Картер побеждает дьявола - Глен Дэвид Голд Страница 53

Уиллер говорил что-то еще, но Гриффин слушал вполуха и вышел сразу, как тот его отпустил.

Задание, если хорошенько подумать, возможно, и впрямь серьезное, а вот объяснение – фальшивое. Короче, пахнет жареным. Ну что ж, так оно даже лучше.

В вестибюле Гриффин заглянул в свои записи и прочел имя особы, которая, по мнению начальства, поможет заглянуть в прошлое Картера: Олив Уайт, из газетного архива Сан-францисской публичной библиотеки. Опять сидеть в духоте и листать газеты. Он нашел телефон-автомат и позвонил. Женский голос, предупредительный почти до истерики, ответил, что библиотека официально закрыта на реконструкцию, но если его не смущают пыль и шум, он буквально может получить библиотеку в свое единоличное распоряжение начиная, скажем, с двух часов. Гриффин ответил, что его это вполне устраивает.

Он зашел в кафетерий подальше от шумных центральных улиц и купил газету, пестревшую страшными сообщениями. Актриса, о которой он никогда прежде не слышал, в состоянии наркотического опьянения въехала на машине в дерево. А в самом низу первой страницы располагалась жуткая заметка, которую Гриффин прочел трижды. В Бостоне няня уложила малышей спать, тут зазвонил телефон, и загробный голос спросил, проверила ли она детей. Это повторилось в общей сложности три раза: звонок и вопрос: «Проверила ли ты детей?» Испуганная няня позвонила в полицию, и там сказали, что неведомый человек находится в ее доме! Полицейские успели вышибить дверь в самый последний момент: громила уже занес над малышами топор. Теперь все в безопасности, благодарные родители оплатили няне недельный отпуск. Гриффин покачал головой. Сколько ни думай, что всё слышал и всё знаешь, нет-нет да появится что-нибудь эдакое, от чего волосы встает дыбом.

Сразу под этой заметкой располагалась другая: в Чикаго федеральные агенты по борьбе с наркотиками признались, что похитили во время рейдов и перепродали сотни фунтов кокаина. Гриффин не удивился, и ему стало тошно от собственного цинизма.

Президент Гардинг умер, от той или иной причины. Гриффин слышал следующие объяснения: инфаркт, испорченная рыба, апоплексический удар. Некоторые игривым шепотом уверяли, будто миссис Гардинг, устав от Нэн Бриттон и других любовниц, сама отравила мужа. Согласно запискам Гриффина, президент в последние недели жизни говорил о скандале, который взорвет страну. Однако Гриффин слышал о стольких скандалах: липовые лицензии на разработку нефтяных месторождений; пограничники продают Абд-аль-Кериму ружья в обмен на джин, красные внедряют агентов в Американский легион, евреи со своим банковским заговором, сенаторы берут взятки от бутлегеров, из ветеранских фондов и с почты обманом похищаются деньги. Что из этого имел в виду Гардинг? В Вашингтоне скандалы, как комариный укус – неприятно, но не смертельно.

Правила меняются. Гриффин смотрел на бредущих по улице людей и гадал, куда катится мир. О'Брайен пытался ударить его в пах. Какой-то маньяк занес топор над детьми. Быть может, сейчас любая граница лишь порождает соблазн ее преступить.

Время шло к двум, и Гриффин внезапно вспомнил про лук в фальшивом зайце, которого только что съел. В нагрудном кармане лежала коробка с немецкими мятными леденцами: «ПЕЦ – избавление от зубной боли, табачного запаха и усталости». На выходе из кафетерия он сунул в рот один холодок, гадая, правильно ли поступает. Компания «ПЕЦ» прислала по ящику даровых мятных леденцов в каждый военный лагерь и в каждое отделение Секретной службы, объяснив это в сопровождающей брошюре как «наш способ заводить новых друзей». Далее говорилось: «Если военные и полицейские будут использовать нашу продукцию, вся Америка станет нас уважать». Поэтому коробки с «ПЕЦем» были повсюду, и это смущало Гриффина: он знал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вильсон, будь он по-прежнему президентом, отправил бы леденцы обратно в Германию. Всё, если копнуть поглубже, может на поверку оказаться умыслом, опасным или просто корыстным.

В дверях библиотеки Гриффин показал удостоверение сторожу, который выдал ему каску и указал на лестницу. Газетный архив располагался на четвертом этаже. Дубовые двери сняли, и Гриффину пришлось пройти под слабо освещенными лесами. В огромном полутемном помещении гулял сквозняк, в островках света на грубом бетонном полу валялись брошенные тряпки. Муниципалитет устанавливал в библиотеке стеклянную крышу, поэтому часть потолка разобрали, среди провисших проводов и потрескавшейся штукатурки проглядывало синее небо. Рабочие еще не вернулись с обеда, и на мгновение Гриффину показалось, что здесь кроме него никого нет.

– Мистер Гриффин, – раздался бодрый голос из темного угла. – Это вы?

– Миссис Уайт? – Теперь, когда глаза привыкли к полумраку, Гриффин различил женщину за дубовым столом, заваленным грудами газет, среди какой-то прикрытой холстами арматуры. Женщина была высокая; когда она торопливо вышла из-за стола, Гриффин отметил контраст между нарядным платьем и галошами.

– Мисс, – поправила она и протянула для пожатия руку. – Я рада помочь вам, агент Гриффин. – Глаза ее смотрели весело и приветливо. – Что задело вы расследуете? Или мне нельзя спрашивать? Хотите воды?

– Я просто навожу справки общего характера, мэм.

– Мисс. – Она заспешила прочь, жестом пригласив Гриффина идти следом. – Правда ужас этот ремонт? – Покуда она говорила, ее руки двигались, как взволнованные котята. – Должны были закончить полгода назад, и хорошо, что в последнее время не было дождей, хотя метеорологи говорят, могут начаться со дня на день и испортить все августовские свадьбы. Видели бы вы объявления! Такие смешные фамилии попадаются! – И она рассмеялась. – Итак. Агент Гриффин, раз вы агент Секретной службы, то должны быть очень наблюдательны. Что вы заметили во мне? – Она с улыбкой обернулась через плечо. – Вас удивляют мои галоши?

Прежде чем Гриффин успел ответить, мисс Уайт объяснила, что не хочет пачкать хорошие туфли, пока идет ремонт. Он и сам догадался, однако не смог вставить слово, потому что она стала говорить, какая для нее честь – помогать Службе, и как ее отец сражался с испанцами. И еще, что она уже столько всего приметила насчет Гриффина, он без обручального кольца, но такой симпатичный мужчина наверняка был когда-то женат, хотя, наверное, бестактно будет спросить, как обстоят дела сейчас. До папок с газетными вырезками идти было недалеко, всего несколько ярдов, но к тому времени, как мисс Уайт усадила Гриффина в отсек для научной работы, у него уже голова шла кругом. Легче иметь дело с преступниками, чем с добровольными гражданскими помощниками.

– Спасибо, мисс Уайт. – Гриффин вежливо кивнул.

– Я оставлю вас одного, но у меня один вопрос. – Она посмотрела на потолок, потом снова на него. – Агент Гриффин, есть ли у вас пистолет?

– Да, мисс Уайт, есть.

Она расплылась в испуганной улыбке, повернулась на резиновом каблуке и зашагала прочь, напевая мелодию, которую Гриффин не вспомнил. Он потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями. На столе лежала большая подшивка с наклейкой: «Картер, Чарльз, 1888 – ». Гриффин поправил каску. Первая вырезка, наклеенная на жесткую коричневую бумагу, была из «Экзаминера» за 12 сентября 1912 года.