Палмера.– Еще подростком мне пришлось испытать это, я была длинноногой верзилой, выше всех моих сверстников. Но с первого же года, когда я стала появляться в обществе, никто больше не находил меня смешной. И я решительно возражаю против такого со мной обращения.