Три чашки чая - Дэвид Оливер Релин Страница 5
Три чашки чая - Дэвид Оливер Релин читать онлайн бесплатно
С присущей ему скромностью Мортенсон мало рассказывает о тех двадцати четырех часах, которые потребовались, чтобы добраться до товарищей. Он просто говорит, что это было «довольно тяжело». «Настоящие герои — это Дэн и Джонатан, — замечает он. — Они пожертвовали вершиной, чтобы спасти Этьена».
К тому моменту, когда Мортенсон и Дарсни встретили своих товарищей на скале возле промежуточного лагеря, Фин то терял сознание, то вновь приходил в себя. У него начался отек мозга. Мортенсон в свое время работал внештатным сотрудником травматологического отделения «Скорой помощи». Он сделал Фину укол, чтобы снять отек, и четыре измученных альпиниста начали сорокавосьмичасовую одиссею по спуску товарища с крутой скалы.
Иногда Фин, свободно владевший английским, начинал бредить по-французски. В самых сложных местах в нем просыпался чисто альпинистский инстинкт самосохранения: он пристегивал карабин к веревке, затем снова терял сознание.
ФИН ТО ТЕРЯЛ СОЗНАНИЕ, ТО ВНОВЬ ПРИХОДИЛ В СЕБЯ. У НЕГО НАЧАЛСЯ ОТЕК МОЗГА.
Через семьдесят два часа после встречи с Мортенсоном и Дарсни группа спустила Фина в базовый лагерь. Дарсни связался с канадской экспедицией, находившейся ниже, а те передали пакистанским военным просьбу выслать спасательный высотный вертолет «лама». Но те ответили, что погода и слишком сильный ветер не позволяют машине взлететь. Фина нужно было спускать еще ниже.
Это стало новой проблемой. Четверо мужчин дошли до последней, животной степени утомления, но все же изо всех сил пытались спасти товарища. Запаковав Фина в спальный мешок, они шесть часов прокладывали смертельно опасный путь по леднику Савойя, общаясь только невнятными звуками и жестами. «Порой мы были настолько утомлены и обессилены, что могли лишь ползти», — вспоминает Мортенсон.
Наконец группа достигла базового лагеря К2. Фина они тащили за собой в спальном мешке. «Все альпинисты выстроились на леднике, чтобы приветствовать нас. Нас встречали, как героев, — рассказывает Мортенсон. — Когда пакистанский вертолет забрал Этьена (впоследствии стало известно, что Фин лишился всех пальцев на ногах), канадская экспедиция устроила торжественный ужин. Начался настоящий праздник. Но мы с Дарсни не могли ни есть, ни пить; просто рухнули в спальные мешки, как подкошенные».
Два дня Мортенсон и Дарсни то засыпали, то просыпались, длительное пребывание на такой большой высоте не проходит даром даже для отлично тренированных людей. Ветер, завывавший вокруг их палаток, раскачивал металлические тарелки, на которых были выгравированы имена сорока восьми альпинистов, погибших на К2. Эти тарелки развесили на мемориале Арта Гилки, американского альпиниста, который погиб здесь в 1953 году.
Окончательно проснувшись, Мортенсон и Дарсни нашли записку от Пратта и Мазура. Они вернулись в верхний лагерь и приглашали товарищей присоединиться к ним в штурме вершины, когда появятся силы. Но силы не появились. Спасательная экспедиция лишила альпинистов остатков энергии.
Когда они наконец выбрались из палатки, оба еле передвигали ноги. Спасение Этьена далось слишком дорого. Через неделю Мазур и Пратт сообщили миру о том, что достигли пика — и вернулись домой со славой. Но в том сезоне увеличилось количество металлических мемориальных тарелок — четверо из шестнадцати альпинистов погибли во время спуска.
СПАСЕНИЕ ЭТЬЕНА ДАЛОСЬ СЛИШКОМ ДОРОГО. ДАРСНИ И МОРТЕНСОН ПОТЕРЯЛИ ПОСЛЕДНЮЮ НАДЕЖДУ ПОКОРИТЬ ВЕРШИНУ, К КОТОРОЙ ТАК СТРЕМИЛИСЬ.
