Банкир - Лесли Уоллер Страница 57

Оркестр повторял мелодию песни, строфу за строфой. Палмер услышал, что Вирджиния стала тихонько подпевать.

Он попытался заглянуть ей в лицо, но Вирджиния прислонилась щекой к его плечу. Он почувствовал, что она ещё ближе придвинулась к нему. Палмер спрашивал себя, умышленно ли она это сделала, такой вопрос не раз возникал у него, когда он танцевал не с женой, следует ли придавать этому какое-то значение или, может быть, это происходит неосознанно. И он снова, как всякий раз, пришел к заключению, что женщины редко делают что-нибудь неосознанно.

Постепенно зал снова погрузился в полумрак. Танцы все продолжались. Официанты начали убирать со столов, было далеко за одиннадцать, но Палмер больше и не думал следить за временем.

Он не ожидал, что прогулка так затянется. Отель был в районе Таймс Скуэр, а городская квартира Бернса – на одной из Пятидесятых улиц. Поскольку дом Вирджинии был по пути к дому Бернса или, может быть, наоборот – Палмер не стал в этом разбираться,– они решили, что пройдут часть дороги вместе.

В это позднее время центральные районы Манхэттена были, как обычно, заполнены народом; люди приезжали, выходили из машин, заходили в ночные клубы, бары, жилые дома или выходили оттуда. Городские театры уже отыграли спектакли, и посетители из предместий и их нью-йоркские друзья устремлялись сюда. Палмер и Вирджиния остановились на перекрестке Паркавеню и Пятьдесят второй улицы, выжидая, когда схлынет поток машин, и вдруг заметили, как два маленьких пуэрториканца, на вид не старше шести лет, сломя голову бросились навстречу длинному черному «флитвуду». Они вцепились ручонками в рукоятку, пытаясь открыть дверцу автомашины, которая еще продолжала двигаться, выруливая к подъезду ресторана. Один из мальчишек оступился, и его ноги оказались под машиной.– Cuidado! [9]

– Остановитесь, мистер! Остановитесь!

В тот момент, когда задние колеса машины уже коснулись ноги мальчугана, его товарищ отчаянным рывком вытянул его из-под машины. Швейцар, стоявший у входа в ресторан, ринулся вперед на мостовую, отшвырнул обоих мальчишек к водостоку и, мгновенно приосанившись, подоспел к машине вовремя, чтобы открыть заднюю дверцу «флитвуда». Палмер даже на расстоянии мог видеть подобострастную улыбку, с которой швейцар приветствовал гостя.

– Ну и герой, нечего сказать,– пробормотала Вирджиния.

– А им хоть бы что! – сказал Палмер.– Посмотрите-ка!

Оба мальчугана, лежа у водостока, хохотали во все горло. Вирджиния внимательно взглянула на них.

– Смеются, чтобы не заплакать,– проговорила она.

Загорелся зеленый сигнал светофора, и они стали переходить улицу. Вирджиния впереди, а за нею – Палмер. Они молча миновали мрачные, уходящие ввысь колонны здания «Сигрэм». Все оно светилось желтоватым светом, проникавшим изнутри сквозь застекленный фасад.

– Город насилия,– сказала Вирджиния.– Дикие нравы. Здесь вершатся страшные дела. Вопиющие контрасты.

– Значит, вы тоже из тех, кто проливает слезы над уличными сорванцами? – Палмер вздохнул.

– О нет,– возразила она.– Я ведь и сама была уличной девчонкой. Но в то время к нам не относились с таким пренебрежением. А теперь это лишь один из множества признаков отчаянного положения, в каком находятся многие люди.

Палмер немного помолчал, затем сказал:– Но я, право же, не заметил признаков отчаяния у этих мальчуганов.

– Вот видите,– сказала Вирджиния,

– Что «вот видите»?

– Ах, это длинная история.

– Я готов слушать,– сказал Палмер.– А так как нам предстоит еще бесконечно длинный путь, то…

– Вам не понравится то, что я скажу.

– Возможно. И все же прошу вас, говорите, я слушаю.

– Прежде всего постарайтесь понять, с чем сталкиваются в жизни эти двое ребят, какие обстоятельства им благоприятствуют и какие действуют против них,– начала она.– Им повезло, что они получили хороший район. Здесь расположен фантастически дорогой ресторан, два ночных клуба, в которые часто заглядывают самые популярные кинозвезды и всякие другие знаменитости. И вдобавок гостиница тут же неподалеку. И весь этот квартал – их. Если мальчишка из другого квартала попытается прийти сюда, его разорвут на части.

– Кто, эти мальчуганы?

– Они пойдут на все, чтобы отстоять свой район, если он прибыльный. И так будет до того дня, когда кто-нибудь посильнее их не смекнет, какие выгоды можно извлечь из этого злачного места, и не воцарится здесь, прогнав их. Ведь за ночь каждый из них может заработать по крайней мере по пять долларов.

– Заработать такие деньги, открывая дверцы?

– Не только. Они выглядят до того жалкими, что редко кто решится отогнать их. Посетители ресторана и ночных клубов этого квартала не посмеют на глазах у всех дать пинка маленьким оборвышам. И чтоб от них отвязаться, им могут бросить монету в четверть доллара.

– Ну а как же швейцары? – спросил Палмер.– Разве они не гонят этих мальчишек?

– Да, но только в тех случаях, когда чувствуют, что кто-то наблюдает за ними, или когда мальчишки становятся слишком назойливыми. А вообще здесь действует закон: живи и давай жить другим. Мальчуганы могут и позабавить кого-то из богатых посетителей, и на них можно сорвать свою злобу. В общем, они зарабатывают свой хлеб. Вы бы, наверно, определили их взаимоотношения со швейцарами как одну из форм симбиоза!

– Вы так думаете?

– И еще,– продолжала Вирджиния,– им помогает их гордость: они никогда не станут плакать в присутствии «anglos» [10]. Вот в чем дело. Все чувства они выражают смехом.

Палмер искоса взглянул на Вирджинию, на ее лицо, повернутое в профиль к нему, с крепко сжатыми губами.

– Это очень ограниченное средство выражения чувств,– сказал он.

– Не спорю. Зато против них действуют многочисленные факторы. Во-первых, время. Когда они подрастают, швейцара это уже не устраивает, и тогда он изгоняет их навсегда. У кого не вызовут тревоги такие подростки-пуэрториканцы, слоняющиеся по кварталу? Того и гляди поножовщину затеют. Поэтому их золотая пора детства, когда они могут что-то заработать и, смеясь, встречают удары судьбы, длится недолго.

– Во-вторых,– продолжала она,– заработанные ими деньги тоже оборачиваются против них. Конечно, если они приносили бы домой все заработанные деньги, то все было бы в порядке. Но покажите мне ребенка, который в силах справиться с соблазном утаить хоть несколько долларов! А ведь эти несчастные доллары приносят немало бед. Мальчишку могут изувечить или убить, пытаясь отнять их у него, или он может пристраститься к наркотикам, к вину и стать алкоголиком. Он может даже накопить денег для того, чтобы купить пистолет.