Хейтеры - Джесси Эндрюс Страница 5

– Ага, но… – возразил было я, но не смог придумать, чем закончить фразу.

– Но что?

Kool пропел о том, что настанут лучшие времена, и мы будем смеяться.

– Ну, я о том, что… не знаю. Конечно, да, но… хм.

– …?

– Ммммм… Ну… попсовая, конечно, но все– таки… хм.

Мы слушали, как Клэй Смит задорно наигрывает шестнадцатые на своей гитаре. Это была настоящая пытка, с каждой шестнадцатой нотой становившаяся все более невыносимой.

– Что все-таки?

– Ну, я понимаю, о чем ты, и, наверное, да…

– Это ж как реклама мебельного магазина, – завершил Кори.

Мы продолжили слушать Kool & The Gang, но в тот момент я понял, что никогда больше не смогу любить эту группу. Ведь Кори был прав: Celebration действительно похожа на рекламу мебельного магазина. Funky Stuff, если задуматься, попса. И, раз на то пошло, в существовании такой песни, как More Funky Stuff, нет ничего прикольного. Это дурацкая песня, и мне стыдно, что она существует. Ну серьезно, нельзя, что ли, было написать песню с другой мелодией? Неужели они правда подумали: а что такого, давайте запишем вторую песню абсолютно на тот же мотив? Реально подумали?! Да как так можно вообще?

Каждая последующая песня забивала новый гвоздь в гроб Kool & The Gang. Jungle Boogie – звучит как-то неестественно. Ladies Night – совсем неестественно. Get Down On It – песня, которую можно услышать, когда звонишь в ад, а тебя переключают в режим ожидания и заставляют слушать одну и ту же музыку много-много раз. Cherish – эту песню слышишь, когда наконец дозвонился в ад.

Вы, наверное, решили, что я возненавидел Кори за то, что тот так меня унизил. Но я не чувствовал себя униженным, наоборот – был ему благодарен. Ведь он спас меня от отстойной попсы, которую в противном случае я мог бы слушать всю жизнь.

Вскоре мы стали близкими друзьями. И в основном занимались тем, что слушали музыку. Сидели у Кори в подвале, подъедали запасы ярко-оранжевого сыра, который так любили его предки, и часами слушали интернет-радио и ютьюб в поисках Чистейшего Источника. Источника, воду в котором невозможно отравить. То есть музыки, которую будешь любить вечно всем сердцем, потому что в ней просто не к чему будет придраться.

Естественно, к моменту нашего приезда в джазовый лагерь мы все еще не нашли такую музыку. То, что мы слушали, нам по-своему нравилось, но во всем мы находили какой-то изъян. Это касалось абсолютно всех групп, исполнителей и альбомов.

The Beatles: фанатея от The Beatles, всегда чувствуешь себя немного историком или специалистом по древним ископаемым.

Джеймс Браун: все его творчество, по сути, саундтрек к социальной рекламе о вреде кокаина.

LCD Soundsystem: все их творчество, по сути, саундтрек к социальной рекламе о вреде разноцветных таблеток, которые протягивает тебе на вспотевшей ладони богатенький парнишка в толстовке.

Фаррелл [4]: у него задорные песенки, только вот если задуматься, не такие уж они задорные, потому что Фаррелл слишком крут, чтобы демонстрировать настоящую неприкрытую радость или любые другие истинные эмоции. Мы с Кори вообще подозреваем, что он робот.

Канье [5]: творчество Канье похоже на продукцию корпорации, выпускающей единственный товар – забавные рекламные ролики самой себя.

Can: слишком много птичьих криков.

Bon Iver: чересчур высокий эмоциональный накал для ежедневного прослушивания; как будто ты каждую минуту своей жизни умираешь в больнице и прощаешься с миром навсегда, прямо как в драматическом сериале.

Vampire Weekend: слова любой их песни понятны лишь тому, кто выучил наизусть роман «Улисс» или всю Библию от начала до конца.

My Bloody Valentine: творчество этой группы можно оценить по достоинству, лишь лежа в отключке на грязном матрасе в заброшенной квартире.

Джанго Рейнхардт: а его творчество можно оценить по достоинству, лишь разъезжая по Альпам на мини-купере с пуделем и багетом под мышкой.

Odd Future: слушать чуваков, читающих ироничный рэп о том, как они убивают и насилуют, можно лишь до тех пор, пока не поймешь, что, несмотря на иронию и несерьезность их текстов, по сути, ты занимаешься тем, что сидишь в подвале и слушаешь каких-то чуваков, которые рассказывают тебе, как они убивают и насилуют.

Ну хватит, пожалуй. Я люблю всех этих ребят. Но этот факт лишь заставляет меня сильнее к ним придираться.

Вот такие мы с Кори. Найти соринку в чужом глазу? В этом мы профи. А вот чтобы самим сыграть музыку, к которой было бы невозможно придраться… даже не надейтесь.

Нет, конечно, у Кори в подвале стояла барабанная установка и усилок, но мы почти никогда не играли. Все, что нам удалось сочинить, было худшей версией уже написанного кем-то другим, причем в этой уже написанной музыке, конечно же, имелся какой-либо неисправимый изъян. Иногда мы пытались сыграть какой-нибудь афробит, шугейз [6]или фьюжн с рваным ритмом, но через шестнадцать тактов я понимал, что такую музыку нельзя выпускать в мир. Кори тоже это понимал. Так что наши подвальные репетиции всегда заканчивались, едва начавшись.

Еще мы играли джаз в школе, но это не считалось. Мы могли без опаски признаться в том, что джаз нам нравится, потому что не было никакого шанса полюбить эту музыку, а потом, заметив в ней изъян, почувствовать себя так, будто тебя предали. Эта музыка казалась безопасной. Как игра на телефоне, которую иногда открываешь, чтобы побить собственный рекорд: весело – да, интересно – ну да, но показывать это другим – какой смысл?

К тому же, меня нельзя было назвать первоклассным джазменом: в джазе я не достиг особых высот. По правде говоря, я ни в чем не достиг особых высот.

Ну, вы понимаете. В обозримом будущем никто не собирался посвящать мне статью в Википедии.

Уэсли Намасте Дулиттл

Материал из Википедии, свободной энциклопедии

Уэсли Намасте Дулиттл (род. 15 сентября 1999) – парень из Америки.

Раннее детство и юность [редактировать]

В этом разделе биографии ныне живущего человека отсутствуют ссылки и источники. Пожалуйста, добавьте в статью надежный источник.

Дулиттл – приемный ребенок [необходима цитата]. Его биологические родители из Венесуэлы. Смеем надеяться, что данный период его жизни (ранняя юность) все еще продолжается [?].