Дом толерантности (сборник) - Анатолий Грешневиков Страница 5

– Совсем не так, – замахала руками Маша, – Никаких слез… Да, я испугалась, меня ужас охватил. На вас же бурундуки не бросались.

– Решила Маша проучить бурундуков, – продолжил Алексей Константинович в том же напряженном тоне, с серьезным лицом, пряча глаза от жалобного взгляда именинницы. – Она не раз ходила со мной и с моим псом-лайкой Верным на охоту. Подметила, что удача при выслеживании зверья во многом зависит от собаки. Учует Верный белку, куницу или бурундука, обнюхает воздух и к дереву. Подбежит, осмотрится и начинает лаять. Знак мне подает, там, мол, наверху, в кроне, добыча. Я подхожу, высматриваю белку и бац-ц, бац… Она готова. Однажды Маша подходит ко мне с Игорьком, нашим парнем, начинающим геологом. Тот повыше меня ростом, сухощавый. Оба настойчиво просят отпустить с ними на охоту моего Верного. Я догадался: Маша затаила обиду на бурундуков, посмевших запятнать ее репутацию, и потому подговорила Игоря устроить им бучу. Я, конечно, отпустил лайку с ними. К вечеру охотнички вернулись злыми. Они долго не могли понять, почему я поглаживал, похваливал собаку и смеялся над неудачниками. Маша пожаловалась. Собака, оказывается, часто подводила их к дереву, лаяла около него, но впустую, на нем никаких бурундуков не пряталось. И так каждый подход к дереву оборачивался пустым лаем. Не знали охотники, что лайка у меня умная и служит только хозяину.

Маша выслушала рассказ с детским дружелюбием. Все эти истории выглядели гораздо драматичнее, чем в его словах. Они иногда возвращались к ней из далекого прошлого и напоминали, как она, милое, юное создание, непристроенное в городе в летние каникулы, лазала с мужиками по тайге, облагораживала экспедицию работяг своим присутствием, а они постоянно подшучивали над ней. Но благодаря урокам дяди Алексея закалялся ее характер.

Мама после подобных экспедиций не узнавала дочь. Она взрослела на глазах. Не по годам появившаяся серьезность, сдержанность, рассудительность вызывали восторг не только у нее. Соседи говорили: «Вундеркинд!»

Сегодня мама тоже не удержалась и высказала пожелание:

– Мужики хитрые пошли, мечтают каждую девушку превратить в Жанну д'Арк. А мы, Машенька, должны просто уметь себя держать, быть красивыми и женственными.

– Правильно, – согласился Денис. – Девушке героизм не идет. Она должна быть простой и понятной.

– Вам так удобнее, – съязвила старшая сестра Лиза. – Легче на шею сесть, командовать, житейские проблемы на хрупкие плечи переложить.

– Главное, чтобы женщина была не умнее мужчины, – многозначительно заключил Алексей Константинович. И только он попытался расшифровать сказанное, как вновь получил от жены легкий толчок кулаком в бок.

Маша заметила, как нервничает Зоя, осаживает мужа. И тот нехотя смолкает, меняется, глушит в себе позывы внутреннего геройства. Ей стало обидно за добродушного охотника-учителя, хотелось защитить его от несправедливых нападок.

– Героизм женщин появляется там, где нет героических мужчин, – командирским голосом произнес экспромтом с лету выдуманный афоризм Николай Степанович. – И кто поведет под венец женщину, если она будет отважнее мужчины, и ее вечно будет тянуть на подвиги?!

Серьезные разговоры нарастали… Вызревало время для гитары. И отец почти намеревался взять ее.

Вдруг на улице послышался шум машин, громкий хохот людей.

Николай Степанович отодвинул длинную штору с широкого, вразмах, окна, и, зависнув над горшком с кактусами, выглянул во двор. На плечи ему навалилась Маша. Тускло освещенная детская площадка была заполнена большой группой суетливых парней, вылезших из машин с горящими фарами. Под окнами стоял старый «Мерседес». К его хозяину, одетому в мятые джинсы и серый джемпер, резко вытаскивающему из багажника сетки с продуктами, подтягивались другие молодые ребята. О чем ночная компания так азартно горлопанила, Николай Степанович расслышать не мог. Разобрался лишь в одном – кого парни признавали за старшего. Это был новый жилец их старого дома. Он видел его, кажется, утром, узнал по походке в развалку, черным усам, оттопыренным ушам.

– Дискотека у них сейчас будет, – утвердительно заявила Маша.

– Какая такая дискотека? – переспросил отец.

– Танцы. Караоке. Я когда на учебу уезжала, этот вон Анзор, с сумками, меня приглашал.

– Куда приглашал? Зачем?

– К себе, на танцы.

– Дочка, ты что говоришь?! Какие танцы на дому? Это же несерьезно. И откуда ты знаешь, что его Анзором зовут?

– Он сам сказал.

– Да, хорошо, что мы выше этажом живем, – укоризненно заметил отец, пренебрежительно улыбнулся и задернул штору. – Пойдем-ка, дочка, лучше к столу, нам дискотеки на квартире не нужны.

В центре зала, засунув руки в карманы, застенчиво стоял Алексей Константинович. Кивнув на улицу, переспросил старого друга:

– Молодежь веселится?

Николай Степанович неохотно кивнул головой. Его больше раздосадовала не шумливая толпа во дворе, а разговор с дочкой. Откуда в ней такая легкомысленность? Парень откуда-то с луны свалился, и она уже знает его, думает, идти ли к нему на дискотеку. Порыв злости быстро улетучился, в комнате раздался зычный голос Ольги Владимировны:

– Готов любимый пирог моей именинницы доченьки – пирог с грибами.

– А грибы-то откуда? – раздался голос из-за стола. – На улице весна, не лето.

– Дед прислал из деревни, – ответила хозяйка. – Попробуйте, таких боровичков вы нигде не отведаете. Лесом пахнут… Вкуснятина, обалдеть!

По румяному толстому пирогу пробежался нож. Опять зазвенели тарелки, ножи, вилки. Женщины зацокали языками, похваливая хозяйку. У мужской части застолья вернулся интерес к водке. Пропустив по стопке, они наперебой заговорили о молодежи. Из уст каждого звучало осуждение. И работать не хотят, и развлекаться не умеют.

Маша уединилась на диване с Денисом, показывала ему альбом с фотографиями.

– Это мы на Камчатке, а это плывем по речке Ангаре, тут мы с папой устанавливаем палатку…

– А кто это на тебе верхом едет? – засмеялся Денис, тыча пальцем в снимок.

– Галка, сестра… Рядом ее муж Виктор. Они только закончили университет, устроились корреспондентами на радио, и вот приехали к геологам брать материал… Мы тогда поспорили, что им не искупаться в холодной речке. А они такие смелые оказались с Витей, бросились с разбега в воду, проплыли от берега к берегу. Я, как проигравшая сторона, вот и катаю на закукорках сестру. Виктор, естественно, заснял весь мой позор, пленку не пожалел. Хохма, правда?!

Пока Маша с интересом показывала альбом своему однокурснику, в квартиру с нижнего этажа проник незнакомый, неприятный гул. Она поняла, что новоявленный сосед врубил на полную громкость музыку. Вчера подобный концерт мешал ей учить лекции. Сегодня он посягал на ее маленький юбилей. Маша продолжала с Денисом внимательно рассматривать фотографии. Но чем дольше звучала музыка, тем больше она ее задевала, смущала, а через пару минут начала раздражать.