Скелеты в шкафу истории - Анатолий Вассерман Страница 57

Но титул изобретателя автомата неточен ещё в одном отношении. Калашников придумал немало – от счётчика моточасов (в ту пору ресурс танкового двигателя – несколько десятков часов работы, так что следить приходилось за каждой минутой) до замедления отката затвора винтовой парой. Но как раз в автомате Калашникова ни одну деталь, ни один узел, ни один принцип взаимодействия не изобрёл сам МихТим. Да и потом – над отладкой серийного производства и модернизацией – работало изрядное конструкторское бюро под руководством Калашникова, КБ завода «Ижмаш», несколько военных НИИ.

Так, спусковой механизм всех АК – творение Джона Мозеса Джонатановича Браунинга. Он же изобрёл первые работоспособные варианты газоотводного механизма. Дульный тормоз АК-74 создал Пётр Андреевич Ткачёв из ЦНИИ точной механики – конструктор весьма изобретательный, но не вписавшийся в армейскую бюрократию. Каждая деталь имеет автора, хорошо известного специалистам. И ни у одной автор не Калашников.

Отчего же именно ему досталась всемирная слава?

Калашников уже шесть десятилетий возглавляет изрядный конструкторский коллектив. Коллективные заслуги естественно связываются прежде всего с руководителем. Так, в Совет Главных Конструкторов входили профессионалы равного – высочайшего! – класса. Но слава Бармина, Богомолова, Глушко, Кузнецова, Пилюгина, Рязанского (а потом ещё, например, Бабакина, Исаева, Янгеля) вместе взятых меркнет в сиянии Королёва.

Но на мой взгляд куда существеннее то, что Калашников – конструктор. И блестящий.

К моменту конкурса он уже многое изобрёл – и кое-что даже внедрил. Но в данном случае он, судя по всему, вполне сознательно решил отказаться от вольного творчества и взял на себя работу куда менее броскую. МихТим отобрал из многих тысяч решений, изобретённых задолго до него, десятки узлов и деталей, наилучшим образом решающих задачи, поставленные в условиях конкурса. Согласовал параметры взаимодействия всего отобранного. Придал системе оптимальные размеры и форму. Даже пошёл на нарушение одного из конкурсных условий: укоротил полуметровый ствол на шесть сантиметров – и доказал комиссии, что общая боеспособность автомата от этого только возросла.

Изобретение – при всей своей очевидной значимости – всего лишь первый этап громадной работы.

Скажем, почему Санта Клаусы всего мира ходят в красном с белой отделкой? В годы Великой депрессии мало кто располагал деньгами на средневековый костюм: Николай – епископ провинции Ликия (кафедра – в городе Миры, откуда и прозвище Мирликийский) – благотворительствовал в IV веке, но традиция связывать с его именем рождественские подарки возникла куда позже. Coca-Cola за свой счёт распространила многие тысячи нарядов – своей фирменной расцветки. Но автор мощной рекламной идеи так и остался безвестным. Ведь работали многие. Кто-то в бюрократическом механизме большой корпорации должен был его поддержать, кто-то – выделить деньги, кто-то – организовать заказ пошива и продумать систему распространения…

От идеи до воплощения – немалый и нелёгкий путь. Первый его шаг – далеко не всегда самый трудный. Поэтому и прославиться может не только изобретатель. Заслуги Браунинга (или, скажем, незаурядного изобретателя Сергея Ивановича Мосина) неоспоримы – но и Калашников достоин своей славы.

Правда, денег ему она не принесла. В советское время лицензии на производство АК раздавались по политическим поводам, а уж автору и подавно не причиталось ничего, кроме похвал. Нынче МихТим зарабатывает лицензиями на сопутствующие товары – от ножа до водки с его именем.

Зато славу и богатство, связанные с техникой, можно обрести, даже вовсе никоим образом не соучаствуя в её разработке.

Сэмюэл Кристофёрович Колт не придумал идею револьвера (с нею экспериментировали ещё в XVII веке) и не разработал ни один образец. Говорят даже: первый револьвер, запатентованный им в 1836-м, спроектировал негр-раб. Зато Колт взял на себя организацию работы. Раба с нужными способностями отыскал. Финансовых компаньонов уговорил – причём дважды: первая фирма, купившая его патент, распалась в 1842-м – партнёры перессорились. Рекламу организовал: репутацию новинки – значит, спрос на неё – подорвал первоначальный отказ армии от закупок. Госзаказа всё же добился – в 1847-м, при очередной войне с Мексикой. Так что завод в Хартфорде, Коннектикут, не зря носит его имя. И хотя сотрудничает с блестящими конструкторами (от Браунинга до Стоунера), но всё тамошнее оружие зовётся именем основателя.

Не зря американцы говорят: доллар тому, кто придумал, десять тому, кто сделал, сто тому, кто продал.

[95]

Телезрители знают меня в основном по передачам «Брэйн-ринг» и «Своя игра». В обеих отвечают наперегонки. Пусть ты знаешь по теме вопроса целые тома, а соперник одно слово – но если он нажал кнопку на миллисекунду раньше и правильно произнёс это слово, то ты проиграл.

Особо обидно, если ответ понятен ещё во время чтения вопроса – но соперник раньше среагировал на стартовый сигнал. В жизни такое тоже бывает. Например, объявление конкурса – сигнал. Не успел оформить все документы, или почта их доставила не вовремя – ты не у дел.

Зато если уж успел – ты безусловный победитель. Причём в жизни – несравненно дольше, чем в спорте.

Первый язык программирования сравнительно высокого уровня – придуманный в 1954-м ФОРТРАН (Formula Translation) – примитивен, как положено первенцу. Более совершенные и комфортные разработаны уже через пару лет. Но за эти годы учёные – создатели и пользователи нового инструмента – успели написать так много подпрограмм (т. е. готовых блоков, вызываемых из других программ для выполнения типовых операций), что переводить их на другие языки куда менее выгодно, чем продолжать писать на этом – неуклюжем, примитивном, изобилующем конструкциями, провоцирующими ошибки. Доселе к любому новому поколению процессоров пишут компилятор с ФОРТРАНа. Правда, на персональных компьютерах ими пользуются сравнительно немногие. Зато мощнейшие суперсистемы тратят на исполнение программ, написанных на ФОРТРАНе, порою до 9/10 машинного времени.

В отраслях менее динамичных, нежели компьютеры, «коммерческое бессмертие» и подавно случается едва ли не на каждом шагу.

Главный вклад в разработку нынешней нашей винтовочной гильзы внёс генерал Вельтищев [96]ещё в 1889-м – для однозарядной винтовки. На вооружение гильза принята в 1891-м вместе с магазинной винтовкой Мосина (по обычаю оружейников Мосин заимствовал многие важные черты своей разработки у параллельно испытываемой винтовки Нагана – да и Наган при отладке многое почерпнул у Мосина). С годами технологию производства гильзы отработали до такого совершенства, а патронов с нею наштамповали так много, что под неё доселе разрабатывают новые системы. Даже несмотря на то, что существенные особенности её устройства – оптимальные для однозарядной винтовки рядового пехотинца – крайне затрудняют работу магазинных и ленточных систем подачи, ограничивают кучность огня, мешают выполнить многие другие современные требования. А под новое оружие – вроде единого пулемёта Калашникова или снайперской винтовки Драгунова – продолжается выпуск патронов. И конца этому порочному кругу не предвидится.