Давайте напишем что-нибудь - Евгений Клюев Страница 51

– Предложение Ваше, – обратилась Глава, вытирая руки, к легкомысленному представителю сицилианской мафии, вытирая руки, – глупое, как и Вы сами.

– Извините, – извинился представитель, ушел в кусты и там отравился.

– Какие еще будут предложения? – бодро спросила Глава, сделав вид, что не заметила, как сильно обидела представителя.

– Пора от слов переходить к делу! – заявил один стихийный лидер, чье правое ухо располагалось на полсантиметра ниже левого, за что ему и дали грубую, но точную кличку «Стихийный Лидер, Чье Правое Ухо Располагается На Полсантиметра Ниже Левого».

– Такого предложения я и ждала! – зааплодировала Глава.

И сицилианская мафия сразу же перешла от слов к делу, несмотря на то, что многие невесть откуда взявшиеся случайные люди сразу заорали: «Это не ваше дело!»

Игнорируя их, сицилианская мафия строила по всему миру детские сады, оборудованные по последнему слову техники, пансионаты для престарелых, отвечающие самому высокому уровню мировых стандартов, и больничные корпуса, которым не имелось аналогов в отечественной медицинской практике. Тут же были спроектированы и построены учреждения общественного питания, где каждый желающий мог в любое время суток получить суп из чечевицы, те же, кто не переносил чечевицы, – суп-лапшу с куриными мозгами.

Оставшиеся в изобилии деньги употребили на культурные потребности, предварительно опросив всех людей доброй воли, какие у них культурные потребности. Все люди доброй воли быстро составили список, и выяснилось, что культурных потребностей у них много. На столько культурных потребностей сразу денег у сицилианской мафии не хватило – хватило лишь на то, чтобы издать и подарить всем людям доброй воли по богато иллюстрированной книге Умберто Эко под названием «Семиотика».

На последние деньги накупили пустых круассанов и накормили ими всех, в ком сохранилась хоть капля здравого смысла. Таких набралось немного – некоторым из них досталось даже по два пустых круассана, съев которые они сразу сказали: «Лучше бы один, но с черной смородиной».

Все эти приготовления к приезду Марты на Сицилию были закончены часа за два-три, после чего сицилианские мафиози сели, сложа руки на брюхе, и принялись дожидаться Зеленую Госпожу. Через несколько дней ожидания вихрем пронесся слух о том, что Марта, Зеленая Госпожа, прибудет не скоро. Слуху не поверили и продолжали сидеть, сложа руки на брюхе. Более того, под боком у сицилианских мафиози уселись рядком потолковать ладком остальные жители прекрасной Сицилии, в силу чего на острове прекратили работу заводы, фабрики и фермы, вышли из строя пути сообщения, почта и телефон, закрылись все учреждения сразу, перестали торговать магазины и функционировать общественные туалеты… Действовал фактически только телеграф, где в окне приема и выдачи телеграмм денно и нощно трудилась одна очаровательная сицилианка по имени Клаудиа Скорци, которую характеризовали так: «Клаудиа Скорци, работающая на износ». Характеристика не отвечала действительности, поскольку телеграмм на Сицилию в течение всех последних недель не поступало. Зато по истечении последних недель поступила вдруг одна закрытая телеграмма, которую Клаудии Скорци так и не удалось открыть, сколько она ни старалась, а старалась она несколько дней, причем изо всех своих сил. Тут-то неожиданным образом и оправдалась характеристика ее как «работавшей на износ», поскольку Клаудиа Скорци вскоре совершенно износилась, то есть пришла в полную негодность, принеся, таким образом, свою молодую жизнь в жертву профессиональному долгу. Когда ее похоронили на берегу ласкового Альборана, одному пьяному мужику с горя удалось открыть закрытую телеграмму. Прочтя ее, пьяный мужик протрезвел и пошел из сицилианского дома в сицилианский дом с вестью. Весть он зачитывал с листа, предъявляя всем желающим и не желающим (причем не желающие били вестника по лицу чем попало) не заверенную никем ксерокопию телеграммы следующего содержания:

«ПРИКАЗЫВАЮ ДОЛГО ЖДАТЬ МАРТА».

Мнения тех, кто знакомился с содержанием телеграммы, незамедлительно разделялись: некоторые из ознакомившихся утверждали, что в телеграмме недвусмысленно указано на необходимость ждать весны, а именно – первого весеннего месяца, другие настаивали, что «Марта» есть имя собственное и напоминает имя той особы, которой вот уже очень долго и очень тщетно дожидается вся Сицилия. Из-за расхождений в толковании телеграммы на острове начались конфликты. Толковавшие до сих пор ладком сделались друг другу заклятыми врагами – и Бог его знает, чем бы все это закончилось, если бы сама природа не пришла на помощь сицилианским мафиози и им сочувствующим.

Природа же проявилась весьма неожиданным образом: настал первый весенний месяц, март. Он принес с собой дожди и грозы, о чем местный поэт в своем исполненном редкостного вдохновения лирическом стихотворении высказался так: «Люблю грозу в начале марта». Стихотворение сразу же вошло во все школьные хрестоматии и стало любимым у сицилианской детворы. По утрам можно было слышать невинные детские голоса, сладко ворковавшие: «Люблю грозу в начале марта», с сильным сицилианским акцентом на «люблю».

Однако со временем стихотворение стало программным и ничего, кроме уныния и противных ассоциаций с начальной школой, уже не вызывало, поэтому его начали специально перевирать на все лады, пока – в силу стереотипности речевого поведения – не пришли к дежурной шутке: «Люблю грозу вначале. Марта».

К моменту завершения процесса освоения культурной (литературной) ценности на остров и приехала Марта. Она тоже принесла с собой дожди и грозы… во всяком случае, грозы… во всяком случае, одну грозу, как об этом пророчески и сообщалось в уже полюбившейся читателю народной поговорке «Люблю грозу вначале. Марта».

Марта пришла на Сицилию пешком по причине бездействующих путей сообщения – этого, вообще говоря, следовало бы ожидать автору настоящего художественного произведения, склонному к неумеренной гиперболизации. Но он сначала не ожидал – только потом стал ожидать, когда уже было поздно. Впрочем, дело не в авторе – дело в персонаже (как видите, я только что походя сформулировал один из основополагающих законов искусства: о законе этом нам впоследствии еще придется поговорить).

Придя на Сицилию, Марта сразу сказала:

– Добрый день. Я Марта.

После этого сицилианская мафия, не дав Марте возможности больше сказать ни слова, предложила ей отчет о проделанной работе по искуплению своих грехов перед всеми людьми доброй воли. Отчет был представлен в письменной форме. Ознакомившись с отчетом, Марта вынесла свой приговор. Он звучал сурово.

– Зря вы все это сделали. Грехов ваших все равно ничем не искупить. Не разрешаю никому из вас строить Правильную Окружность из спичек.

– Да кто вы такая, чтобы разрешать или не разрешать строить Правильную Окружность из спичек? – спросили сицилианские мафиози, и в вопросе их прозвучала обида на Марту, которой она, к сожалению, не услышала.

– Я Зеленая Госпожа, – в первый раз за все художественное произведение сказала о себе самой Марта: до этого так характеризовали ее лишь другие.