Говори - Лори Андерсон Страница 5

Друзья

Рэйчел со мной в уборной. Отредактируем это.

Рашель со мной в уборной. Она сменила имя. Рашель восстанавливает свои европейские корни, зависая с иностранными студентами, прибывшими по обмену.

После пяти недель занятий она может ругаться по-французски. Она носит черные чулки со стрелками и не бреет подмышки. Она машет рукой в воздухе, и вы ловите себя на том, что думаете о молодых шимпанзе.

Я не могу поверить, что она была моей лучшей подругой. Я в уборной пытаюсь приладить на место мою правую контактную линзу. Она мазюкает тушью под глазами, чтобы выглядеть изнуренной и болезненной.

Я подумываю о том, чтобы сбежать, пока она снова меня не сглазила, но Волосатик, моя учительница английского, патрулирует коридор, а я забыла прийти на ее урок.

Я:

— Привет.

Рашель:

— Мммм.

И что теперь? Я собираюсь быть полностью, абсолютно невозмутимой, словно ничего не произошло. Думай про лед. Думай про снег.

— Как дела?

Я пытаюсь приладить контактную линзу на место и тычу ей себе в глаз. Очень круто.

Рашель:

— Эээх.

Тушь попадает ей в глаз, и она трет его, размазывая тушь по всему лицу.

Я не хочу быть невозмутимой. Я хочу схватить ее за шею и трясти, и орать на нее, чтобы она прекратила относиться ко мне, как к грязи. Она даже не озаботилась поисками истины — что это за подруга?

Контактная линза под веком складывается пополам. Мой правый глаз источает слезы.

Я:

— Ох.

Рашель (Фыркает. Стоит перед зеркалом, вращая головой то в одну, то в другую сторону, любуясь черной грязью, выглядящей словно гусь обгадил ее скулы).

— Неплохо.

Она вставляет в рот конфетную сигарету. Рашель отчаянно хочет курить, но у нее астма. Она создает новый Прикол, неслыханный для девятиклассников.

Конфетные сигареты. Студентам, прибывшим по обмену, это нравится. Следующее, что вы о ней узнаете — она пьет черный кофе и читает книжки без картинок.

Появляется иностранная студентка и вплывает в кабинку. Эта выглядит как супермодель, по имени Грета или Ингрид. Неужели Америка — единственная страна с низкорослыми подростками? Она произносит что-то на иностранном, и Рашель смеется. Ну да, как будто поняла.

Я:

Рашель выдувает мне в лицо колечко дыма из конфетной сигареты. Вычеркивает меня. Меня словно размазывает, как тосты Поп-Тарт об холодный кухонный пол.

Рашель и Грета-Ингрид выскальзывают из туалета. Ни у одной из них туалетная бумага не пристала к обуви.

Где же справедливость?

Мне нужен новый друг. Мне нужен друг — и точка.

Не то чтобы настоящий друг, никакой близости, или обменов одеждами, или ночевок друг у друга с хихиканьем и болтовней. Всего лишь псевдо-друг, одноразовый друг.

Друг как аксессуар. Только для того, чтобы я не выглядела и не чувствовала себя так глупо.

Моя запись в дневнике в этот день: «Иностранные студенты разрушают нашу страну».

Когда мы едем домой на автобусе Хизер, она старается затащить меня в клуб. У нее План. Она хочет, чтобы мы вступили в пять клубов, по одному на каждый день недели. Хитрость в том, чтобы выбрать клубы, где собираются Правильные Люди.

Латинский Клуб не рассматривается, так же как и Боулинг-клуб. Вообще Хизер любит боулинг — он был популярен в ее старой школе, — но она посмотрела на наши боулинговые дорожки и может сказать, что ни один Правильный Человек не пойдет туда.

Когда мы добираемся до дома Хизер, ее мать встречает нас в дверях.

Она хочет знать все о том, как прошел день, как давно я живу в городе, и задает несколько осторожных вопросов о моих родителях, потому что хочет понять, буду ли я подходящей подругой для ее дочери. Я не против.

Я думаю, это мило, что она так заботится. Мы не можем пройти в комнату Хизер, потому что декораторы еще не закончили ее. Вооружившись мисками с оранжевым попкорном и диетической содой, мы ретируемся в подвал.

Декораторы закончили его в первую очередь. Трудно назвать это подвалом. Покрытие на полу лучше, чем у нас в гостиной.

В углу сияет громадный телевизор, здесь же биллиардный стол и тренажеры. Подвалом даже не пахнет. Хизер заскакивает на беговую дорожку и подводит итог планам. Она не до конца определилась с Мерриуэзерской социальной сценой, но думает, что Международный Клуб и Хор Избранных для начала будут хороши.

Возможно, мы можем предпринять попытку в чем-то, связанном с музыкой. Я поворачиваюсь к телевизору и ем попкорн.

Хизер:

— Что нам делать? Куда мы хотим вступить? Может, нас следует стать кураторами в начальной школе.

Она увеличивает скорость беговой дорожки.

— Как насчет твоих прошлогодних друзей? Разве ты не знаешь Николь? Но она занимается только этим своим спортом, разве не так? Я никогда не занимаюсь спортом. Я слишком легко сдаюсь. А чем ты хочешь заниматься?

Я:

— Ничем. Клубы — это глупость. Хочешь еще попкорна?

Она увеличивает скорость дорожки до предела и переходит на спринт. Дорожка так шумит, что я с трудом слышу телевизор. Хизер машет мне пальцем.

Нежелание действовать — это общая ошибка, которую в основном совершают девятиклассники, говорит она. Я не должна пугаться. Я должна вливаться, становиться частью школы. Это то, что делают все популярные люди. Она понижает скорость беговой дорожки и вытирает брови толстым полотенцем, висящим рядом с тренажером.

После нескольких минут замедляющегося бега она спрыгивает с дорожки.

— Сто калорий, — хрипло произносит она. — Хочешь попробовать?

Я вздрагиваю и передаю ей миску с попкорном. Она устраивается рядом со мной и берет с кофейного столика карандаш, увенчанный пушистым Мерриуэзерским Пурпурным мячом.

— Мы должны строить планы, — торжественно говорит она. Рисует четыре секции, по одной на каждую учебную четверть, затем в каждой секции пишет «ЦЕЛИ.»

— Мы не должны добиваться чего-либо, не зная своих целей. Все так всегда говорят, и это правда. — Она открывает содовую. — Какие у тебя цели, Мел?

Раньше и я была такой же, как Хизер. Неужели я настолько изменилась за два месяца? Она счастливая, подвижная, подтянутая. У нее прекрасная мама и потрясающий телевизор. Но она похожа на собачку, пытающуюся запрыгнуть вам на колени. Она всегда ходит по коридорам со мной, болтая со скоростью миллион слов в минуту.

Моя цель — отправиться домой и подремать.