Царица амазонок - Энн Фортье Страница 5

– Джеймс! Это Диана. Чрезвычайно талантлива. Она хочет знать, кто реставрировал твою Исиду.

Едва не подавившись шампанским, Джеймс повернулся к нам. Он выглядел таким соблазнительно-красивым в костюме и галстуке, что все мои детские фантазии разом вспыхнули в моей голове.

– Прекрасная скульптура, – поспешила сказать я. – Тот, кто ее нашел и привез в Англию, должно быть, навлек на себя проклятие фараонов…

– Мой предок. Первый лорд Моузлейн. – Джеймс смотрел на меня так, будто начисто забыл нашу первую встречу, а его улыбка заставляла даже предположить, что я как раз из тех женщин, с которыми он и надеялся встретиться этим вечером. – Мирно скончался в собственной постели в возрасте девяноста двух лет. По крайней мере, нам хочется так думать. – Он пожал мою руку и не слишком торопился ее выпускать. – Рад знакомству.

– Вообще-то… – Я с неохотой отобрала руку. – Вообще-то, мы уже встречались с вами в прошлом году. Перед книжным магазином «Блэквелл».

Еще не все слова сорвались с моих губ, а я уже поморщилась от собственной предательской честности. Понадобилось всего несколько секунд для того, чтобы колесики в голове Джеймса повернулись как надо, и это был не слишком приятный для меня процесс.

– Верно, – медленно произнес он. – Верно, верно, верно…

Но то, что было написано в его глазах, лишало меня всякой надежды.

И потом, во все последующие месяцы, когда бы мы ни встречались за кофе – по велению Катерины Кент, – Джеймс всегда начинал с вопроса: «Как поживает ваша матушка?» – и это сразу устанавливало общий тон разговора и напоминало мне о том, почему кофе никогда не превращался в обед. Конечно, Джеймс был внимателен и даже иногда кидал на меня такой взгляд, от которого меня бросало в дрожь. Но в общем и целом он продолжал обращаться со мной с неизменной любезностью, словно я была неприкосновенной девственницей, которую он поклялся защищать.

Возможно, всему виной было бестактное поведение моей матери. А возможно, отчасти в этом было виновато происхождение Джеймса и то, что, как однажды выразился мой отец, он родился с серебряной ложкой в заднице. Голубая кровь и все такое. Я могла как угодно распускать хвост, сыну лорда Моузлейна никогда и в голову не пришло бы, что мы принадлежим к одному биологическому виду.

Меня отвлекла от застольных мечтаний чья-то рука, убравшая тарелку с нетронутым первым блюдом. Джеймс сидел рядом со мной, склонив голову, как в молитве, и проверял свой телефон, прикрыв его накрахмаленной салфеткой. Осторожно сунув руку в сумочку, я достала фотографию мистера Людвига и протянула ее Джеймсу.

– Что скажете об этом?

Джеймс чуть подался вперед, чтобы получше посмотреть.

– Примерный возраст?..

– Я бы сказала, дней десять, – пошутила я, – судя по согнутым углам и потрепанным краям. Что же касается самой надписи… остается только гадать.

Джеймс прищурился, явно заинтригованный:

– Кто дал вам это?

– Таинственный незнакомец, – ответила я намеренно драматическим тоном, – который сообщил, что снимок является доказательством того, что амазонки действительно существовали…

– Что это такое? – Катерина Кент потянулась ко мне, чтобы выхватить фотографию из моих рук и всмотреться в нее при свете свечи. – Где это снято?

– Понятия не имею.

Меня приятно удивил ее интерес, и я вкратце рассказала о странной встрече, произошедшей несколько часов назад. Однако, когда я снова вернулась к утверждению мистера Людвига о нерасшифрованном алфавите амазонок, Джеймс откинулся на спинку стула и застонал.

– Какая досада! – Катерина вернула мне фото, озадаченно хмурясь. – Это могли найти где угодно. Если бы мы только знали название его фонда…

Я поежилась под ее взглядом. Ясно было, что Катерина проклинает меня за то, что я не выудила побольше сведений из мистера Людвига, и она была права.

– Думаю, у них офис в Амстердаме, – сказала я. – Потому что он хочет, чтобы я поехала именно туда.

– Да какая разница, где их офис? – вмешался Джеймс. – Вы же не собираетесь…

– Вообще-то, – перебила его я, не в силах устоять перед искушением слегка съязвить, – я готова согласиться на его предложение. Не каждый день какой-то незнакомец на улице предлагает вам пять тысяч долларов…

– Да уж… – Джеймс бросил на меня осуждающий взгляд. – Какой-то незнакомец на улице… Вы ведете себя как…

Я улыбнулась, польщенная его вниманием:

– Ученый.

Джеймс покачал головой и, похоже, отпустил бы еще какое-то ироническое замечание, если бы Катерина, пользуясь привилегированным положением гения, не вскинула руку, заставляя нас обоих замолчать:

– И он сказал, что встретит тебя в аэропорту?

Растерявшись на секунду, я закашлялась.

– Кажется, так.

Джеймс больше не в силах был сдерживаться.

– Надеюсь, – твердо заявил он, сминая салфетку в комок, – вы не станете поощрять Морган к тому, чтобы отправиться куда-то с этим мистером… Людвигом? Бог знает, что он задумал…

Катерина резко выпрямилась:

– Конечно нет! Не говорите глупостей. Я просто пытаюсь понять, что, а точнее, кто за всем этим стоит.

Желая вернуть разговору былую непринужденность, я засмеялась и сказала:

– Я бы ничуть не удивилась, если бы оказалось, что это кто-то из моих самых ленивых студентов…

Джеймс сердито посмотрел на меня:

– Не вижу здесь ничего смешного. Вы явно под прицелом, и, думаю, это не какая-нибудь глупая студенческая шутка. Я бы на вашем месте сегодня хорошенько проверил все замки на дверях.

Ведь тот, кто смотрит на истинного друга, смотрит как бы на свое собственное отражение.

Цицерон. О дружбе

Дождь все еще шел, пока Джеймс провожал меня до квартиры через квадратный двор, аккуратно обходя чернильно-черные лужи. Прежде он никогда не провожал меня до дома; и я могла бы поблагодарить мистера Людвига уже только за одно это.

– Итак, Морган, – Джеймс поднял руку, прикрывая меня от косых струй, когда я остановилась, чтобы достать ключи, – не думаю, что вам в ближайшие несколько дней следует покидать колледж. По крайней мере, в одиночку. Никогда не знаешь…

Я уставилась на него во все глаза, с трудом веря, что он говорит это искренне.

– Не глупите!

– Если вы захотите куда-нибудь пойти, – продолжил он, в то время как капли дождя стекали с его волос на благородное лицо, – дайте мне знать, и я пойду с вами.

Не столько его слова, сколько то, каким тоном они были сказаны, заставило всю меня затрепетать в надежде на нечто большее. Я заглянула в его глаза… но дождь и темнота испортили момент. Придя в себя, я смогла выдавить лишь: