Замыкая круг - Карл Фруде Тиллер Страница 5
Замыкая круг - Карл Фруде Тиллер читать онлайн бесплатно
Хоть я и считал, что ты несправедлив в своей неприязни к Арвиду, мне все равно импонировала сила, какую ты демонстрировал ему и остальной христианской общине. Берит они сумели «приручить», по выражению моей мамы. Правда, она украдкой курила (я помню полураскисшие окурки, плавающие в унитазе, и табачный запах изо рта, который она старалась замаскировать с помощью жевательной резинки, обычно «Той», а иногда «Сорбит»), и ты подозревал, что она выпускала на волю чуток своего давнего «я», когда изредка навещала давних оттерёйских подруг, но никто не сомневался, что она на самом деле изменила свой образ жизни и приняла Христа. Одно время она даже ходила на собрания домой к Арвидовой тетке, но это оказалось уже чересчур. Не смогла она часами сидеть и вышивать приз для следующего базара, пить кофе, есть вафли с коричневым сыром и слушать двадцатью-тридцатью годами старших женщин, которые беспрерывно смеялись и полагали себя ужасно дерзкими, если произносили слово «засранец», так она говорила.
Но как ни старались Арвид и все остальные, «приручить» тебя им никак не удавалось. Скорее наоборот, чем больше они старались, тем дальше отталкивали тебя, а в тот период, когда они особенно лезли вон из кожи, ты вообще отзывался об Арвиде и его окружении чуть ли не злобно. Пытался взять иронический и слегка безразличный тон, но под ухмылкой и смехом прятались бешенство, разочарование и горечь, и вечерами ты часто подолгу сидел у нас, потому что оттягивал возвращение домой до той минуты, когда Арвид наверняка уляжется спать. Мы никогда не обсуждали, что к тому времени, когда ты начинал зевать и говорил, что, мол, завтра с утра в школу, успевало натикать и одиннадцать, и двенадцать, и полпервого, но я понимал, в чем дело, и ты знал, что я понимаю, и я видел по твоему лицу, что ты ценишь мою молчаливую поддержку. Для меня это было совершенно естественно, и я знал, что в случае чего ты точно так же когда-нибудь поддержишь меня.
Намсус, 5 июля 2006 г. Дома у мамыЯ берусь за дверную ручку, нажимаю, пытаюсь потянуть дверь на себя, но не выходит, заперто, раньше она никогда дверь не запирала, для меня новость, что она стала запираться; столько черномазых шастает вокруг с тех пор, как сюда хлынули политические беженцы, вот и приходится на замок запираться, говорит она. Протягиваю руку, нажимаю кнопку звонка, раз и другой. Сую руки в карманы брюк, напускаю на себя небрежный вид. Снова вытаскиваю руки из карманов, опираюсь на перила, спокойно подтягиваюсь и усаживаюсь на них, смотрю на желтое треснувшее стекло входной двери, жду, но она не открывает, и я спрыгиваю с перил. Надо достать ключ и отпереть, запасной ключ небось висит на старом месте. Иду к сараю, откидываю крючок и отворяю дверь, она скрипит и стонет. Будто говорит: раз уж ты здесь, смажь петли.
— Ба! Привет, — вдруг слышу я мамин голос. — Неужто ты?
Оборачиваюсь, смотрю на нее. Стоит в дверном проеме, вид у нее слегка усталый. Странно, она так постарела в последнее время, стоит и тускло мне улыбается.
— Значит, ты дома? — говорю я.
— Конечно, дома.
— Ты так долго не открывала, я уж подумал, уехала куда-то, — говорю я, закрывая дверь сарая.
Мама смеется своим невеселым смехом.
— Да куда ж я уеду? — Она невесело улыбается, словно хочет сказать, как редко теперь выходит из дома и как одинока. Не успел прийти, а она уже начинает.
— Н-да, не очень-то приятно слышать такое, ты ведь мастерица жить бурно и безудержно, насколько мне известно, — пытаюсь отшутиться я.
