Наложницы. Гарем Каддафи - Анник Кожан Страница 53

— Это так несправедливо! — сразу же ответила одна из них.

— Я жила на улице, выходящей прямо на пляж, и даже не имела права ступить туда ногой! — написала другая.

— Абсолютно неприемлемо! — согласились многие пользователи Интернета.

— Это даже не вопрос закона. Это трагедия страны!

— Я все же помню время, когда я плавала в бикини!

— В бикини?!

Сорая не ходила на пляж. Не бродила по Интернету. Она не зарегистрирована в «Фейсбуке». У нее даже больше нет подруг, с которыми она могла бы поделиться своими невзгодами или внести свое имя в списки избирателей. Но она продолжает надеяться на то, что о сексуальных преступлениях Каддафи не забудут.

— Это был не сон, Анник! Ты же мне веришь, правда? Имена, даты, места. Я все тебе рассказала. Только я бы хотела это повторить в суде! Почему я должна стыдиться? Почему я должна скрываться? Почему я должна платить за то зло, которое мне причинили?

Я разделяю ее возмущение. Я также хотела бы разделить его с другими ливийками: судьями, адвокатами, приближенными НПС, защитницами прав личности. Увы, никто на данный момент не начнет борьбу… Слишком запретная тема. Эта борьба обречена на провал. В стране, которая полностью находится в руках мужчин, не будут ни обсуждаться, ни осуждаться сексуальные преступления. Признавшиеся будут объявлены лгуньями и грешницами. И, чтобы выжить, жертвы вынуждены будут спрятаться.

Единственная женщина в НПС, юрист Сальва эль-Дагхили слушала меня, пока я долго рассказывала о Сорае.

— Какая же смелая эта малышка! — говорила она, качая головой. — И как важно, чтобы все узнали ее историю. Вот настоящее лицо того, кто сорок два года правил Ливией. Вот как он управлял, презирал, подчинял свой народ. Нужны такие пионеры, как Сорая, чтобы осмелиться заговорить о трагедии женщин и о том, что на самом деле пережила страна. Но, заговорив, она подвергается большому риску.

Она делала записи, печальное лицо обрамлял бледно-розовый платок, в сумке от «Луи Виттон» вибрировал айфон.

— Вам должны были сказать, что это запретная тема. Я желаю от всего сердца, чтобы защитили Сораю, которая является лишь одной из жертв. А их еще столько! Но я не могу взяться за это дело.

И никто этого не сделает. И во всем мире женщины так и будут молчать. Пристыженные жертвы преступления, которое делает из их лона объект власти или военный трофей. Мишени хищников, которым наше общество, от самого варварского до самого изысканного, продолжает демонстрировать жалкую снисходительность.

***

В конце марта, перед тем как покинуть Триполи, я захотела последний раз съездить в Баб-аль-Азизию. Практически ничего не осталось от того, что так долго символизировало абсолютную власть хозяина Ливии. Бульдозеры разрушили стены, сровняли с землей большую часть строений, превратили резиденцию в хаотическое нагромождение камней, бетона и железа. После последнего сражения полчища людей разграбили это место, и здесь не осталось ничего, абсолютно ничего, что напоминало бы о присутствии человека. Рассеявшийся дым открыл горы обломков, и теперь жители приходили их разбирать, пока не было организованных работ. А возле бассейна, наполненного солоноватой водой, торчали неприветливые пальмы. Небо было свинцовым, вороны, сидевшие на остатках стен, следили за местностью, а я бесцельно бродила по опустошенному пейзажу. Были уничтожены все ориентиры, о которых мне говорил один из охранников Каддафи. Я потерялась. Неважно. Я шла вперед, пытаясь найти в этом пейзаже хоть какой-нибудь признак, напоминающий о Сорае.

Я столкнулась с одним повстанцем, шагавшим по территории, — возможно, он охранял ее, — и он указал мне на вход в подземелье. Несколько бетонных ступенек, огромная бронированная зеленая дверь, как в сейфах, и бесконечный туннель, по которому он провел меня около ста метров, освещая путь факелом. И только перебравшись через груду бетона у выхода из туннеля, я заметила между двумя камнями и обожженным автоматом Калашникова кусок магнитофонной кассеты. Это было странно и нелепо. Название было написано на арабском, и повстанец, которому я ее протянула, просто сказал «Музыка!» Может быть, это одна из записей тех сладковато-тошнотворных песен, под которые Каддафи заставлял танцевать Сораю? Я сунула ее в карман и продолжила карабкаться вверх. Затем, когда я прошла чуть дальше, мой взгляд привлекла трещина в полу. Почему я остановилась? Их здесь было множество, они напоминали об августовских сражениях или просто указывали на подвал. Я наклонилась, меня заинтриговал красный предмет внутри нее. Я не поняла, что это. Все вокруг было таким серым. Тогда я схватила ветку и, растянувшись на полу, попыталась подцепить эту вещь. Это оказалось легко: я вытащила кусок ткани. Из недр Баб-аль-Азизии я извлекла маленький бюстгальтер из красного кружева. Такой, какой заставляли носить Сораю.

И впервые за время моего путешествия мне захотелось плакать.

Хронологические ориентиры

1911: начало итальянской оккупации Ливии.

1943—1951: международная опека.

1951: провозглашение Ливийского государства, монархия короля Идриса I.

1969: государственный переворот полковника Каддафи, которому было двадцать семь лет.

1976: выход в свет «Зеленой книги».

1977: провозглашение Джамахирии, буквально «народного правления».

1986: американский налет на резиденцию Каддафи в Триполи и Бенгази.

1988: взрыв «Боинга-747» авиакомпании «Пан-Ам» над Локерби.

1989: взрыв самолета DC-10 авиакомпании UTA над Нигером.

2001: Каддафи произносит речь против терроризма на следующий день после 11 сентября.

2004: частичное снятие американских и европейских санкций.

17 февраля 2011: начало революции.

20 октября 2011: поимка и смерть Каддафи.

Благодарности

Это расследование во многом обязано добровольному вкладу одной смелой, независимой и пылкой ливийской женщины. Она, руководительница мятежников, с первого дня участвовала в восстании и подвергалась всяческим рискам, чтобы тайно прийти на помощь самым нуждающимся женщинам, тем, кто пострадал от отвратительных преступлений, совершенных Каддафи или по его приказу, которые Ливии как стране еще больно признавать. Эта женщина — борец; несмотря на давление и угрозы, она продолжает защищать права женщин; ей я выражаю всю свою благодарность.

Мне посчастливилось работать — вот уже тридцать лет, очень долго — в газете, к которой я очень привязана и которая предоставила мне время и свое доверие для реализации этого проекта. Я благодарю руководителей «Монд».