За десять минут - Кьяра Гамберале Страница 5

Мистер Магу – так меня всегда называл Мой Муж.

– Что делаешь?

– Пишу.

– А у меня перерыв, вышел перекусить. Приезжай, пообедаем вместе.

– Зачем?

– Хочу поговорить с тобой, Магу. Сегодня ночью мне приснился сон…

– И?..

– Мне приснилось, что мы в нашем старом доме в Викарелло. Утром выходим во двор, а на нашем огороде – два коати. Помнишь тех забавных длинноносых енотов, которых мы видели в Коста-Рике?

– Конечно, помню.

– Мы так смеялись во сне, нам было весело и уютно. Но я проснулся и понял, как все дерьмово вокруг.

– Добро пожаловать в мир ужасных сновидений одиноких людей. Чем красивее сны, тем страшнее они кажутся после пробуждения.

– Магу…

– Что?..

– Наш брак не может так закончиться.

– Но он уже закончился.

– Неправда. Если я сделал то, что сделал, это не значит, что я монстр, просто я чувствовал себя таким несчастным. Ужасно несчастным…

– Я тоже себя чувствовала несчастной, но я не исчезала на девять месяцев, я бы тебя никогда не бросила.

– А если именно эта разлука поможет нам снова найти друг друга?

– Все зависит от тебя.

– Нет, все зависит от тебя. С тех пор как мы переселились, ты стала невыносимой. Невыносимой. Постоянно недовольной, нервной.

– Переезд меня мучил, знаешь?

– А ты мучила меня.

– Вместо того чтобы помочь успокоиться, ты причинил мне страшную боль. В любом случае я не думаю, что переезд – причина нашего разрыва, все гораздо глубже.

– Ты права. Ты очень изменилась. С тех пор как ты начала писать, как ты получила эту чертову рубрику, у тебя появилась возможность реализовать себя. И чем успешнее ты это делала, тем быстрее в тебе умирала та робкая девчонка с косичками в кабинете психолога, в которую я был безумно влюблен.

– Мне тогда было восемнадцать лет, а сейчас почти тридцать шесть.

– Возраст тут ни при чем. Куда исчезла твоя нежность?

– Именно эта робость и патологическая неуверенность в себе и уничтожили ту нежную девчонку.

– Это миф, и ты сама его придумала. Хочешь знать, что привлекло меня в Сиобан?

– Нет, спасибо, не хочу.

– Ее спокойствие и умиротворенность. Она работала, переводила документы с итальянского на английский, затем шла в спортивный клуб на занятия йоги, потом в бар поболтать с друзьями, вечером готовила для меня чудесные кексы. Спокойно, понимаешь? Она не сверлила мой мозг постоянными вопросами, на которые не существует ответов, не было этих бесконечных почему – давай предположим – ты страдаешь – я страдаю – зачем – давай об этом поговорим – и прочее, прочее, прочее.

– Тогда возвращайся в Дублин к своей Сиобан.

– Нет, я не хочу Сиобан. Я хочу, чтобы у тебя была умиротворенность, как у Сиобан, ты меня понимаешь? Вот почему я говорю, что наше будущее зависит и от тебя.

– Ладно, хватит. Я должна идти, у меня встреча.

– С кем?

– С игрой.

– Что?

– Не важно, проехали.

– Ты все равно не можешь успокоиться, видишь?

– Пока.

Чувствую себя вконец обессиленной и изнуренной после разговоров с Моим Мужем.

Каждый раз, когда я слышу рингтон телефона и вижу на дисплее его имя, надеюсь, что это именно тот долгожданный звонок, что наконец я услышу: «Магу, я чудовищно ошибся, прости меня, ты самая лучшая, я не могу жить без тебя. Давай вернемся в Викарелло и будем там жить, ты и я. Навсегда».

Телефонный звонок, такой простой и ясный, как тот из Дублина.

Странно, почему он так четко и понятно, буквально в двух словах, объяснил, что бросает меня, и так неопределенно и смутно выражает свое желание вернуть меня.

Кажется, я начинаю его понимать. Все эти паузы, неожиданные приступы кашля, напряжение голоса, сменяющееся шепотом, – это тоже слова, слова любви. Почему же он не может сказать прямо? Может, боится? Боится чего? Мне всегда казалось, что после стольких лет, проведенных вместе, я его слишком хорошо знаю и понимаю. На самом деле это не так. Как все сложно!

Звонок. Я хватаюсь за телефон в надежде, что это он. На дисплее вижу имя Джанпьетро.

– Привет, дорогая. Не могу к тебе пробиться, все время занято. Только не говори, что ты опять тратишь жизнь на эту свою…

С Джанпьетро мы учились в университете. Сейчас он работает в банке в Палермо. Строгий костюм, галстук, представительская машина. Но, возвращаясь домой, он сбрасывает офисную мантию, подкрашивает ресницы и окутывает шею пушистым ярко-голубым боа. Ему хочется быть таким же красивым и блистательным, как Мадонна или хотя бы как Бейонсе.

Он уверен, что в каждом из нас живет мегазвезда, которую мы скрываем и беспощадно подавляем. В этом и есть, по его мнению, проблема современного общества. Поэтому Джанпьетро обращается ко всем (за исключением, конечно, своего отца), используя женский род: Франческо становится Франческой, Николя становится Николеттой, Мой Муж становится Моя Муж. Конечно, не все воспринимают это с пониманием, но близкие друзья давно привыкли.

– Да, я разговаривала именно с ним, с ней, если хочешь. Он сказал, что мне не хватает умиротворенности, именно это толкнуло его в объятия ирландской любовницы: она занималась йогой, ходила в бар с друзьями, пекла изумительные кексы, и мне бы надо поучиться этому у нее.

– Да, из-за такой можно потерять голову.

– В общем, из всего я поняла, что он хочет вернуться ко мне, при условии что я стану умиротворенной, как Сиобан.

– Послала бы ты его подальше… Хватит, ты опять превращаешься в покинутую Деми Мур. Мой тебе совет: найди себе какого-нибудь Эштона Катчера, живи дальше, играй в свою безумную игру.

– Я как раз думала, что сделать сегодня необычного.

– Дорогая, испеки кекс.

– Но я не умею даже кипятить воду для макарон!

– Вот именно. Разве ты не должна делать то, чего ни разу в жизни не делала? Давай, не трусь. В Интернете полно сайтов с рецептами для таких безруких, как ты. Начни с giallozafferano или buttalapasta.it. Потом позвони и скажи Своей Мужу, что ему не надо было ехать в Дублин за кексом.

– Я тебя люблю, Джанпик! И скучаю.

– Я тоже. На Рождество приеду в Рим, обязательно проведаю тебя.

– Точно?

– Точно, если только вдруг отец не надумает позвонить и позвать к себе. Но этого не произойдет. Все-таки после нашего разговора прошло восемнадцать лет. Он ни разу так и не позвонил.

– Мне жаль.

– А мне его жаль. Почему бы ему не наслаждаться такой милой дочерью, как я? Знаешь, с тех пор как я начал пользоваться кремом «All Day All Year» от «Sisley», мне дают на восемь лет меньше. Восемь лет, представляешь?! Он мог бы гордиться тем, что я такая красивая и так молодо выгляжу.