Где моя страна, чувак? Америка, которую мы потеряли - Майкл Мур Страница 55

Повторяю еще раз: война в Ираке получила поддержку подавляющего большинства американцев уже после того, как началась. До начала войны большинство американцев говорили, что Соединенные Штаты не должны вторгаться в Ирак до тех пор, пока не заручатся одобрением всех своих союзников и Организации Объединенных Наций. Но как только война началась, средний американец стал поддерживать наших солдат и думать о том, чтобы они вернулись домой живыми. В конце концов, это ведь его детей направили на войну. Что еще он должен отвечать сотруднику агентства изучения общественного мнения, задавшему свой вопрос по телефону, когда опасность угрожала его сыну или сыну его соседа?

На самом деле поддержка Буша очень слаба. Американская экономика завязла в дерьме. Людям приходится выбиваться из сил, чтобы только свести концы с концами. И Бушу никак не удастся одновременно учитывать интересы простых американцев и потворствовать своим богатым дружкам. Хотя американские граждане любят свою родину, если у них нет работы — или зарплата не позволяет оплачивать счета, — то именно об этом они будут думать в день выборов.

Поэтому успокойтесь. И оглянитесь вокруг себя. Вы живете среди прогрессивно мыслящих, либерально настроенных, добрых людей. Похлопайте себя по спине — вы одержали победу. Мы одержали победу! Давайте пробежим вместе круг почета, после чего примемся за работу по устранению «великого противоречия» — как это так: страна левых — но правые контролируют всё! Они не отражают волю большинства, и такое положение дел должно измениться. Начинайте вести себя как победители -каковыми вы и являетесь — и предъявите свои требования на страну, которая принадлежит вам по праву.

Вам прекрасно известна эта сцена. Праздничный обед в День благодарения. Большая семья собирается за круглым столом, чтобы разделить вкусную трапезу и хорошо провести время. Клюква сочная и спелая, индейка жирная, но ваш шурин, сидящий напротив, снова принимается за свое: «Снижение налогов, осуществленное Бушем, вернет нашу страну на путь процветания!» В комнате наступает неловкая тишина, кто-то пытается поспешно переменить тему разговора. Однако шурин — всезнайка, который хорошо относится к вашей сестре, но при этом все равно остается занудой, — неумолимо продолжает. Он опять принимается твердить знакомые заклинания: «обилие иждивенцев отрицательно сказывается на благосостоянии населения», «политика позитивных действий [181]является дискриминацией наоборот», «надо понастроить больше тюрем, а ключи от них выкинуть». В конце концов ваша кузина Лидия, приехавшая домой на каникулы из Антиохского колледжа [182], теряет терпение и называет шурина «расистом» и «цербером». Внезапно картофельное пюре с укропом, фирменное блюдо бабушки, летит через стол подобно американской крылатой ракете, обрушивающейся солнечным утром на жилые кварталы Багдада, — и милая, теплая встреча родных и друзей превращается в кулинарный вариант программы «Под перекрестным огнем».

Давайте скажем честно: почти в каждой семье есть по крайней мере один свой правый реакционер, и с этим ничего нельзя поделать. Статистика гарантирует, что на каждых двух либералов найдется человек, тоскующий по дням Строма Термонда [183]и узаконенных изнасилований, которыми оканчивались свидания [184].

Кажется, за последний год я перевидал почти всех реакционеров. Многие пишут мне длинные письма, наполненные страстью, которую редко встретишь по нашу сторону политического забора. Кто-то останавливает меня прямо на улице и пытается завязать разгоряченный спор. Иногда я предлагал этим людям сесть за столик и выпить по чашечке кофе (хотя я кофе на дух не перевариваю, а они, судя по всему, напились его в огромном количестве). Я не вступаю с ними в спор, а вместо этого выслушиваю поочередно славословия и ругательства в адрес Буша и либералов, арабов и матерей-одиночек, не желающих работать. Они извергают блевотину. Их скорбные причитания весьма долги, и все они звучат поразительно одинаково, словно эти люди свои ежедневные темы для обсуждений черпают прямо из фильма «Конан-варвар». Они мечтают минимум о том, чтобы избавить раз и навсегда нашу планету от мягкотелых космополитов-гомосексуалистов.

Но если слушать этих людей достаточно долго и внимательно, в их речах становятся слышны слабые, отдаленные крики о помощи. Несомненно, они страдают страшным психическим расстройством, которое медленно сводит их с ума. В самых-самых потаенных глубинах своей души они боятся. ОЧЕНЬ боятся. А страх их в конечном счете объясняется незнанием. Эти люди совершенно не знакомы с обществом, которое существует за пределами их крошечного мирка. Они понятия не имеют, каково быть чернокожим, или безнадежно бедным, или изнывать от желания поцеловать представителя своего же пола. И это незнание приводит к перманентному состоянию безудержного страха. Страх этот быстро перерастает в ненависть, которая со временем заводит в очень черную глушь. У этих людей возникает непреодолимое желание причинить боль другим. Если не своими собственными руками (как правило, для этого они слишком трусливы), то заставив действовать вместо себя государство: «ЛИШИТЕ ИХ ФИНАНСИРОВАНИЯ! СОКРАТИТЕ РАБО ЧИЕ МЕСТА! ПРЕДАЙТЕ УБЛЮДКОВ СМЕРТНОЙ КАЗНИ!»

Эта ненависть превращается из политической в личную, что известно каждому, кто хоть раз был замужем за одним из этих типов или имеет такого родственника, соседа или начальника.

Мне неизвестен способ терапевтического лечения этого заболевания; фармацевтические компании до сих пор не разработали средства от этой консервативной ярости. (На самом деле компаниям, выпускающим лекарственные препараты, эти люди, голосующие за республиканцев, нужны для того, чтобы их деятельность и дальше оставалась непрозрачной; поэтому в их собственных интересах позаботиться о том, чтобы эти разъяренные белые мужчины никогда не исцелились.)