Очищение - Софи Оксанен Страница 5

1992, Западная Виру АЛИДЕ УСТРАИВАЕТ ВАННУ

Алиде велела девушке сесть на кухонный расшатанный стул. Та подчинилась, хотя ее блуждающий взгляд сосредоточился на солонке, оставшейся с прошлой зимы между оконных рам, как на великом чуде.

— Соль вбирает влагу. Поэтому в мороз окна не так сильно покрываются ледяной коркой.

Алиде говорила медленно. Она не была уверена в том, на полную ли катушку работает голова девушки. Хотя та и выглядела теперь более бодрой, ее тапочки ступили внутрь так осторожно, будто вместо пола был лед, в прочности которого она сомневалась. Сидя на стуле, она съежилась еще больше, чем во дворе. Инстинкт подсказывал Алиде, что не надо бы впускать девицу в дом, но ее состояние производило настолько удручающее впечатление, что ничего другого не оставалось. Девушка вздрогнула и откинулась назад, кухонная занавеска коснулась ее обнаженной руки. Испугавшись, она наклонилась вперед, так что стул пошатнулся, и ей пришлось искать равновесия. Тапочка прошелестела по полу. Когда стул вернулся на прежнее место и нога расслабилась, девушка ухватилась за его края. Повернув стопы внутрь, она начала руками проводить по своим бедрам и затем подняла их к плечам.

— Подожди, я принесу для тебя сухое.

Алиде оставила дверь в переднюю открытой и достала из шкафа несколько платьев-халатов и нижних юбок. За все это время Зара не шелохнулась, лишь покусывала нижнюю губу. Выражение ее лица снова стало таким, каким было вначале. В Алиде проснулась неприязнь. Девушка может убираться, только сначала надо выяснить, куда ее отправить, и немного подлечить. Она не останется здесь ждать, пока Алиде отправит ее к мужу. Ведь за ней может стоять кто угодно. И если она не является наводчицей воров, то кто же ее подослал в таком случае? Деревенские парни? Стали бы они делать что-то подобное и зачем? Только лишь поиздеваться или за этим кроется что-то другое? Наши деревенские не стали бы использовать русскую девицу, ни в коем случае. Когда Алиде вернулась на кухню, девушка расправила плечи, подняла голову и обратила к ней лицо. Глаза ее по-прежнему смотрели в сторону. Она не стала брать принесенную одежду, а попросила брюки.

— Брюки? У меня только тренировочные, но и те нуждаются в стирке.

— Ничего.

— Я их использовала для работы во дворе.

— Ничего.

— Ладно.

Алиде пошла поискать брюки Мартина в передней на вешалке и заодно прихватила свои рейтузы. Их было по две пары, как обычно после той ночи в муниципалитете. Она тогда пробовала также надевать галифе своего мужа. Сразу возникало ощущение безопасности. Но в то время женщины не носили брюк. Позже уже и в их селе появились женщины в брюках, но она уже так привыкла к двойным нижним рейтузам, что не стала перенимать новую моду. Но почему девушка, наряженная в западное платье, захотела надеть брюки Мартина?

— Они появились в то время, когда Мартин приобрел оборудование для производства трико по японскому образцу, — засмеялась Алиде, вернувшись на кухню.

Девушка тоже прыснула после неловкой паузы. Это был короткий смешок, и она сразу проглотила его, как люди, которые не понимают шутки, но не хотят этого показывать и смеются в ответ. Но это не было шуткой. Девушка была такой молодой, что не могла помнить, какие трико изготовлял Мартин до появления оборудования новейшего образца, либо Алиде была права в своей догадке, что она не из их краев.

— Постираем и заштопаем твое платье позже.

— Нет.

— Почему нет? Такое дорогое платье.

Девушка выхватила брюки из рук женщины, стянула с ног колготки, натянула брюки Мартина, сдернула с себя платье и прежде, чем Алиде успела ее остановить, бросила платье и колготы в печку. Карта упала на ковер. Она подхватила карту и бросила ее в печку следом за одеждой.

