Свингующие - Дарья Симонова Страница 5

Айгуль растерянно переглядывалась с Сашенькой. Тот чесал бороду и старательно отворачивался к окну.

— Почему ты мне этого не сказал?! — Гуля пыталась вернуть его в остросюжетную реальность, но Ира отважно бросилась на амбразуру:

— Александр Юрьевич не знал. Я не стала ему говорить вчера. У него и так желудок разболелся. Простите меня за все.

Есть апофеоз немой сцены. Здесь же произошла сцена рыдающая. У каждого из присутствующих были свои причины пролить слезу, но за всех отдувалась падчерица. Каспар внутренне был готов отдать ей половину своей комнаты. Оставалось только догадываться, чем хотели поделиться остальные. Впрочем, тетка не заставила себя долго ждать. Она предложила собравшимся томатный сок, поставив на стол 3-литровую банку. И изложила гениальный план спасения:

— Ира, успокойтесь. О ребенке пока мачехе не рассказывайте. У меня есть знакомые в общежитии хлебозавода. Если понадобится, я Вас туда устрою. К сожалению, Саша Вас у себя поселить не сможет. У него тоже ребенок. Вы, наверное, знаете, что в семье случилась трагедия…

Тетка покосилась на отца. Тот промолчал. Каспар чувствовал, что вот-вот грянет буря. Даже матушка боялась Сашенькиного гнева, хотя и верховодила в доме. Но норов был прибережен для узкого родственного круга, куда никакие Иры при всем своем бедственном положении войти не могли. Именно в тот момент Каспара впервые осенило немудреное открытие: нельзя просить о помощи, если в просьбе есть малейший намек на долженствование. Каждый человек внутренне или внешне сопротивляется логике морали. От Сашеньки потребовали ответственности за опрометчиво сотворенное. И он готов был спастись бегством, но вмешалась Айгуль. Сашенька оказался в ловушке, чего и не простил.

Он в тот вечер бежал к Марику, «страдая раной», как Карл XII. Каспар и сам хотел сбежать — отец так раскричался! И ему нельзя было отказать в правоте. Через несколько дней отважная Айгуль встретилась со «зловредной мачехой». Ведь тетку хлебом не корми — дай устроить чужую жизнь. Мачеха оказалась… во-первых, родной матерью Иры-плаксы. Во-вторых, старой клиенткой Авроры, глубоко скорбящей за нее и все такое. В-третьих, истиной страдалицей. Готические фантазии дочери едва не довели мать до инфаркта. Но уж такая она, Ирэночка, воображает бог знает что. Беременность?! Оставьте, она еще девица! Соблазнить мужа драгоценной Авроры?! Ох, Господь накажет за такой чудовищный наговор! Да и еще и ворваться в дом честных людей, травмировать неокрепшую душу подростка… А уж на фоне таких грехов обозвать мать мачехой — сущая безделица. Ну нет, теперь уж негодница точно ляжет в больницу!

Тетка с ужасом оборачивалась на свою торную тропу, вымощенную благими намерениями, и по спине сползала струйка прохладного пота. Ей страшно хотелось почесать между лопатками, но она на смела прервать серьезный разговор. Как же так! Она же хотела как лучше…

— Только, прошу Вас, не заставляйте дочь убивать ребенка. Пусть она сама решит. Мы ведь согласны помочь! — напирала Айгуль.

Каспар очень хорошо представлял себе, как тетка отчаянно борется с нелепостью положения. Ее уверяют, что ураган прошел стороной, а она рвется за ним вдогонку. Для самооправдания она убедила себя, что «мать-и-мачеха» вела себя подозрительно. Эта победительная нотка в намерении упечь родное дитя в дурдом… эта фальшивая бирюза… и, наконец, весьма отдаленное сходство с дочерью. Манера называть Иру Ирэной и уверенность в ее девственности Айгуль не насторожили. Каспара, напротив, заинтриговали. Но их разговор, в котором всплыли эти и прочие детали, случился намного позже. Когда утекли многие лета… Тогда Айгуль созналась в том, что тайно ссудила мистифицирующей Ире полтыщи. Сунула при встрече на улице. Огромные деньги в ту пору! Тетка надеялась, что, во-первых, это ее долг перед умершей сестрой. Во-вторых, — что Сашенька ей компенсирует расходы. Прогадала.

— Сама виновата, что попалась. Будет тебе урок, как всяким проходимцам верить. Отдала последние сбережения?! — отец елейно торжествовал. — Гуля, милая, тебе зачтется на том свете.

На самом деле под бравадой скрывалось отчаяние. Сашенька был шокировал потерей такой суммы. Он, конечно, врачевал свою оскорбленную коммерческую жилку разумным фатализмом. Мол, то, чему суждено потеряться, все равно потеряется. Деньги как цветы, им нужен хороший садовник, с неумелым они вянут. Отец был уверен, что семейство несчастной Иры — не просто изворотливые садовники. Они виртуозы. Умудрились надуть его не мытьем так катаньем!

— Нет, не думай, что я держу на Шурика обиду! — шумно выдувала дым Айгуль, умудренная и смиренная. — Он действительно преподал мне урок. Но, поверь мне, не такой уж он бесчувственный сухарь, каким хочет себя изобразить. Он сам поверил этому чуду-юду. Недаром его язва тогда скрутила, ты же помнишь…

Язва… Папенька при желании и чуму себе устроит на нервной почве! Аврора считала своего красивого мужа большим притворщиком. Эти взгляды Каспар унаследовал, полагая их отчасти заслуженными. Однако нельзя было не признать, что папины кульбиты — честное притворство по-станиславски. Отец так выкладывался, что мистификация аукалась ему на полную катушку. В общем, история с порочным зачатием надолго осталась недосказанной для Каспара. Дабы внести ясность, он попытался быть жестоким и наговорил отцу гадостей. Чтобы защитить честь матери: мол, сорока дней не прошло, а ты уже пошел вразнос… На самом деле, дни значения не имели. Каспар случайно выкрикнул это число, которое ему почему-то всегда не нравилось, — и удивлялся потом, что попал в сердцевину неведомого для него смысла. Сашеньку это потрясло. Он — мерзавец и предатель в глазах сына. Но, кроме того, Каспар еще насуслил в ложку дегтя несколько капель яда:

— Хоть эту мымру не бросай. Вдруг я тоже подохну. Так хоть продолжишь свой окаянный род, — подростковая высокопарность питалась свежепрочитанными легендами Круглого Стола. — Иначе кто еще захочет от тебя родить!

Некоторые слова не стоит говорить, потому что у них нет срока давности. Саша не держал зла на отпрыска, хотя был сильно обижен. Он только взял с тех пор несносную манеру ссылаться на демографический миф:

— Тебе нужен магнитофон? Но ты ведь знаешь, Кас, что ты у меня не единственное чадо. А что если все остальные попросят по магнитофону? Я не потяну.

Из назиданий Сашеньки свояченице Айгуль: «Душа моя, всегда легко объяснить, почему с ним не стоило связываться, и невозможно объяснить, почему ты все-таки с ним связалась».

Шестнадцатилетие Каспар встретил в новой школе. Они с отцом переехали. Сашенька говорил, что все из-за Лейлы Робертовны, из-за того, что она поет громкие серенады под окном… Не успели вздохнуть от покорной мечтательницы Иры, так нагрянула еще одна соискательница. Cимпатичная особа. Щедрая и выносливая. Полнокровие индийских одноразовых актрис в сочетании с невротичной интеллигентностью севера. Неустойчивость этого соединения она скрепляла крепким градусом. И ведь знала меру! Только иногда ее зашкаливало, и в эти моменты она пела. Пилила вены продольными разрезами. Пыталась приготовить бухарский плов в полотняных мешочках. Да мало ли что еще может прийти в голову женщине с фантазией!