Опечатки - Терри Пратчетт Страница 5

Всё поняли? Ну так вот: быть писателем – это то же самое, только не про бокс.

Да, всё так просто.

Предисловие к «Брюэровскому фразеологическому словарю», издательство Millennium, 1999 год

Думаю, у каждого из нас есть свои критерии успеха. Меня попросили написать это предисловие – вот мой критерий. Это некоторым образом замыкает круг. У меня несколько полок уставлено разными изданиями «Брюэровского словаря», старыми и новыми, которые я покупал много лет.

Преподобный Эбенезер Кобэм Брюэр мечтал рассказывать людям разные полезные сведения. Среди прочего он написал «Руководство по знаниям», словарь чудес и «Краткий справочник аллюзий, ссылок, сюжетов и рассказов». Но обессмертил его имя все-таки фразеологический словарь. Эта книга… ладно, читайте об этом ниже.

Я проверял. Мой экземпляр всё еще стоит на полке. А теперь читайте дальше.

Я был брюэровским мальчиком. Свой первый подержанный экземпляр я схватил в двенадцать лет. Он до сих пор в отличном состоянии – если вспомнить всё, что я с ним делал.

Он познакомил меня с мифологией, древней историей и многими другими дисциплинами, поскольку это непредсказуемая (см. страницу 1063) книга. Другими словами, вы вряд ли найдете в ней то, что искали, но зато обнаружите три совершенно неожиданные статьи, которые окажутся даже интереснее. Прочитать только одну статью в «Брюэровском словаре» – это примерно как съесть только один орешек. Это практически невозможно. В мире много полезных книг. Но начинать лучше с «Брюэровского словаря».

Описать эту книгу непросто. Ее можно назвать «компендием» (я не нашел этого слова в своем старом издании, зато нашел «Комплютенскую полиглотту», так что время провел с пользой) мифов, легенд, цитат, исторических анекдотов и сленга, но на самом деле она куда обширнее. Пожалуй, это «образование» в самом прямом смысле этого слова. Словарь процветал в те дни до «Кто хочет стать миллионером», когда люди верили, что если терпеливо запоминать всякие мелочи, знание важных вещей разовьется само собой и человек сделается лучше.

Для этого нового издания словарь переработали. Наряду с гунном Аттилой в нем появился Гэндальф (а почему, собственно, и нет?). Нимфы поскучнее и невнятные классические пассажи уступили место таким новинкам в языке, как «с места в карьер» и «сидеть как дурак с мытой шеей». Малопонятными Брюэровский словарь признаёт только по-настоящему непонятные вещи. Жаль, что их убирают. Преданным брюэритам остается только надеяться, что однажды издательство «Кассель» согласится выпустить «законсервированное» издание, в котором сохранит все эти окаменевшие мифы и легенды.

Но сегодня – это завтрашнее вчера. Однажды Fab Four (спросите у папы) станут… ну, просто на них всем станет наплевать. Учитывая скорость, с которой всё меняется, они уже почти ушли с арены. И это очень поучительно – наблюдать, как они занимают свое место рядом с римскими сенаторами и мифологическими животными и как постепенно оседает поднятая ими пыль.

Для жителей следующего тысячелетия мы будем древностью.

«Брюэровский фразеологический словарь» – первая книга, к которой стоит обращаться, когда возникают вопросы, и последний выход, если другие справочники ничем не помогли. Ни одна книжная полка и ни один мир не могут существовать без этого словаря. Вот и всё.

The Guardian, 6 декабря 2003 года

Наверное, в этом виноват интернет. Люди стали говорить о писательстве в терминах «приобретения». Откуда вы берете идеи, персонажей, время? На самом деле они говорят следующее: укажите мне дорогу к Святому Граалю.

В лучшем случае можно отделаться горстью штампов, которые стали штампами, потому что… потому это правда, потому что они работают. Я слышал размышления многих писателей на эту тему, и мы все, так или иначе, оперируем полудюжиной одних и тех же клише. Да, всё время кажется, что хотят от вас вовсе не этого, но люди продолжают задавать вопросы, надеясь, что однажды вы забудетесь и выдадите им настоящий секрет.

Но эта газета мне заплатила. Кстати, это тоже важный совет.

Когда мне было тринадцать, я поехал на первый в своей жизни научно-фантастический конвент. Когда это было? Так давно, что все, кроме Майка Муркока, явились в спортивных пиджаках.

Почти все авторы научной фантастики раньше были ее фанатами. Они все привыкли не платить долги, а передавать опыт. Я не знаю ни одного другого литературного круга, в котором известные авторы так возились бы с новичками и растили бы себе конкурентов.

Я вернулся с конвента, твердо решив стать писателем. В конце концов, я уже пожал руку Артуру Кларку, так что теперь мне нужно было просто работать…

Первое, что я сделал, закончив писать книгу, – начал писать вторую. Такой план действий предлагал, кажется, Дуглас Адамс, хотя сам он, как известно, не сумел последовать своему совету.

Последние несколько месяцев работы над книгой очень утомительны. Письма летают туда-сюда, американскому издателю приходится объяснять все коннотации слова «какашка», он серьезно соглашается, что заменить его на «говешку» невозможно, автор таращится в текст, который прочитал уже столько раз, что совершенно утратил нить повествования, переписывает и отделывает его, а потом нажимает кнопку «Отправить». Текст улетает. В наше время автор лишен даже успокаивающей возможности распечатать рукопись. Только что вы были писателем, а теперь вы просто что-то написали. И именно в этот момент, когда теплое розовое свечение, которое окружает вас после окончания книги, уступает место черной послеродовой депрессии, из-за того что вы закончили книгу, нужно начинать сначала. К тому же это отличное оправдание – можно не убирать справочники. Сложно от этого отмахнуться, сидя в кабинете, где одни книги лежат в других вместо закладок.

Следующая вещь – пока еще не книга. Это введение, вероятное название, какие-то наброски, которые могут позднее стать сценами, диалоги, газетные вырезки, закладки в старом учебнике или даже десять тысяч слов, напечатанных на пробу. Вы не тратите время зря. Вы снова в игре. Вы работаете над книгой. Вы настраиваете свой внутренний радиоприемник. Когда вы поймаете частоту будущей книги, информация немедленно погребет вас под собой.

О чем-то говорят по телевизору. Посторонняя книга сообщает исторический факт, который вам совершенно необходимо узнать в эту самую секунду. Вы сидите на ужине рядом с послом, который хочет поговорить о юридической коллизии, возникающей в случае убийства на территории посольства, если убийца выбегает наружу, то есть технически в другую страну, и сюжет жадно заглатывает эту мысль.

Люди – отличный источник информации. Может быть, даже лучший. Старый постовой расскажет вам о службе в полиции больше любого учебника. Пожилая дама с радостью поговорит о жизни акушерки в тридцатые годы, без всяких врачей, когда при взгляде на пациентку кровь стыла в жилах. Почтальон в отставке поведает, что разносить почту по утрам непросто не только из-за собак.