— Зара, ничего страшного, успокойся.

Девушка стала перед очагом, как бы охраняя свою горящую одежду. Платье-халат застегивалось на полуоторванные пуговицы.

— Как ты относишься к тому, чтобы искупаться? Я хочу согреть воды для купанья, — сказала Алиде. — Ничего страшного, не бойся.

Алиде медленно приблизилась к очагу. Девушка не двигалась. Поднятые в испуге глаза моргнули. Алиде набрала полную кастрюлю воды, взяла девушку за руку, усадила, поставив перед ней на стол стакан горячей воды, и вернулась к очагу.

Зара обернулась и стала наблюдать за ее хлопотами.

— Пускай они горят, — сказала Алиде.

Брови девушки больше не двигались, она сдирала лак с ногтей, сосредоточиваясь по очереди на каждом. Успокоилась ли она? Алиде принесла из кладовки тазик (миску), чтобы положить томаты, поставила его на стол, посмотрела на заряженные мышеловки, стоявшие возле горки тыкв, пролистала свою тетрадь с рецептами и проверила изготовленные вчера банки с разными салатами, которые поставила остывать на буфет.

— Скоро надо консервировать томаты. И вчерашнюю малину. Что там у нас нового?

Девушка схватила газету и стала громко шуршать ею по клеенчатой скатерти. Стакан с чаем опрокинулся на газету. Зара испуганно отодвинулась подальше от стола, вытаращив глаза, и, глядя поочередно то на стакан, то на Алиде, принялась, нервно и путаясь в словах, просить извинения за свою неловкость. Пытаясь навести порядок, она нашла тряпку, вытерла стакан, пол и ножки стола и начала промокать вытертый ковер.

— Не беда.

Но Зара никак не могла успокоиться, и Алиде снова стала ее утешать, объясняя, что ничего страшного не произошло, не нужно волноваться из-за стакана чая, оставь, только принеси из задней комнатки ванну, скоро уже вода будет горячей. Девушка быстро выполнила указание, все еще с виноватым видом принесла на кухню гремящую оцинкованную ванну и начала метаться между очагом и ванной, наливая сперва горячую, а потом холодную воду. Все это она совершала, изящно и проворно двигаясь, с опущенным взором и пылающими щеками.

Алиде стало жаль ее. Она следила за хлопотами девушки. На редкость хорошо воспитана. Такое хорошее воспитание достигается с помощью плетки. Алиде снова пожалела ее и, подавая льняное полотенце, украшенное изображениями города Лихула, она задержала руку девушки в своей. Та снова вздрогнула, сжала пальцы, попыталась отнять руку, но Алиде не отпускала. Ей захотелось погладить девушку по голове, но та выглядела слишком робкой, и Алиде лишь повторила, что ничего страшного не случится. Что она сейчас спокойно примет ванну, потом наденет на себя все сухое и что-нибудь выпьет. Может, стакан холодной и очень сладкой воды. Не приготовить ли его уже сейчас?

Пальцы девушки разжались. Испуг стал ослабевать, тело успокаиваться. Алиде потихоньку выпустила ее руку из своей и размешала сахар в стакане с водой. Девушка начала пить, стакан дрожал в ее руках, взвихривая крупинки сахара.

Алиде предложила ей залезть в ванну, но Зара не шелохнулась пока та не сказала, что выйдет и подождет в передней. Она оставила дверь открытой и слышала плеск воды, который сопровождали легкие детские вздохи. Девушка не умела читать по-эстонски. Говорить — говорила, но читать не умела. Поэтому она нервно просматривала газету и опрокинула стакан с чаем, может, даже нарочно, чтобы не выяснилось, что она неграмотная. Алиде посмотрела в проем двери. Зара лежала в ванне, ее тело было в ушибах и синяках. С виска спускался пучок волос, напоминая настороженное ухо.