Там, где в дымке холмы - Кадзуо Исигуро Страница 6

Мы молча продолжали завтракать, потом Огата-сан сказал:

— Так значит, встретиться с Сигэо Мацудой ты не рассчитываешь. Но все же время от времени ты с ним видишься?

— Теперь не слишком часто. С годами наши пути разошлись.

— Да, такое случается. Одноклассники разбредаются в разные стороны, и потом оказывается, что поддерживать контакт не так-то просто. Вот почему так важно иногда собираться вместе. Не стоит слишком быстро забывать старые связи. Полезно кое-когда оглянуться назад, это помогает видеть перспективу. Да, я думаю, тебе завтра непременно нужно пойти.

— Отец, возможно, останется с нами до воскресенья, — заметил мой муж. — Тогда мы, наверное, сможем куда-нибудь выбраться.

— Да-да. Отличная идея. Но если тебе будет некогда, это ни к чему.

— Нет, воскресенье я оставлю свободным. Жаль, что именно сейчас я так занят.

— Вы пригласили назавтра кого-нибудь из прежних учителей?

— Не знаю.

— Стыдно, что учителей на такие вечера не приглашают почаще. Меня время от времени приглашали. А когда я был помоложе, мы непременно приглашали наших учителей. Думаю, иначе просто нельзя. Для учителя — возможность увидеть плоды своих трудов, для учеников — выразить ему свою благодарность. Думаю, что без присутствия учителей просто не обойтись.

— Да, ты, наверное, прав.

— Люди в наши дни легко забывают, кому они обязаны своим образованием.

— Да, это очень верно.

Муж покончил с завтраком и отложил палочки. Я налила ему чаю.

— На днях со мной был забавный случай, — проговорил Огата-сан. — Сейчас вроде бы можно и посмеяться. Я был в библиотеке в Нагасаки и наткнулся вот на этот журнал — для педагогов. Раньше я о нем не слышал, в наше время он не существовал. Читая его, можно подумать, что теперь все учителя в Японии — коммунисты.

— Коммунизм в стране явно набирает силу, — сказал муж.

— В журнале напечатался Сигэо Мацуда. Представьте мое удивление, когда в его статье я увидел свое имя. Не думал, что пользуюсь сейчас таким вниманием.

— Уверена, что отца в Нагасаки до сих пор хорошо помнят, — вставила я.

— Это было нечто из ряда вон. Сигэо Мацуда писал обо мне и о докторе Эндо, о нашем уходе на пенсию. Если я правильно его понял, он намекал, что педагогика от нашего ухода выиграла. По сути, он зашел настолько далеко, что высказал мнение, будто нас следовало уволить еще в конце войны. Это просто из рук вон.

— Ты уверен, что это тот самый Сигэо Мацуда? — спросил Дзиро.

— Тот самый. Из средней школы в Курияме. Очень странно. Помню, как он часто приходил к нам в дом поиграть с тобой. Твоя мать вечно ему потакала. Я спросил библиотекаря, нельзя ли купить экземпляр; она сказала, что закажет для меня один. Я тебе покажу.

— Это походит на вероломство, — сказала я.

— Я был крайне удивлен, — повернувшись ко мне, отозвался Огата-сан. — Ведь именно я представил его директору школы в Курияме.

Дзиро допил чай и вытер губы салфеткой.

— Весьма прискорбно. Но, как я уже сказал, с Сигэо мы давно не виделись. Прости, отец, но я должен бежать, или опоздаю.

— Ну да, конечно. Удачного дня!

Дзиро шагнул вниз к выходу и начал надевать башмаки. Я обратилась к Огате-сан:

— Всякий достигнувший вашего положения, отец, должен быть готов к критике. Это естественно.

— Разумеется, — рассмеялся он. — Не бери это в голову, Эцуко. Я было и думать об этом забыл. А вспомнил только потому, что Дзиро собрался на встречу выпускников. Интересно, читал ли эту статью Эндо.

— Надеюсь, ты хорошо проведешь день, отец, — громко сказал Дзиро от двери. — Если сумею, постараюсь вернуться пораньше.

— Чепуха, не стоит волноваться. Твоя работа важнее.

Немного позже Огата-сан вышел из своей комнаты в пиджаке, с галстуком.

— Вы куда-то собрались, отец? — спросила я.

— Подумал, что неплохо бы нанести визит доктору Эндо.

— Доктору Эндо?

— Да, надо бы его навестить — взглянуть, как он там.

— Но вы же не уйдете до обеда?

— Лучше бы поторопиться. — Он посмотрел на часы. — Эндо теперь живет за городской чертой. Мне нужно будет сесть на поезд.

— Что ж, возьмите еду с собой. Я мигом ее упакую.

— Спасибо, Эцуко. Минуту-другую я подожду. По правде говоря, я и надеялся, что ты мне это предложишь.

— Вам стоило только сказать. — Я поднялась с места. — Намеки, отец, не всегда действуют.

— Но я знал, что ты догадаешься с полуслова, Эцуко. Я на тебя полагаюсь.

Я шагнула вниз на кухню, надела сандалии и ступила на кафельный пол. Скоро перегородка раздвинулась, и в проеме появился Огата-сан. Усевшись на пороге, он стал наблюдать за моими хлопотами.

— Что это ты мне готовишь?

— Ничего особенного. Вчерашние остатки. Лучшего и не заслуживаете, раз сообщили в последний момент.

— И все-таки ты ухитришься соорудить такое, что пальчики оближешь, не сомневаюсь. Что это ты делаешь с яйцом? Уж это наверняка не вчерашний остаток?

— Хочу добавить омлет. Вам повезло, отец, я сегодня добрая.

— Омлет. Ты должна меня научить, как его готовят. Это трудно?

— Трудней некуда. Где уж вам учиться на вашем этапе!

— Но я все на лету схватываю. И что, по-твоему, значит — «на вашем этапе»? Я еще не настолько стар — и могу многому научиться.

— Вы всерьез собираетесь стать поваром, отец?

— Ничего смешного в этом нет. Я давно высоко ставлю кулинарию. Это настоящее искусство, я в этом убежден — столь же благородное, как живопись или поэзия. Его недостаточно ценят просто потому, что результат исчезает слишком быстро.

— Не бросайте живопись, отец. Ваши успехи в ней куда больше.

— Живопись. — Огата-сан вздохнул. — Прежнего удовлетворения она мне не приносит. Нет, думаю, мне следует научиться готовить омлеты, как готовишь их ты, Эцуко. Ты должна мне показать до того, как я вернусь в Фукуоку.

— Вы не будете считать это таким уж искусством, когда это освоите. Женщинам, пожалуй, лучше держать такие вещи в секрете.

Огата-сан рассмеялся, словно сам над собой, и продолжал за мной наблюдать.

— Кого ты ждешь, Эцуко? — спросил он, помолчав. — Мальчика или девочку?

— Все равно. Если будет мальчик, мы назовем его в вашу честь.

— Правда? Это обещание?

— Если хорошенько подумать, не уверена. Я забыла имя отца. Сэйдзи — некрасивое имя.

— Это потому, что ты считаешь меня некрасивым, Эцуко. Помню, однажды ученики в одном классе решили, будто я похож на гиппопотама. Но внешние признаки не должны тебя отпугивать.