Хью Лори: От «Дживса и Вустера» до «Доктора Хауса» - Энтони Банко Страница 52

«Я боюсь счастья, потому что не знаю, что будет потом. Сказать «я достиг чего-либо» или «я осмотрелся и понял, что моя жизнь меня удовлетворяет» для меня равносильно смерти».

Вжизни за все приходится платить, в том числе и за успех. Для Хью эта цена – одинокая жизнь в Лос-Анджелесе, вдали от тех, кого он любит больше всего на свете.

С самого начала сериала перед актером встала проблема – следует ли срывать с места свою жену Джо, дочь Ребекку Августу Лори и сыновей Чарльза Арчибальда Лори и Уильяма Альберта Лори и перевозить их к месту своей работы.

Хотя сам Хью утверждает обратное, он далеко не глуп. Он отлично понимает, что дело его жизни – вещь очень противоречивая и нестабильная. Карьеры здесь рушатся в мгновение ока, стоит лишь студии погнаться за более высокими рейтингами. «Я постоянно волнуюсь. Я не религиозен и не суеверен, но меня постоянно терзает некое ощущение, что за жизненный комфорт и удовлетворенность непременно придется платить. Вот почему я не хочу, чтобы моя семья жила здесь. Стоит лишь нам пустить корни, как все рухнет».

После успеха первого сезона Хью и его родные решили притвориться, что это всего лишь очередная работа, и встречаться по мере возможности. Когда выдается свободное время, Хью летает домой, а то и вся семья отправляется в Лос-Анджелес.

Хотя практически все члены съемочной группы давно арендовали большие дома, Хью большую часть времени проводит в отеле. Он считает, что все они сошли с ума. Ему кажется, что обосновываться обстоятельно на несколько месяцев – большая глупость. Он в буквальном смысле слова живет на чемоданах, ожидая, что вот-вот в дверь кто-нибудь постучится и объявит, что все кончено. Но до сих пор никто так и не постучал.

«На самом деле это очень трудно, – говорит Хью. – Нам приходится много ездить. Когда у меня случается возможность, я отправляюсь к ним, а иногда они приезжают ко мне. Но это очень тяжело. Знаете, если бы это произошло десять лет назад, когда мои дети были еще маленькими, все было бы гораздо проще – достаточно было бы просто забрать их из одной школы и перевести в другую. Но они уже подростки, у них своя жизнь. Было бы жестоко сорвать их с места и заявить: «Собирайтесь, у вас начнется новая жизнь вместе со мной, но я буду видеть вас час в неделю». Даже когда они иногда приезжают в Лос-Анджелес, я не могу уделять им много времени».

Чем дольше продолжается сериал, тем больше утомляют Хью долгие трансконтинентальные перелеты. «Перелеты становятся все длиннее, – говорит он. – Обычно я успевал посмотреть пару фильмов. Теперь же, как только я оказываюсь в самолете, меня охватывает нетерпение. Это чудовищное расстояние».

Как любой хороший отец, который проводит вдали от семьи так много времени, Хью отлично понимает, что многое упускает. «Когда я уезжал, мой старший сын носил мой размер, а теперь он уже, наверное, член кабинета министров», – шутит актер.

Но ни напряженное расписание, ни огромное расстояние не мешает Хью общаться с родными каждый день или хотя бы пару раз в неделю – по телефону или по интернету. Хью очень радуется возможности поговорить на родном языке, прежде чем снова вернуться к американскому акценту и отправиться на работу.

«Очень тяжело жить вдали от семьи, в чужом городе, не разбирая чемоданов. Это под силу не каждому, но моя цыганская натура помогает с этим справляться. Я – отец на расстоянии, и это очень сложно. Мои дети – подростки, они входят в очень интересный период жизни. Мы разговариваем каждый день. Я подключил к компьютеру маленькую видеокамеру, чтобы мы могли видеть друг друга. Я говорю, чтобы они ели брокколи и вовремя ложились спать, а они не обращают на мои слова никакого внимания. При любой возможности они приезжают ко мне, а я – к ним. Мы изо всех сил стараемся провести это время наилучшим образом».

Роберт Шон Леонард, который играет доктора Уилсона, с симпатией относится к поведению друга. «Его семья находится в тысячах миль от него, а он здесь притворяется американцем. Этот сериал – все, что у него есть. Он очень одинок. Каждый раз, когда я его вижу, то удивляюсь, как ему это удается. Его герой настолько склонен к саморазрушению, что я беспокоюсь за него – не только за то, что он несчастлив. Я боюсь, как бы он с собой чего не сделал».

Конечно, при таких заработках Хью спокойно (но эгоистически) мог бы просто возить семью туда-сюда. Но он знает, что все не так просто. Он старается поступать так, как будет лучше для жены и детей. Переезд в Лос-Анджелес заставил бы их бросить родных и друзей и жить вместе с отцом, который работал бы по шестнадцать часов в день.

Все понимают, что подобная жизнь мало чем отличалась бы от жизни в тысячах миль друг от друга. Видеться удавалось бы в лучшем случае час в неделю. «Они могли приехать сюда, но детям пришлось бы идти в новые школы, у жены не было бы знакомых, и они все равно не видели бы меня. Я всегда на площадке. Я не был к этому готов, но у меня нет никакой жизни вне этого пузыря. Я нахожусь здесь с раннего утра до поздней ночи. Иногда съемки заканчиваются где-то между полуночью и четырьмя часами утра. И потом я просто падаю в постель. Это не жизнь. Я чувствую себя нефтяной вышкой. Я ни секунды не жил голливудской жизнью. Я даже джакузи не видел».

Понимая, насколько тяжела и порой одинока жизнь актера, Хью часто восхищается другими, кто ведет такую жизнь очень долго. «Я остаюсь просто без сил, а вокруг меня отличные люди и у меня ужасно интересная работа».

Возможно, из-за этого люди замечают, что на площадке Хью выглядит несчастным и мрачным, несмотря на все премии и восторги. Он говорит, что все могло бы быть еще хуже. Но Хью повезло с женой, которая отлично справляется и с отцовскими обязанностями тоже. Благодаря ей семейная жизнь протекает нормально и по мере возможности гладко. Хью всегда сравнивает свою ситуацию с жизнью тех, кому повезло не так, как ему, и это его успокаивает.

«Как-то раз я встречался с парнем, который служил на ядерной подводной лодке. Ему нужно было подписать кучу документов, в которых говорилось, что даже если в его семье произойдет нечто ужасное, он не сможет вернуться домой. Вопрос стоял только лишь о том, хочет ли он узнать об этом ужасном или нет. С его другом такое случилось, но он не знал об этом, пока не вернулся из похода. Мне, по крайней мере, такое не грозит. Я знаю, что, если что-то случится, я всегда смогу вылететь домой».

Но Хью отлично понимает, что без семьи он мог бы просто замкнуться и погрузиться в бесконечную жалость к самому себе. «Без них я просто схожу с ума не реже, чем раза три в неделю, – говорит он. – Это проявляется по-разному. Знаете ли вы человека, который умеет удерживать мячик на кончике трости? То, что я так далеко от детей, меня очень беспокоит, но мои дети очень щедры. Конечно, они же англичане и со всеми психологическими травмами будут разбираться не раньше сорока».

Сериал продолжался и не собирался заканчиваться. Постепенно всем, даже таким пессимистам, как Лори, стало ясно, что далее жить в отеле невозможно и нужно какое-то постоянное жилье. После того, как стало ясно, что предстоит еще несколько сезонов, Хью решил прекратить «бродить по «Шато Мармон», как привидение» (по выражению Шора), и купить себе дом на Голливудских холмах.