Царство Агамемнона - Владимир Шаров Страница 5

Крупные буэнос-айресские газеты без исключения отозвались на смерть Евгения Романова большими статьями и подробными некрологами. Но “Эсквайр” привлекли не некрологи, а фраза из “Ла-Платского телеграфа”, где было сказано, что последние полгода жизни покойный часто бывал невесел, и причиной тому заявления его европейской родни. Например, “Таймс” и “Монд” писали, что американские и европейские Романовы обеспокоены активностью своего аргентинского кузена, вернее же всего – просто самозванца. Что депутация из глав каждой ветви великих князей в ближайшее время отправится в Буэнос-Айрес, и там на месте будет разбираться, кто этот новый Романов, откуда он вообще взялся. Если окажется, что обыкновенный мошенник, к делу придется привлечь полицию.

История началась не вчера. Романовы только после недавней войны с немалым трудом сумели договориться о принципах старшинства и кончить свары, а тут чертиком из табакерки возникает наш Евгений, снова всё рушит. Деньги у него немереные, прорываясь к власти дорогими подарками, взятками, он сманивает на свою сторону одного члена царствовавшего дома за другим. Если его не остановить, опять начнется анархия. Она окончательно всех скомпрометирует. Сделает из русского императорского дома балаган.

Впрочем, разговоров было много, но билеты не куплены и места в отелях не забронированы. Стоило Евгению Романову сгинуть под десятью метрами снега, уйти, будто его и не было, об этих планах больше не вспоминали. Но на “Элизиуме” смерть Евгения Романова поставила крест. Когда в положенный срок вскрыли завещание, стало известно, что оно – калька завещания его супруги Валерии ла Томба. Всё свое движимое и недвижимое имущество Романов распорядился передать единственной наследнице – Кристине Санчес, причем с той же самой целью возвращения на русский трон законной династии Романовых.

После смерти Евгения Кристина Санчес бывала в “Элизиуме” несколько раз, но никогда не ночевала, было видно, что визиты сюда ее тяготят. Во второй свой приезд она привезла на асьенду хорошего опытного управляющего, но толку не было. Без Романова люди один за другим уезжали и остановить распад не получалось. Будто не желая жить при новых хозяевах, “Элизиум” на глазах хирел. Поначалу Кристина все-таки пыталась что-то сделать, но скоро отчаялась, решила продать имение. Но и тут ничего не вышло. Агент, который должен был подыскать другого владельца, побывав в “Элизиуме” через пять лет после смерти Романова, объявил, что продавать, в сущности, нечего. Та лавина, что убила прежнего хозяина, повалила сотни деревьев, в нескольких местах они перегородили ручей и во время паводка вода регулярно выходит из берегов, затапливает дворец. Стоит в нем по месяцу и больше. В итоге сырость неимоверная, наборный паркет вздыбился и пошел трещинами, лепнина отвалилась, а тканая обивка на стенах наполовину съедена плесенью. То же и вокруг дворца. Террасы с лестницами занесены песком, глиной, илом; виноградник зарос сорняками и одичал; парк снова сделался обычным лесом. Привести дворец в порядок нечего и пытаться. Проще разобрать и строить заново. Короче, за сколько купили землю, за столько ее можно продать, а остальное гроша ломаного не стоит.

После этого об “Элизиуме” не вспоминали почти четверть века, пока еще одно печальное событие не вернуло поместье на первые страницы не только латиноамериканских газет. В 2015 году в своей квартире в фешенебельном районе Буэнос-Айреса, на углу бульвара Карла Арагонского в доме № 11, Кристина Санчес покончила с собой. По-видимому, она хотела уйти из жизни тихо, никого не тревожа, оттого стрелялась через подушку, но соседи всё равно услышали выстрел и вызвали жандармов. Полицейское управление находилось буквально в двухстах метрах от дома Санчес, на четной стороне того же бульвара, и бригада приехала уже через пять минут. Думали – ограбление, но, взломав дверь и комната за комнатой обойдя квартиру, в кабинете Санчес капитан полиции, который должен был проводить дознание, понял, что хозяйка собственноручно свела счеты с жизнью.

Самоубийство по аргентинским законам – серьезное преступление и, расследуя подобные дела, принято проводить тщательный обыск. С капитаном были четыре жандарма. Они разошлись по комнатам и начали так называемую выемку документов. Нашли огромное количество счетов, других деловых бумаг и среди прочего сотни писем и документов, по всей видимости, на русском языке. Позвонили в управление и попросили прислать человека, который мог бы в этом разобраться. Пока его ждали, как снег на голову приехали сотрудники российского посольства в Буэнос-Айресе: несколько человек, судя по выправке и карманам, откляченным пистолетами, охранники и с ними дипломат высокого ранга. Он предъявил документы на имя Николая Иванова – первого советника посольства, и заявил, что полиции в данной квартире делать нечего. Покойная Кристина Санчес имела двойное гражданство – аргентинское и российское, являлась работником посольства, соответственно, ее квартира обладает дипломатическим иммунитетом. Иванов держался очень уверенно, и старший в полицейской бригаде, капитан, человек немолодой, довольно робкий, был склонен с ним согласиться.

У Аргентины с Россией были тогда отличные отношения. Кроме того, в спальне хозяйки, в сейфе, они в самом деле нашли российский паспорт с фотографией Кристины Санчес, выданный на имя Елены Владимировны Горбуновой. Было похоже, что дипломат прав и ему, простому капитану, путаться сюда не стоит. Он дал команду прекратить обыск, что разрядило обстановку. Жандармов и посольских было по пять человек, то есть силы равны, отчего и он, и советник посольства сильно нервничали, а тут и его люди, и охранники сели по обе стороны от сползшего с кресла тела покойной Санчес и заговорили о футболе.

Всё же капитан колебался. В этой истории были подводные камни, он их чувствовал, боялся ошибиться. В общем, еще ничего не было решено, когда в кабинет Санчес вошел детектив из полицейского управления. Переводчика найти не сумели и послали детектива. Правда, он был из семьи русских эмигрантов и язык знал неплохо.

Новый человек – всегда главный, и советник посольства стал читать ему лекцию о дипломатическом иммунитете. Читал грубо, нагло, видно было, что Аргентину он в грош не ставит. Конечно, тон был взят возмутительный. Полиция в Аргентине – какая-никакая власть, и хамить так откровенно не стоило. Но советник впал в раж и уже не мог остановиться. Как и капитан, детектив понимал, что для присутствующих – неважно, кто они: жандармы или посольские охранники – добром дело не кончится.

Но ясно было и другое – по указке черт знает кого просто повернуться и уйти из квартиры Санчес тоже нельзя. Этого им не простят. Он отвел капитана в другую комнату и принялся втолковывать, что без согласия их собственного начальства уходить неправильно. Надо позвонить в полицейское управление и в МИД. Капитан дал добро и, вернувшись в кабинет, Санчес сказал советнику, что они еще ненадолго задержатся, необходимо уладить формальности. Было видно, что дипломат недоволен, даже очень недоволен, но считает, что идти напролом повода пока нет.

Первым отозвался МИД. Оттуда сообщили, что имела или не имела Кристина Санчес российское гражданство, они понятия не имеют, но в списке сотрудников Российской миссии Кристина Санчес не значится, соответственно ее квартира иммунитетом не обладает. Только капитан повесил трубку, как позвонили из полицейского управления, подтвердили то, что сказал МИД, и потребовали немедленно удалить из квартиры покойной Санчес посторонних. Капитан попытался объяснить, кто такие эти посторонние, но его и слушать не стали, повторили лишь, что удалить – значит удалить.