Серебристый луч надежды - Мэтью Квик Страница 54

На следующий день всех будто громом поразило, когда Дэнни как ни в чем не бывало заговорил. Доктора утверждали, что у него произошел резкий прорыв благодаря лечению, но это было не так. Дэнни просто решил больше не молчать. Мы и вправду стали друзьями, практически все теперь делали вместе, даже тренировались. Со временем, мало-помалу, я узнал историю Дэнни.

Бешеный Перец был восходящей звездой гангста-рэпа из Северной Филадельфии. У него был контракт с маленькой нью-йоркской студией звукозаписи под названием «Опасное ремесло». Он выступал в одном балтиморском клубе, там была какая-то крутая разборка. Дэнни всегда рассказывал эту историю по-разному, и я не знаю, за что именно он получил по голове монтировкой. С проломленным черепом его отвезли на пристань и сбросили в воду.

Чаще всего Дэнни утверждал, что ему предложили выйти покурить ребята из местной рэп-группы, которая выступала перед Бешеным Перцем. Когда он вышел в переулок, рэперы начали наезжать, какого хрена он кидает понты у них на районе. После того как Дэнни сказал, что его записи продаются лучше, свет погас, и очнулся он уже мертвым — и это действительно так, у него в деле записано, что он несколько минут был мертв, прежде чем врачи «скорой помощи» вернули его к жизни.

К счастью для Дэнни, кто-то услышал всплеск от падения тела в воду и, дождавшись отъезда рэперов, выудил его и вызвал «скорую». Мой друг уверяет, что соль в воде не дала его мозгу умереть, но я не очень представляю, как это может быть, тем более что его выбросили не в открытом море, а у грязной пристани. Дэнни сделали операцию, удалив из мозга крошечные осколки черепа, он долго провалялся в больнице, а потом его перевели в психушку. Самое печальное, что он утратил способность читать рэп — просто больше не мог говорить речитативом, во всяком случае так быстро, как раньше, — так что он принял обет молчания, который решил нарушить только после нашей долгой игры в гляделки.

Как-то раз я спросил, кого Дэнни увидел в моих глазах, и он ответил: тетю Жасмин. Я поинтересовался, почему именно тетю, и он сказал, что та растила его и воспитывала, пока он не стал мужчиной.

— Дэнни? — говорю я, стоя на карачках перед яслями.

— Ты кто?

— Это я, Пэт Пиплз.

— Белый Пэт из Балтимора?

— Да.

— Ты как здесь оказался?

— Не знаю.

— У тебя кровь. Что случилось?

— Бог наказал меня, а потом привел сюда.

— Чем ты так рассердил Бога?

— Я Его ругал. Но потом извинился.

— Если ты правда Пэт Пиплз, то как меня зовут?

— Бешеный Перец, а также Дэнни.

— Ты уже ужинал?

— Нет.

— Будешь ужинать со мной и тетей Жасмин?

— Да.

— Окорок годится?

— Давай.

Дэнни помогает мне встать, и я на одной ноге запрыгиваю в дом тети Жасмин. Там пахнет хвоей, печеным окороком и ананасовым соусом. Маленькая елка украшена гирляндой из попкорна и разноцветными мигающими огоньками; над фальшивым камином висят два носка в красную и зеленую полоску, а в телевизоре «Иглз» играют против «Даллас ковбойз».

— Садись. Будь как дома.

— Я не хочу тебе диван кровью запачкать.

— На нем клеенка, видишь?

Действительно, на диван накинута клеенка. Сажусь, гляжу в экран: «Иглз» выигрывают, это удивительно — ведь «Даллас» считался фаворитом.

— Я скучал по тебе, — говорит Дэнни, сев рядом. — Ты ни словечка не сказал на прощание, просто взял и исчез.

— Меня мама забрала, пока вы все были на музыкальной терапии. А когда ты вернулся?

— Только вчера. Выпустили за хорошее поведение.

Я смотрю на друга: нет, похоже, не шутит.

— Хочешь сказать, ты только вчера вернулся домой из психушки, а я просто случайно забежал в твой район, и меня случайно ограбили на твоей улице, и я случайно постучался в твой дом?

— Видимо, так.

— Но это же просто чудо какое-то, нет?

— Пэт, на Рождество бывают чудеса. Эту байду все знают.

Больше мы ничего сказать друг другу не успеваем, потому что в комнату входит маленькая, серьезного вида женщина в огромных очках с черной оправой и давай причитать:

— О господи! Ох ты боже мой!

Я пытаюсь убедить тетю Жасмин, что со мной все в порядке, но она все равно звонит 911, и вот уже «скорая» везет меня в Джермантаун, в больницу.

В приемном отделении тетя Жасмин громко молится за мое спасение и кричит на массу людей, пока меня наконец не увозят в отдельную палату, где снимают одежду и промывают раны.

Пока мне ставят капельницу, я рассказываю полицейскому, что произошло.

Врачи делают рентген и говорят, что с ногой просто мрак; приезжают мама, Джейк и Кейтлин; а потом мне на ногу кладут белую гипсовую повязку, которая закрывает ее целиком — от пятки до верха бедра.

Я хочу извиниться перед Дэнни и тетей Жасмин за то, что испортил им рождественский ужин, но мама говорит, что они уехали вскоре после ее появления, и отчего-то становится очень грустно.

Перед тем как наконец отпустить меня домой, медсестра надевает на мои босые пальцы фиолетовый носок и вручает пару костылей. Однако мне так и не приходится ими воспользоваться, потому что Джейк везет меня в инвалидной коляске до самой машины. Из-за гипса я вынужден сесть боком на заднее сиденье, положив ногу на колени маме.

Северную Филадельфию пересекаем в молчании, которое Кейтлин прерывает, когда мы выезжаем на автомагистраль Скулкил:

— Н-да, нынешнее Рождество мы уж точно не забудем.

Она говорит это в шутку, но никто не смеется.

— Почему никто не спрашивает, как я очутился в Северной Филадельфии?

Пауза.

— Тиффани позвонила нам из телефона-автомата и все рассказала, — говорит наконец мама. — Мы всю Северную Филадельфию прочесали в поисках тебя, а потом из больницы связались с отцом, он перезвонил Джейку на мобильный, и вот мы здесь.

— Так я всем испортил Рождество, получается?

— Не ты, а эта чокнутая сука.

— Джейк, — вмешивается мама, — перестань!

— «Иглз» выиграли? — спрашиваю брата.

Я же помню, что они вели в счете, и надеюсь, что папа будет в нормальном расположении духа, когда я приеду домой.

— Угу, — бросает Джейк.

По его ответу понятно, что он на меня сердится.

«Иглз» нанесли поражение Ти-Оу и «Далласу» — на их же поле! — в день Рождества, обеспечив себе выход в плей-офф, а Джейк, который еще с начальной школы смотрел все их матчи, вынужден был пропустить, возможно, лучшую игру сезона, потому что разыскивал своего помешанного брата по всей Северной Филадельфии. Тут до меня доходит, почему с нами нет отца, — он ни за что бы не пожертвовал возможностью посмотреть такой важный для команды матч, тем более против «Далласа». Я ничего не могу поделать с чувством вины: ведь это могло быть отличное Рождество. Отец наверняка бы радовался, а мама, я уверен, приготовила еду, и Кейтлин даже надела футболку «Иглз» — но я, как всегда, все испортил, я только и делаю, что порчу другим жизнь, и лучше бы эти грабители вовсе убили меня и…