— Ты так думаешь? — спрашивает она, опять с невеселым смешком. — Нет, теперь я не так часто выхожу из дома побродить.
Я смотрю на нее, ничего не говорю. Вот всегда она так, я и полминуты здесь не пробыл, а она уже завелась, чертовски утомительно, однако я продолжаю улыбаться, с улыбкой иду навстречу, надо просто пропустить ее нытье мимо ушей, говорить что-либо нет смысла. Кладу руку ей на плечо, обнимаю. В лицо веет прокуренным дыханием, я чувствую, как ее скула слегка ударяется о мою твердую скулу. Она осторожно прикасается ладонью к моему плечу, чуть-чуть прикасается и сразу же убирает руку, отступает к двери, как бы приглашает меня войти.
— Ну, заходи, что ли! — говорит она.
— Спасибо. — Я вхожу в жаркий коридор. На подоконнике жужжит муха, временами тихонько бьется о коридорное окошко.
— В самом деле, приятный сюрприз, — говорит мама.
— Правда? — Я смотрю на нее, с улыбкой, потом наклоняюсь, снимаю ботинки.
— Я пила кофе на балконе. — Одной рукой она показывает на балконную дверь, а другой закрывает входную. — Ступай туда, сядь, а я принесу тебе чашку!
— Отлично, с удовольствием выпью кофейку! — Я стараюсь говорить радостно, позитивно, стараюсь как бы и ее привести в более позитивное настроение.
Неторопливо прохожу в комнату, спокойно, руки в карманы. Солнечный свет косо падает в окно, над столом висит серый зыбкий слой табачного дыма. Выхожу на балкон, сажусь в кресло, смотрю в сад. Клумбы подзаросли, и трава высокая. Пожалуй, стоит попозже постричь лужайку, помочь ей немножко. Мама выходит на балкон, одна из половиц тихонько скрипит под ее ногой.
— Да-да, — говорит она, вдруг слегка делано-оживленным голосом, каким обычно норовят что-то утаить, бросает на меня нервозный взгляд и коротко улыбается. — Ну вот и попытался! — Она ставит передо мной кофейную чашку.
Я смотрю на нее, не сразу понимаю, о чем это она.
— Человеку в жизни надо пробовать и ошибаться! — говорит она, все тем же делано-оживленным голосом, притворно-веселым голосом. И я вдруг понимаю, что́ она имеет в виду, похоже, она думает, я бросил музыку, потому и нахожусь здесь, а не в турне, пытается внушить мне, что думает, будто я покончил со своими планами, и разыгрывает облегчение, изображает радость, чтобы меня грызла совесть, когда я расскажу ей, что вовсе не бросил музыку. С Ларсом и Андерсом я, конечно, порвал, но она об этом не знает, просто разыгрывает свой спектакль, а к тому же я вовсе не отказался от своих планов, наоборот, намерен продолжать.
— Так-то вот, — говорит она.
— Мама! — Я пытаюсь снисходительно улыбнуться.
Она будто и не слышит. Не глядя мне в глаза, тускло улыбается, говорит:
— Так и должно было случиться!
— Мама! — повторяю я, чуть громче. — Просто отменили несколько концертов, и у нас выдалась парочка свободных дней, потому я и заехал к тебе. — Духу не хватает сказать ей, что я ушел из группы, а то ведь еще больше уверится, что я ошибся со своими планами.
Проходит секунда.
— Ты уж лучше сам наливай! — Мама пропускает мои слова мимо ушей, не глядит на меня, только наклоняется, берет кофейник и ставит на стол передо мной, с тусклой улыбкой. — Я-то в два счета пролью. — Она пытается засмеяться. — Перешла на другие таблетки, а от них руки ужас как дрожат.
Я опускаю глаза, подавляю вздох, снова поднимаю глаза, хочу повторить, что не бросил музыку, но молчу, смысла нет говорить, я обуздываю себя, гляжу на нее.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments