Ангел Габриеля - Марк А. Радклифф Страница 5

— Потеряли работу?

Они оба кивнули.

— Не ожидали, поди?

— В общем-то, нет.

— И вас это не тревожит?

— Что вы имеете в виду?

— Вас не тревожит, что вы не понимали, насколько мало хорошего в том, что вы делаете?

— Зависит от того, что вы называете хорошим, — ответил Дейв.

— Да, верно, благодарю вас, профессор. Я знаком с тем, что вы писали. Это было очень скучно. С другой стороны, может, это ваш редактор велел вам наскучить читателю до смерти. Если вы станете работать здесь, вам придется выдерживать стиль, уважать свою аудиторию, а то в наши дни многие так называемые журналисты, эти зануды, постоянно норовят поучать читателя. Оттого и остаются без работы.

Габриель сильно прикусил губу, едва ли не до крови. Смазливый хлыщ посмотрел на него в упор:

— Как думаете, сможете писать так, как принято у нас? Если вам кажется, что вы слишком хороши для того, чтобы давать людям то, что им нужно, то вы оба надутые индюки.

— Почему вам кажется, что мы не сможем писать так, как у вас принято? — дипломатично поинтересовался Дейв.

— Ну что же, посмотрим. И запомните, что наши читатели не хотят объективного изложения фактов. Им нужны горячие сплетни, которые они смогут пересказать в пабе за кружкой пива, и хорошие титьки, которые будут стоять у них перед глазами, пока они делают свою нудную работу. То есть разговоры о переходе игроков из одного клуба в другой и контакты с девочками. И о чем бы вы ни писали, текст должен быть кратким, не больше трехсот слов. И вы никогда не должны писать про тот клуб, за который болеете. — Он бросил взгляд на Габриеля. — Вот ты. За кого болеешь?

— За «Челси».

— Дрочила.

— Пошел ты!

— Ха-ха. — Потом он обернулся к Дейву. — А как насчет тебя?

— Я болею за «Арсенал».

— К черту гребаный «Арсенал».

— А за кого болеешь ты? — спросил Дейв.

— За «Сперз». [5]

— Эх, не любишь ты футбол!

— Полегче на поворотах, толстяк, такие шуточки здесь не пройдут.

Это, по-видимому, было сказано на тот случай, если бы Габриель с Дейвом подумали, что все нормально и они отшутились.

— Ну ладно, сотня в день. Начало работы в восемь тридцать. Потом будут смены, но пару недель мы понаблюдаем, как вы справляетесь. Увидимся завтра. И вот еще что. После того как я пойму, на что вы способны, кто-то из вас двоих может уже больше не понадобиться. — И на этих словах он от них отвернулся.

Выйдя на улицу, Дейв закурил сигарету и проговорил:

— Что ж, прошло лучше, чем я ожидал.

— Давай начистоту. Похоже, нам предстоит состязаться друг с другом, чтобы получить эту работу?

— Да, похоже на то, или же мы соревнуемся с кем-то еще, кто у них уже работает.

— Что-то у меня поганое чувство, приятель, — недовольно поморщился Габриель. — Я хочу сказать, что пойти сюда было твоей идеей. И бороться с тобой за это место с моей стороны было бы неправильно. Во всяком случае, у меня такое чувство.

— Я знаю, дружище, — сказал Верзила Дейв, задрав голову и выпуская изо рта облако дыма. — Но похоже, что у нас просто нет выбора. Верно? Я хочу сказать, благородство хорошая штука, но, черт возьми, ты теперь не в том положении, чтобы его проявлять. Да и я тоже.

Они замолчали и пошли по переулку. Дейв попыхивал сигаретой, а Габриель прикидывал, кому больше платят — внештатному райтеру, пишущему на спортивные темы для порносайта, или разносчику газет.

— Это как в «Спартаке», [6]— проговорил Дейв.

— В смысле?

— Кирк Дуглас и Тони Кёртис в конце фильма сражаются друг с другом, ты, наверное, помнишь, причем побежденный падет от меча своего товарища, ну а победитель будет распят на кресте.

— Я буду Спартаком.

— Нет, я буду Спартаком.

— Нет, я…

В переулке была булочная, и они направились к ней.

— Элли, наверное, не откажется от бейгла со сливочным сыром и лососем. Это поможет ей пережить удар.

— Я думал, ты не собираешься ей рассказывать.

— Я и не собирался, но теперь придется. Я хочу сказать, что по крайней мере в течение недели я буду получать какие-то деньги, — и это и есть решение проблемы. Все равно меня просто выворачивает, когда приходится ей лгать.

— Может, будешь получать и больше недели. Может, все их писаки полное дерьмо. Ежели этот хлыщ ими так доволен, стал бы он нанимать нас?

— Будем надеяться.

— Увидимся завтра, старина.

— И то верно, — вздохнул Габриель и направился в сторону метро.

Настроение у него было приподнятое. Какой-то внутренний голос говорил, что радоваться на самом деле нечему: ему предстоит работать на аморальном ублюдочном сайте и кропать всякую чушь для слабоумных кретинов, и не о такой карьере он мечтал, когда посвятил себя журналистике. Но зато он вышел из дому с тяготившей его проблемой, а возвращался домой, сумев найти решение. Уже одно это грело ему душу. А еще он нес пакет с бейглами и одним пончиком. А в метро он сможет купить пару банок «Лилта». [7]День, подумалось ему, выдался не таким уж плохим.

Между тем взятый напрокат синий «ниссан» уже проехал через Сток-Ньюингтон и Далстон, а теперь въезжал в Шордич, причем каждый красный сигнал светофора на этом пути раздражал водителя больше предыдущего. За рулем сидела учительница рисования с симпатичным, хотя и несколько усталым лицом, приехавшая сегодня из Нориджа. [8]Она жутко страдала от позывов к мочеиспусканию и необходимости в третий раз слушать один и тот же компакт-диск отстойной группы «Белль и Себастьян». [9]Она не знала наверняка, разрешен ли за шордичской церковью левый поворот, но все равно повернула. Дорога была пуста, поэтому, не притормозив, она крутанула руль влево, а затем снова вправо. До нее как раз начало доходить, что она не вполне понимает, где оказалась, когда в очередной раз зазвонил ее телефон. Она взглянула на сумочку с телефоном и еще раз повернула налево, на тихую, тускло освещенную улицу, заметила на дороге кошку и попыталась ее объехать, резко вильнув в сторону. Еще она заметила высокого мужчину с бумажным пакетом в руке, который шел по тротуару пританцовывающей походкой.