Мортенсон был так слаб, что стал серьезно опасаться: как бы на одной из таких тарелок не появилось и его имя. О том же думал и Дарсни. В конце концов друзья оставили надежду покорить вершину, к которой так стремились. Они решили вернуться к цивилизации…
* * *
Черная ледяная ночь казалась бесконечной. Заблудившийся, перенесший испытания тяжелейшего спасательного рейда, Грег ворочался на небольшой каменной плите, кутался в одеяло и мучительно пытался устроиться поудобнее. При его росте никак не удавалось улечься так, чтобы голова или ноги не свисали с неудобного ложа. На горе он потерял в весе четырнадцать килограмм; и теперь, как бы ни поворачивался, голый камень жестоко давил на исхудавшее, измученное тело. То приходя в себя, то теряя сознание, он слушал ворчание таинственного внутреннего механизма ледника. Грег уже смирился с тем, что не смог почтить память Кристы. Его подвело тело, а не дух. Да, у каждого есть свой предел…
Впервые в жизни Грег Мортенсон дошел до этого предела.
Глава 2 На тот берег рекиЧто будущею занят ты судьбой,
Терзаешься бессмысленной борьбой?
Живи беспечно, весело. Вначале
Не посоветовались ведь с тобой.
Омар Хайям, «Рубайат»
Мортенсон открыл глаза. Рассвет был необыкновенно, фантастически тихим. Грег высвободил руки из тугого кокона одеяла, с трудом поднес их к лицу. Он лежал на голом камне, рот и нос покрылись коркой льда. Грег стряхнул лед и сделал первый глубокий вдох. Затем сел и засмеялся: он проспал довольно долго — и полностью потерял чувство реальности..
Мортенсон потянулся, пытаясь вернуть чувствительность онемевшим конечностям. Острые камушки отпечатались на теле. Осмотрелся. Горы окрасились в яркие, сочные тона: розовые, фиолетовые, голубые. Ветра не было. Небо перед рассветом выглядело абсолютно ясным. Осознание своего положения вернулось к Грегу вместе с чувствительностью конечностей. Он по-прежнему был один. Он заблудился. Но это больше его не беспокоило. Утро все расставило по своим местам. Оглянувшись на бесконечную долину, откуда пришел, он сразу понял, что ему не вернуться обратно на тропу, даже если несколько часов идти в обратном направлении.
Высоко над ледником кружил орел. Его большие черные крылья четко выделялись на фоне заснеженных гор. Непослушными от холода руками Мортенсон сложил одеяло, спрятал его в свой маленький фиолетовый рюкзак и попытался открыть бутылку с водой. Но потом спрятал ее и сказал себе, что напьется, как только согреются руки. Орел, увидев, что Мортенсон шевелится, разочарованно полетел дальше в поисках другой жертвы.
ГРЕГ ПО ПРЕЖНЕМУ БЫЛ ОДИН. ОН ЗАБЛУДИЛСЯ. ОН ПОНЯЛ, ЧТО ЕМУ НЕ ВЕРНУТЬСЯ ОБРАТНО НА ТРОПУ, ДАЖЕ ЕСЛИ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ИДТИ В ОБРАТНОМ НАПРАВЛЕНИИ.
Грег двинулся на север, спотыкаясь о валуны, перепрыгивая только самые узкие трещины — ноги все еще не слушались. Вспомнилась песня из африканского детства. Тогда он часто пел ее при ходьбе: «Yesu ni refiki Yangu, Ah kayee Mbinguni» («У нас есть настоящий друг, Иисус, он живет на небесах»). Мортенсон пел на суахили. На этом языке говорили в церкви, откуда была видна гора Килиманджаро и где каждое воскресенье проходили службы. Он не обращал внимания на необычность происходящего: американец заблудился в Пакистане и поет немецкий религиозный гимн на суахили. Среди лунного ландшафта, среди валунов и голубого льда, там, где камешки, отброшенные ударом ноги, исчезали в трещинах и через секунды падали в подземные реки — старая мелодия пробудила в нем чувство ностальгии. Это был привет из страны, которую он когда-то называл своим домом.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments