Меньше нуля - Антон Быковский Страница 5

— Да замотался за неделю, да и вообще бухать не охота было, тем более вопросы вроде порешали. А вы долго еще сидели?

— Ну еще где-то часа три, а потом поехали… в смысле к ней…

— Боже мой, Стив, ты чертов маньяк, сколько можно-то? — Стивен улыбался как кот, укравший хозяйскую колбасу.

— Ну и как тебе, с топ-менеджерами этой компании ты вроде еще не спал?

— Хорошая девушка, — неопределенно ответил Стивен, — вроде бы такая, как это называется, sensual, но при этом очень toff. Вообще я не понимаю, как можно так спокойно обсуждать такие вещи, ее шеф крадет деньги у ваших пенсионеров…

— Знаешь, Стив, что лично меня бесит больше всего в экспатах?

— Причем тут экспаты?

— Дело в том, что вы — те самые люди, которые придумали все эти мерзости, которые при этом сейчас так демонстративно осуждаете. А осуждаете потому, что вам самим теперь нельзя. Вы же все это придумали, еще когда у нас тут все научный коммунизм штудировали и мечтали поехать в Польшу за колбасой.

— Ты все сильно упрощаешь, — попытался обидеться он.

— Я ничего не упрощаю. Знаешь, у меня был знакомый немец, топ-менеджер крупной международной компании, его за какие-то прегрешения сослали в Россию, он плакал, когда об этом узнал. А когда его через три года решили простить и вернуть обратно в Мюнхен, он плакал, потому что хотел остаться в России. Потому что тут можно крысить бюджеты и пилить откаты, а у него на родине — нет.

— What is «крысить бюджеты и пилить откаты»?

— To get involved in corporate bribery.

— Это частный случай!

— Частный случай — это когда топ-менеджеры японских корпораций в Москве заказывают себе десять проституток за корпоративный счет и заставляют их всю ночь петь в караоке по-японски.

— Go fuck yourself!

— Я тебя тоже люблю, Стиви, закажем еще по пиву?

— Да, давай, надо! Мне кажется, нам чаще встречаться.

С тех пор мы не виделись примерно полгода.

***

В понедельник ко мне приехал Карен, он начинал в конце девяностых, продавая средней руки олигархам блок на негативную информацию в газетах. Если газеты не писали ничего плохого про его клиентов, Карен получал деньги, газеты, к их счастью, ровным счетом ничего об этом не знали. Если негативная информация все же выходила, Карен говорил, что издание перекупили конкуренты. Потом он взял у одного челябинского металлурга миллион долларов на черную пиар-компанию против его конкурента и, к несчастью, проиграл значительную часть этой суммы в казино. После этого он несколько лет скрывался на непопулярном тогда Гоа, в России его серьезно искали. Потом он несколько лет ошивался вокруг правительства, по слухам — познакомившись с секретаршей одного из федеральных чиновников. Любовница позволяла Карену иногда звонить куда-нибудь по закрытой правительственной линии и решать некоторые малозначительные вопросы. Карен обладал выигрышной внешностью и был похож на Антонио Бандераса в молодости, что открывало ему доступ к сердцам и прочим ресурсам мелких государственных клерков женского пола. В последнее время дела у Карена шли неплохо, судя по тому, что он успел обзавестись пиджаком от Brioni и запонками за десять тысяч евро. Мы горячо обнялись. Я поинтересовался, как у него дела, Карен назвал хорошо известного мне персонажа.

— Ты, значит, за ум решил взяться, надоело пиратствовать? — поинтересовался я. — Честно сказать, ожидал, что ты закончишь свою карьеру в ближнем Подмосковье в обнимку с какой-нибудь елью… Ранние сумерки, легкий запах высокооктанового бензина…

— Это все ошибки молодости, — помрачнел Карен, — у нас теперь все серьезно, на высшем международном уровне. Собственно, я к тебе как раз по этому вопросу…

— Прости, дорогой, не мой уровень, я сейчас все больше по интернету…

— Я в курсе, блогеры, прикольчики, Фишки.ру…

— Ага, обхохочешься…

— Но старые навыки же не пропьешь! Дело в том, что мой шеф недавно дал интервью Bloomberg…

— Поздравляю…

— Да особо не с чем, они прислали текст на согласование, а он мне заявил, цитирую, «если это говно где-нибудь выйдет, я тебя живьем в асфальт закатаю». Я звоню этим уродам в Нью-Йорк, а они мне такие «Все было под запись» и все такое…

— Ну понятно. А я тут при чем?

— Ну у тебя же остались старые связи, все такое?

— Не братан, сорри, только Фишки.ру, как ты правильно заметил.

— Ну ладно! Я серьезно, мне край вообще. Я по гроб жизни…

— Ладно, ради старой дружбы, наберу, наверное, старика Руперта, — произнес я, картинно стряхивая пепел в хрустальную пепельницу венецианского стекла, — думаю, он мне не откажет.

— Офигеть, ну ты крут! — выдохнул Карен.

— Расслабься, чувак, нет у меня телефона Мердока, ты совсем, что ли, дурак?

— Козлина!

— Сам такой. Ради старой дружбы, сделаю один звонок. Помнишь Ваню? Студент такой у нас работал, сейчас у вас руководит службой референтов.

— И что?

— Да ничего, Ваня и есть единственный источник информации, из которого ваш старпер черпает свои знания о мире. Только помни, когда-нибудь я попрошу тебя об услуге и ты…

— Не смогу тебе отказать, я в курсе! А если какая-нибудь сволочь распечатает статейку и на стол ему подложит?

— Тогда братан, ты знаешь ответ: ранние сумерки, легкий запах высокооктанового бензина…

Я отвернулся к монитору, давая понять, что аудиенция окончена.

***

Сару я встретил случайно несколько месяцев спустя в Бельгии во время саммита Россия-ЕС. Вся местная пресса обсуждала тот факт, что жена влиятельного российского чиновника выкупила на неделю самый дорогой отель в Брюгге, полностью закрыв его для других гостей. Большинство экспертов, дававших комментарии местным СМИ, считали, что такую практику необходимо запретить, но не очень понятно, как это сделать.

Рождественский Брюгге был похож на святочную открытку, нарисованную на упаковке дешевого чая. Как раз таким торговали на многочисленных лотках напротив городской ратуши. В воздухе висел пряный запах нагретого красного вина. Русские олигархи, встречаясь в лобби маленьких отелей, делали вид, что не замечают друг-друга. Я увидел Сару в лобби-баре своего отеля, она сосредоточенно поглощала оленину с брусничным вареньем.

— Привет, — произнес я, присаживаясь за столик, — уже продегустировала местное пиво?

— Я вообще тут работаю, — не очень уверенно пробурчала она.

— Я вижу, — констатировал я.

— А пиво тут огонь, нас вчера угощали знаменитой местной маркой какого-то лохматого года, по вкусу — один в один «Балтика» номер девять.