Исчезание - Жорж Перек Страница 54

— Трехлетними детьми нас (меня и брата) выкрали в парке Бастии: длинный худющий тип навел на нас сглаз и, увлекая магическими чарами, завел — бессильных и зависимых — вглубь леса…

— Сын! — вскричал Артур Бэллывью Верси-Ярн.

— Папа! — расплакался Аттави Аттавиани, прыгая ему на шею.

— Скажи мне, милый, — задумался вслух Артур, тиская плечи сына в пылу чувств, — как тебя звать, Ульрих или Юрих?

— Ульрих. Мы были захвачены неким мерзавцем из Калакуччии; мерзавец заставлял нас красть кур и гусей у местных крестьян. Затем сбагрил нас за весьма низкую цену: Юрих — балаганщику Грибальди, а меня — служаке Аттавиани, направившему меня в легавые.

— Так значит, ты жив! — умилился Верси-Ярн. — И месть Клана тебя минула. А куда делся Юрих?

— Брат уехал в Бастеликаччию, а мы с Аттавиани перебрались в Кальви. Я не знал, где живет Юрих. Через десять лет мне выпал случай съездить с миссией в Бастеликаччию: Юрих там уже не жил.

Я лишь узнал следующее: брата научили играть на барабане, а затем увезли на бригантине в Геную, так как приемный папа, будучи из Альбинии, а значит лигурийцем, желал перед смертью взглянуть еще раз на чудесные ландшафты детства…

— Ты желаешь знать, жив ли еще Юрих? — усмехнулся Алаизиус Сайн. — Ты желал бы видеть сына живым и тем самым уберечь жизнь себе! Так нет же! Юрих сгинул двадцать пять лет назад…

— Увы, бедный Юрих! — пустил слезу Верси-Ярн.

— Здесь у меня имеется интересная реляция, направленная фельдфебелем М. П. и касающаяся Юриха Грибальди:

Васкельгам: В сей день, 27 июня, на утреннюю перекличку не явились три рекрута. Старший унтер Бутц рвал и метал:

— Даю неделю! — кричал Бутц капралу. — Салаг найти и упечь на губу!

Три дня спустя их все еще не нашли.

— Мерзавцы у меня сгниют в Бириби! — ругался унтер, перед тем как представить циркуляр

Всех ратных служащих перевели на казарменный статус. Десять бригад при табельных ружьях перекрыли все заставы, въезды и выезды: населенный пункт был в петле. Назначили премию в двадцать гиней за любые сведения: разжились лишь единственным свидетелем, рассказывавшим сущие бредни. Патрули пытались выуживать сбежавших в электричках, вылавливать в близтекущем канале. Все меры были безуспешны.

Затем исчезли четыре денщика.

Затем исчез сержант Ибрагим, парень из Пфальца, тридцати двух лет, с тремя нашивками, при Кресте, да еще и дальний кузен Капитана! Затем, на следующий, день исчез барабанщик, лигуриец Грибальди. Девять беглых служащих за девять дней!

Унтер, исчерпав фантазию, хмурился. В стране царил крепкий мир. Недавняя смерть царя умиляла население. Да и климат — как нежная песнь — вызывал сладкую негу.

Взбешенный Капитан приказал держать все в секрете. Инцидент кидал тень на армию, причинял убытки местным купцам; факт дезертирства решили связать с выдуманными терактами и смертью принца Гарассия. Распускались слухи, дескать, грядет призыв всех мужчин, даже из запаса, а также приведение всех структур на специальный режим.

В результате следствия выяснили, как были связаны все беглецы: накануне неявки каждый из мерзавцев пил шнапс в кабачке «Васкельгамский призыв», на берегу канала, вблизи муниципальных мастерских, разделывавших туши, а барменша Лили даже не скрывала страсти к драгуну.

Аскар Глюпф, сменив кивер с девятью серебряными нашивками на гражданский наряд, направился с инспекцией в злачный бар. Приказав адъютанту Щюпе вести наблюдение на улице, капитан зашел внутрь, сел и заказал кружку пива (цена — 1 пиастр).

Капитан увидел Лили у кассы, завел с ней беседу, и все же, невзирая на все усилия, ах святая Станислава, не сумел выведать никаких сведений.

Тем не менее капитан не снимал вины с Лили, так как кельнерша, как уверяли — агент враждебных держав, стремящихся к разжиганию неприязни, — призывала клиентуру — а к ней захаживали все: рекруты без звания и младшие чины, пешие и кавалеристы, гусары и спаги — бежать с базы.

Десять бригад не прекращали держать населенный пункт в петле, значит, дезертиры не имели шанса выбраться за линию заграждения. А значит, — был уверен Глюпф, — беглецы скрывались не иначе, как в пивнухе Лили.

Где? Раз, выдумав несущественную причину, Капитан приказал вскрыть люк канализации у кабачка, затем через трубу залез в здание и предпринял тщательную инспекцию места: стены, крыша, спальни. Ни души.

Глюпф передал дела в суд. На слушания вызвали Лили.

— Где наши исчезнувшие служащие? — начал наседать армейский юрист. — Где Ибрагим, Грибальди, Вурмс? Всех их видели у тебя в заведении. Где ты была в вечер их бегства?

Лили и слышать не желала.

— Вурмс? Грибальди? Ибрагим? Клянусь всеми святыми! Я их не видела! И знать не знаю! — заявила бесстыдная барменша.

— Даже если не всех знаешь ты, тебя уж наверняка знают все! — крикнул Глюпф. — Шлюха!

— Я — шлюха?! Да как вы смеете?! У меня — жених-драгун, причем ревнивый и вспыльчивый!

— Имя! Имя драгуна!

— Запрет, Ваша честь!!! — вмешался защитник.

Лили вменили в вину участие в убийстве и предательских махинациях.

Затем защитник, представлявший интересы Лили, выдал перед присяжными заседателями умную и весьма убедительную речь. Винители, сказал защитник, выстраивают все на слухах, не имея никаких веских улик, никаких выверенных деталей; есть лишь пустые нападки с целью загадить репутацию клиентки.

В финале слушания дела с Лили сняли клевету, а ликующая публика встретила решение суда бурными всплесками энтузиазма. Глюпф признал себя разбитым и все же дал клятву расквитаться, взять верх и при случае заделать всем эдакий незабываемый Аушвиц.

Из суда Капитан вышел, насвистывая энергичный марш.

Через неделю спецгруппа с базуками предприняла атаку на уютную пивную. В результате акции насчитали десять жертв, включая Лили, и все же ни Грибальди, ни Ибрагима, ни других исчезнувших служащих в развалинах не нашли…

— Кажется, яснее некуда, — сказал Алаизиус Сайн, заканчивая чтение.

— Ничуть, — завелся Артур. — Пусть Юрих исчез, и как же сей факт убеждает нас в смерти рекрута?

— Да, как же сей факт убеждает нас в смерти рекрута? — скакадушничал Аттави Аттавиани, надеющийся, имитируя папку, выглядеть умнее.

Разбирая руины здания (все четыре стены рухнули вмиг), нашли часы, красивую безделушку с геральдическими жемчужными венцами и инкрустацией в сусальных арабских гирляндах на циферблате. Эти часы месяц назад купил Юрих Грибальди.

— А если Иёрик передал эти часы Лили в дар?