Шаги навстречу - Кевин Алан Милн Страница 5

— Заткнись.

— А что такое? Это правда. Иногда, когда людям скучно, они совершают вещи, которые кажутся сделанными исподтишка, даже если это совершенно не так. Черт, если бы не скука, как и миллион дней подряд, я бы даже не потрудилась за почтой сходить. — Я замолкаю и улыбаюсь. — И все из-за тебя, Кейд. Нянчить тебя — это такая скука! Ты сам меня к этому подтолкнул.

— Заткнись! — вновь заорал он. — Я уже не ребенок, а ты мне не нянька. — Он кивает на письмо в моей руке. — Открывай уже.

Письмо из школьного округа, адресованное родителям Энн Беннетт. Оно пришло по почте вместе с кучей медицинских счетов, оплату которых родители с радостью бы отсрочили, поскольку они уже и так просрочили платежи по предыдущим.

Я поддеваю ножом запечатанный край конверта и осторожно открываю его.

Потом читаю и скриплю зубами.

— Должно быть, это шутка! Почему все внимание ей?

— Что там пишут?

Я откашливаюсь, чтобы прочитать самым надменным голосом, потому что именно так это письмо звучит в моей голове.

— Слушай: «Уважаемые мистер и миссис Беннетт. Мы с радостью сообщаем вам, что Энн выбрали Студенткой года. Мы прекрасно отдаем себе отчет, что за минувший год она столкнулась с существенными трудностями, но это лишь преумножает значимость ее заслуг. Настоящим подвигом является то, что ей удалось в течение двух семестров получать отличные оценки, самостоятельно обучаясь дома. Мы верим, что ее успех — это отражение преданности образованию… Ля-ля-ля. Мы надеемся, что вы сможете присутствовать на банкете в конце года, где ее наградят… Ля-ля-ля». — Я швыряю письмо на стол, чтобы дать Кейду понять, насколько я расстроена. — Где это видано? Прогнила вся система образования. Она даже в школу не ходила, а ее выбирают Студенткой года! Ты же знаешь, я тоже хорошо учусь. В основном. Черт побери, мне нужно медаль дать за то, что я постоянно ее терплю. Так ведь?

— Наверное.

— Так нечестно. Только потому, что она больна, ей все преподносят на блюдечке. Тьфу! Ненавижу ее.

— Правда?

— Да! — Но тут же осаждаю коней. — Может быть, ненавижу — это сильно сказано, но недолюбливаю — это точно.

За что я должна любить сестру? Мне кажется, что я ее люблю, но где-то в глубине души. Разве этого не достаточно? Но за что я должна к ней хорошо относиться? Могу поклясться, что относилась бы к ней гораздо лучше, если бы ее проблемы со здоровьем не затеняли всех моих достижений!

Моя жизнь — солнечное затмение.

Я аккуратно складываю письмо, прячу назад в конверт и заклеиваю его. В глубине души я надеюсь, что она заметит, что письмо распечатывали, поэтому мне не придется делать вид, что я удивлена или обрадована, когда она сообщит радостную новость.

Через несколько часов из больницы возвращается Энн — в новых пушистых розовых фирменных тапочках. У моей лучшей подруги, которой повезло быть единственным ребенком в семье, точно такие же тапочки, только голубого цвета — моя мечта. Я не могу сдержать стон, когда вижу подобные на ногах у Энн.

— Мам, я на прошлой неделе показывала тебе в магазине именно эти тапки! Я сказала, что это был бы хороший подарок, но я имела в виду не для Энн. — И тут же выплескиваю свое раздражение на объект родительской щедрости: — Невероятно! Всякий раз, когда ты едешь к врачу, возвращаешься домой с обновкой. А что получаю я? Бесконечную роль няньки — вот что! Со-8 ни в какие ворота! Я даже с подружками увидеться не могу, потому что постоянно торчу дома с Кейдом!

— Ой, прости, что я родилась с никудышным сердцем, — отвечает Энн, и щеки у нее пылают. — Возможно, тебе станет полегче, когда я умру.

— Девочки! — резко обрывает мама. — Довольно! И ты, Энн, не умрешь. Получишь новое сердце, поэтому не говори глупостей.

Папа несет рюкзак Энн, чтобы ей самой не приходилось поднимать тяжести. Ничего удивительного; ей даже пальцем шевелить не нужно. Папа поставил рюкзак на стол и сердито взглянул на меня:

— Забыла, о чем я просил вчера вечером, юная леди? Мир и спокойствие. Никаких ссор. Точка. Особенно с Энн.

Я театрально закатываю глаза. Самое интересное, что Энн тоже.

— Я живу не в безвоздушном пространстве, — говорит она. — Если Бри желает выплеснуть свои эмоции, я не возражаю. Лучше, если я буду знать, как она на самом деле ко мне относится.

— А я возражаю, — отвечает папа. — Семья может — и хочет — поддержать тебя в трудную минуту. Не так ли, Бри?

— Так, — бормочу я.

— Отлично. Ты ничего не хочешь сказать своей сестре?

Я-то не хочу, но в конце концов произношу:

— Прости, Энн. Я… это… мне нравятся твои тапочки. Может быть, когда-нибудь и у меня будут такие. Ну, если… если я сломаю себе шею или еще чего-нибудь.

Папа нетерпеливо указал на лестницу:

— В свою комнату. Немедленно. И сиди там, пока не придешь в себя.

— За что? — спрашиваю я, всплескивая руками, и бросаюсь в свою комнату. — Я же извинилась…

Энн

Не знаю, почему Бри так ревнует. Иногда мне так и хочется на нее накричать: «У тебя здоровое тело! Чего тебе еще надо?» Но здоровое тело — не единственное, что у нее есть. Она талантлива, у нее масса друзей, она чуткий и отзывчивый человек. Я могу продолжать и продолжать. И тем не менее она неожиданно вспылила из-за каких-то дурацких тапок, которые мама купила мне на распродаже, чтобы я хоть немного порадовалась после того, как узнала, что мне необходима пересадка сердца!

Неужели она не понимает, что я бомба с часовым механизмом, которая только и ждет, чтобы взорваться? Что я могу никогда не получить нового сердца? И даже если мне найдут подходящего донора, мой организм может его отторгнуть?

Я люблю Бри, но иногда она действует мне на нервы. Жаль, она не понимает, что это я должна ей завидовать. Ей нужны мои тапки, но мне хочется оказаться на ее месте. И все же я никогда не пожелала бы Бри своих проблем. Ее потенциал не должен пропасть впустую. Если вдруг она умрет от сердечного приступа, многим будет ее не хватать. Если это случится со мной, сомневаюсь, что кто-нибудь почувствует разницу.

* * *

Я сижу одна в гостиной, когда за спиной появляется Кейд и заглядывает мне через плечо:

— А что это?

Я поднимаю вверх предмет, чтобы он рассмотрел получше.

— Мой пейджер. Что-то вроде палочки-выручалочки. Я не должна расставаться с ним ни днем ни ночью, пока мне не найдут новое сердце.

— А почему просто не позвонить на сотовый?

— У пейджера лучше сигнал. До меня можно дозвониться всюду, даже если рядом не будет вышки сотовой связи.

Кейд зачарован пейджером, поэтому я позволяю ему его подержать. Он аккуратно берет его в ладони, словно птенца. Пейджер полностью черный, размером с ладонь, с одной стороны клипса для пояса, с другой — цифровой дисплей для текстовых сообщений.